Андрей Ведяев - Ода контрразведке

Статья оказалась пророческой. 25 января 1982 года не стало секретаря ЦК КПСС Михаила Андреевича Суслова. Но плохо себя он почувствовал за несколько дней до этого – у него обнаружили инсульт. Стало ясно, что его место в ЦК займет Андропов. Соответственно освобождалась должность председателя КГБ. Её занимал Цвигун, а Андропов становился преемником Брежнева. Складывался тот же тандем, что Сталин и Берия. Это категорически не устраивало Щёлокова, возглавлявшего МВД СССР и уже глубоко погрязшего в коррупции. К тому же в КГБ владели достоверной информацией по установленным фактам массовых превышений полномочий сотрудниками различных подразделений милиции Москвы, сопряженных с причинением увечий, грабежами и убийствами. В 1953 году, после смерти Сталина, Берия в такой же ситуации подчинил милицию госбезопасности и фактически реставрировал НКВД 2.0 – и подписал себе смертный приговор.

19 января 1982 года Цвигун находился в санатории «Барвиха». Он предложил супруге Розе Михайловне съездить на дачу и посмотреть, как там идет ремонт. Когда они приехали, она вошла в дом, а Семён Кузьмич остался на улице. Через некоторое время Роза Михайловна увидела, как навстречу ей бежит шофер со словами: «У нас несчастье…» На мгновение ей показалось, что муж упал и ударился о крыльцо – но к телу её не пустили.

Приехал Андропов. Он несколько раз просил шофера повторить, «как всё было». Со слов шофера выходило, что Цвигун попросил у него пистолет и тут же выстрелил себе в висок. Сын Цвигуна – Михаил Семёнович вспоминает: «Юрий Владимирович постоял – было видно, что ему тяжело. И он произнес одну фразу, которая врезалась как каленым железом в мозг: “Я им Цвигуна не прощу”. Кому им – как было, так и остается загадкой. И может быть, останется загадкой теперь уже и навсегда».

Люди такого масштаба, каким был Семён Кузьмич, не стреляются по пути от калитки к дому, не оставив записки. Скорее здесь напрашивается аналогия с легендарным Григорием Ивановичем Котовским, застреленным на своей даче в тот момент, когда планировалось его назначение заместителем Фрунзе. Оба они были представителями «молдавского клана», причем вскоре умирает и Фрунзе – при весьма неясных обстоятельствах, на операционном столе. Считается, что он был убит по заказу Троцкого, его ярого противника, которого Фрунзе сменил на посту наркома по военным и морским делам.

Когда Розе Михайловне выдали медицинское свидетельство о смерти мужа, в нём было сказано, что муж её умер скоропостижно от острой сердечной недостаточности.

Как бы то ни было, Семён Кузьмич навсегда останется в нашей памяти как последний гайдук на фронтах тайной войны и создатель замечательного художественного образа советского чекиста. К сожалению, самое главное дело своей жизни он завершить так и не успел.

Сразу после этих трагических событий имя Семёна Кузьмича Цвигуна подверглось циничной фальсификации и стало беззастенчиво использоваться для самых гнусных целей – сделать себе имя на чужом горе, а заодно и оболгать «кровавую гэбню». Тон в этом хоре «правдорубов» как всегда задавал человек с говорящей фамилией – некто Эдуард Тополь, в девичестве Эдмон Хаимович Топельберг – не то сценарист, не то режиссер… В 1978 году он уехал в США, с 2017 года живет в Израиле. В 1983 году Тополь вместе с таким же эмигрантом-антисоветчиком Фридрихом Незнанским издал в США роман «Красная площадь», на основе которого в 2004 году вышел одноименный российский сериал. Как сказано в пресс-релизе, «в основе сюжета – реальная история гибели зампреда КГБ СССР Цвигуна в январе 1982 года. По сей день остается тайной, что именно послужило причиной смерти второго человека советской госбезопасности. Согласно официальным сообщениям, Цвигун скончался от тяжелой болезни. Но вскоре после его смерти по стране и миру разошлась информация, что он покончил с собой. А затем появилась и другая версия: Цвигун якобы был убит сотрудниками КГБ, когда те пытались найти в его служебной квартире секретные документы, которые приказал изъять у своего заместителя председатель комитета Андропов».

Все это выглядит не просто пошло. В этой фальшивке просматривается четко скоординированный заказ. Именно в начале 1983 года, выступая во Флориде, Рейган назвал СССР «империей зла», настаивая на принципиальной «аморальности» советского режима. А вот глумиться над памятью о человеке и травмировать родственников – это, по мнению заокеанских глашатаев свободы и их литературных прихлебателей, вполне допустимо. Ведь деньги не пахнут…

Но это что! В августе 2019 года издательство «Эксмо» выпустило книгу Михаила Захарчука «Вячеслав Тихонов. Тот, который остался!». Вот что пишет по этому поводу внучка Цвигуна – Виолетта Ничкова в своем блоге «Генерал Цвигун. Частные хроники»: «Прочитав девятую главу книги целиком (более половины из которой составляют мои материалы), я не поверила собственным глазам, настолько бессовестным было то, что позволил себе автор книги помимо нарушения моих авторских прав. А позволил он себе вот что: скрупулезно выбрав из моей статьи все самое вкусное и ценное, он намеренно… проигнорировал те фрагменты моего текста и ссылки на документы, где я говорю о том, как дед воевал и создавал партизанские отряды, в том числе по приказу Судоплатова. Ни словом не обмолвившись об этом в своей книге, Захарчук как фокусник на арене цирка достает ловким движением руки набившую оскомину клеветническую цитату Филиппа Денисовича Бобкова (бывшего заместителя Ю.А. Андропова и коллеги Цвигуна по работе в КГБ СССР) и подводит читателя к тому, что мой дед не только не воевал, но и приписал себе участие в партизанских отрядах!

Делает это Захарчук мастерски, – с оглядкой на возможные обвинения в клевете, хотя оглядка эта не выдерживает никакой критики. Приведя слова Бобкова, Захарчук пытается балансировать: “Конечно, Бобкову верить безоговорочно нельзя” – и далее пишет совершенно поганую вещь: “Но даже если допустить, что Цвигун приписал себе участие в партизанском движении…”! Когда этот “автор” отбирал из моего блога все необходимое для своей главы о кинотрилогии, он не мог не видеть мои отсылки к военной биографии деда и его непосредственном участии в формировании партизанского движения. Тем не менее, Захарчук не только проигнорировал всю эту информацию, но и заменил ее на гнусные слова Бобкова и не менее гнусные собственные допущения, которые умудряется еще приправить комплиментами: “Но даже если допустить, что Цвигун приписал себе участие в партизанском движении, то нельзя не подивиться тому, как мастерски и в самых достоверных подробностях он его описывает”…

Господь судья Филиппу Денисовичу, почему и при каких обстоятельствах он сказал, что Цвигун не воевал и далее по тексту – ведь он имел доступ к документам, которые открылись только в наше время. Хотя то, с каким упрямством некоторые писатели и журналисты любят цитировать к месту и не к месту негативные отзывы Бобкова о Цвигуне, вызывает вопросы. Причем не только у меня – об этом говорил мне в интервью бывший друг Бобкова Борис Николаевич Пастухов, который сомневается, что свои мемуары Бобков писал полностью самостоятельно, без указки ввести дополнительные “оценки” и акценты».