Валерий Шамбаров - Иван Грозный. Как первый царь создавал великую Россию [litres]

Но Девлет-Гирей схитрил. Он тоже выставил пушки, открыл огонь. Изображал, будто собирается переправляться. Однако хан заранее узнал у изменников, где ещё есть броды через Оку. Ночью послал главные силы в обход, они стали переправляться в другом месте. Там стоял сторожевой полк Ивана Шуйского. Масса конницы отбросила его. Наперерез помчался полк правой руки Никиты Одоевского. Пытался остановить врагов на речке Наре. Но даже не успел выйти на позиции, его отшвырнула лавина врагов.

Войско Девлет-Гирея обошло маленькую русскую армию и по Серпуховской дороге покатилось к Москве. Казалось, прошлогодняя история повторяется. Но во главе русских войск стояли другие командиры. Они не стали наперегонки с противником мчаться к столице, а затеяли другую игру. Смертельно опасную, но это был единственный шанс на успех. Воротынский и его помощники решили оттянуть врагов назад, на себя.

Воевода опричников Дмитрий Хворостинин командовал передовым полком. У него было 4 тысячи всадников, и он бросился в погоню. По дороге среди лесов и болот огромное неприятельское войско вытянулось длинной змеёй. Хан уже дошёл до Подольска, переправлялся через речку Пахру. А обозы тащились в хвосте, их охраняли отряды сыновей Девлет-Гирея. Хворостинин налетел на них сзади, стал громить. Сыновья прискакали к отцу, доложили – нас бьют. Хан дал им ещё 12 тысяч конницы – уничтожить дерзких русских. Перед свежими татарскими силами Хворостинин сделал вид, будто испугался. Стал удирать. Враги понеслись за ним.

Но русские подготовили им ловушку. От Оки вслед за передовым полком двигался Воротынский с основными силами. Они заняли позицию в селе Молоди, на берегу речки Рожайки. На холме возле церкви Воскресения Христова поставили передвижное укрепление, гуляй-город. Деревянные щиты закрепляли на телегах и сцепили между собой. Замаскировались. Отступающий отряд Хворостинина вывел крымцев прямо к гуляй-городу. По ним ударили пушки и ружья, покосили огнём.

Хан узнал, что его воинов снова побили. Рассвирепел. И сделал именно то, чего добивались воеводы. Не дойдя всего 40 километров до Москвы, он повернул назад. Решил раздавить русское войско, а уж потом, без помех, захватить и столицу, и другие города. 30 июля его полчища обрушились на наших ратников. Подступы к гуляй-городу, подножие холма прикрывали 6 приказов московских стрельцов, 3 тысячи человек. Они полегли до единого. На флангах, справа и слева, дралась русская конница. Её оттеснили, заставили отступить в гуляй-город. Но само укрепление устояло, отражало все атаки. Главный военачальник хана Дивей-мурза подъехал поближе, изучить русскую оборону. Но из гуляй-города вылетели всадники, порубили его охрану и утащили его в плен.

Неприятели понесли такие потери, что два дня приходили в себя. Однако и нашим ратникам было тяжело. Их окружили в гуляй-городе, у них не было воды, еды, они изнемогали. Но бесчисленное войско хана не могло долго стоять на месте. Оно опустошило окрестности, должно было двигаться, добывая себе пропитание. 2 августа Девлет-Гирей снова бросил воинов на штурм. Они накатывались волна за волной. Пытались перелезть через низкие стены гуляй-города. Их рубили, стреляли, а хан гнал в бой свежие тучи татар и турок.

Но воеводы заметили – они лезут с одной стороны, где было удобнее. Воротынский собрал оставшуюся конницу и с другой стороны, по глубокому оврагу, незаметно вывел её из гуляй-города. Повёл в обход. В укреплении остались казаки, пушкари, иностранные мушкетёры. Когда враги опять ринулись в атаку, их подпустили без выстрелов. А потом стены гуляй-города вдруг упали. Грянул залп из всех пушек и ружей в упор, прямо в лицо. И наши бойцы с саблями выскочили в контратаку. А сзади на неприятелей налетела конница Воротынского. Орда ошалела от неожиданности и побежала. Ее гнали и рубили. Погибли сын, внук и зять Девлет-Гирея.

Измученные русские воодушевились. Несмотря ни на какую усталость преследовали врагов до Оки. Прижали к берегу и крушили. Неприятели бросались в воду, многие утонули. Вышли из крепостей гарнизоны южных городов, прятавшиеся крестьяне, истребляли бегущих. 6 августа гонцы Воротынского примчались к царю. Доложили о грандиозной победе. Огромные полчища врагов рассеялись, как дым. В Крым вернулись лишь 20 тысяч всадников Девлет-Гирея. Пешим янычарам убежать было гораздо труднее. Из них не вернулся никто.

Россия была спасена. И спасли её героизм русских воинов, доблесть и умение командиров. Конечно, и Господь помог. Царь после этого сам написал молитву святому князю Михаилу Черниговскому. Воротынский был его потомком и перед битвой молился ему.

Гонцы князя Воротынского привезли царю известие о победе.

Памятник на месте битвы при Молодях.

Укрепления засечной черты на русской границе

За границей про русских во все времена писали много вранья. Особенно во время войны. Вот представьте, сколько пакостей придумывали про нашу страну фашисты в Великую Отечественную! Дескать, мы вообще неполноценные, недочеловеки. Но и во времена Ивана Грозного было то же самое. Поляки и немцы писали про царя и Россию кто во что горазд. Такую работу Сигизмунд поручил Курбскому и ещё нескольким предателям. Они старались сочинять пострашнее. Какой царь свирепый, казнит всех подряд. Врать совершенно не стеснялись. Описывали, будто Грозный перебил всех пленных в Ливонии. А эти пленные оказались живыми и здоровыми – когда государь отдал их Магнусу. Перечисляли множество бояр, которых он как будто казнил. Но выясняется, что эти бояре потом жили и продолжали служить царю. И даже смерть митрополита Филиппа тоже свалили на Ивана Грозного.

Лгали и о том, будто царь казнил совершенно невиновных людей. А о том, что это были заговорщики, предавали свою родину, пытались убить и государя, и его близких, об этом помалкивали. О том, что у него отравили двух жён, тоже помалкивали. И не только двух. Мы уже рассказывали, что семейная жизнь государя не была его личным делом. Считалось – в стране должен быть не только царь, но и царица. И двое сыновей – маловато. А вдруг оба погибнут? На Руси старались, чтобы семьи были большие, многодетные. Ивану Грозному снова надо было жениться. Он занялся этим через два года после убийства Марии Темрюковны. Осенью 1571 года – как раз когда выпала передышка между двумя ханскими нашествиями.