Леонид Спивак - Когда Америки не было

15 ноября отряд Майлза Стэндиша вновь отправился в глубь материка. В первый же день издали заметили нескольких индейцев с собакой. Завидя пришельцев, те скрылись в зарослях. Два-три часа преследования аборигенов ничего не дали, к тому же отряд потерял дорогу.

Ночь пришлось провести в лесу, поочередно меняя часовых. Люди сильно страдали от жажды.

Утром пилигримы набрели на расчищенное место, которое оказалось заброшенным маисовым полем. Неподалеку были невысокие песчаные холмики, покрытые старыми циновками. Они разрыли один из них и обнаружили, к своему ужасу, полусгнившие стрелы и останки индейского воина.

Среди разрушенных туземных жилищ кто-то нашел большой железный корабельный котел. Возможно, то был котел с французского корабля, потерпевшего крушение у мыса Код в 1617 году. Все спасшиеся члены французской команды, за исключением троих, были перебиты дикарями.

В результате поисков в селении обнаружили несколько корзин с зерном и початками маиса. Но еще большую радость доставил найденный источник пресной воды. После затхлого и скудного питья на «Мейфлауэре» люди глотали родниковую воду, по словам участника похода У. Бредфорда, так, «как будто они пили впервые в жизни».

Прихватив котел, наполненный кукурузным зерном, люди Стэндиша вышли к океанскому берегу и разожгли большой костер: для оставшихся на корабле это был знак, что с экспедицией все в порядке.

Обратный путь для тяжело нагруженных и ослабленных голодом людей занял более суток. Зерно, которое им удалось доставить на корабль, спасло не одну жизнь в грядущую жестокую зиму. Возвращение прошло относительно благополучно, если не считать того, что Уильям Бредфорд попал в искусно сделанную индейцами ловушку для оленей и чудом не получил при этом каких-либо серьезных повреждений.

Тем временем на борту «Мейфлауэра» родился мальчик, которому дали имя Пилигрим. В отличие от Океануса, умершего зимой, Пилигрим прожил долгую жизнь. Он получил впоследствии большой надел земли как «первый англичанин, рожденный в этих местах» и умер в 1704 году, став свидетелем многих событий ранней истории Новой Англии.

Когда корабельный бот наконец был исправлен, к брошенной индейской деревне вновь отправили разведчиков. На этот раз им удалось раздобыть не только кукурузное зерно, но и большой запас фасоли. Некоторые пилигримы склонялись к строительству здесь поселения. К этому их подталкивали и усиливающиеся угрозы моряков, желавших плыть домой. «Были и такие, – вспоминал Бредфорд, – которые говорили, что если вскоре не отыщем подходящего места, то выгрузят нас с имуществом на берег и там оставят».

По договоренности с капитаном Джонсом, переждав очередной шторм, выслали еще одну экспедицию. Бредфорд писал: «Было очень холодно, и морские брызги, замерзая на одежде, делали людей похожими на стеклянные фигуры». На берегу разведчики вновь заметили нескольких индейцев, которые потрошили «огромную рыбу, вроде дельфина». К вечеру второго дня разведчики выбрали удобное место для ночлега и огородили его сваленными деревьями. «Будучи очень утомлены, они расположились на отдых. Но около полуночи услышали громкий и отвратительный вой. Они вскочили и сделали несколько выстрелов из мушкетов, после чего наступила тишина. Решили, что это были волки или иные дикие звери».

На рассвете пилигримы снова услышали знакомый жуткий вой. В следующий миг из зарослей полетели стрелы. Все побежали к боту и, укрывшись там, начали отстреливаться. Индейцы же стремительно отступили и растворились в лесной глуши.

Отбив нападение, разведчики двинулись на боте дальше. По словам одного из моряков, бывавших здесь ранее, в нескольких часах плавания находилась удобная для корабля бухта. К вечеру погода испортилась: сначала пошел густой мокрый снег, затем налетел шквал, который сорвал парус, сломал мачту и едва не перевернул судно. «Тут оказалось, что моряк ошибся и сказал: "Помилуй нас Господь, никогда я этого места не видал"». С огромным трудом добрались на веслах до берега. Наступила морозная ночь. Мокрая одежда обледенела. Разводить костер было слишком опасно: боялись нападения индейцев. Без сна, не выпуская оружия из рук, они сидели, прижавшись друг к другу. Утром пилигримы обнаружили, что находятся на небольшом острове, расположенном в бухте, довольно удобной для стоянки кораблей.

Пилигримы сошли на каменистый американский берег 11(22) декабря. Теперь этот день считается праздничным и носит название «День праотцов» (Forefathers' Day). Бухта с близлежащими холмами выглядела защищенной от штормов, здесь же обнаружили широкий ручей с хорошей питьевой водой. На карте Джона Смита этот участок берега был обозначен как «Плимут».

Известный писатель Айзек Азимов в книге «Освоение Северной Америки» справедливо заметил: «Астронавты на Луне, имевшие постоянную связь с Землей и возможность вернуться за три дня, были менее изолированы и чувствовали себя ближе к дому, чем первые колонисты…»

16 декабря 1620 года «Мейфлауэр» пересек залив, образуемый мысом Код, и бросил якорь в Плимутской бухте. Теперь было очевидно, что, несмотря на противодействие капитана Джонса и его команды, кораблю придется зимовать у американских берегов. Путь через Атлантику в середине зимы представлялся слишком опасным. Но это не мешало морякам подталкивать «божьих людей» поскорее покинуть судно.

Пилигримы выгружали свой скарб по пояс в ледяной воде – бухта во время отлива оказалась слишком мелкой даже для бота. На берегу сразу же приступили к сооружению из бревен баррикады от возможного нападения из леса. С наступлением ночи колонисты оставили на суше несколько часовых для охраны имущества, а сами вернулись на «Мейфлауэр». Утром следующего дня все работоспособные поселенцы вновь были на берегу и приступили к возведению первого жилища. За четыре дня, под нескончаемым ледяным дождем со снегом, пилигримы построили квадратный в плане Общинный дом, где можно было проводить ночи, тесно прижавшись друг к другу. Одновременно на близлежащем холме сооружали деревянную платформу, на которую потом водрузили небольшую корабельную пушку.

Наступил новый 1621 год. В первые же его дни из-за большой скученности людей и чьей-то неосторожности в Общинном доме вспыхнул пожар. Жертв, по счастью, не было (хотя внутри хранился порох), но пришлось заново начинать строительство на заснеженном берегу. В огне потеряли и часть столь драгоценного имущества. Первым жилищем колонистов стали наскоро построенные землянки.

Голод и физические лишения постепенно сделали свое дело: в ту зиму на плантации прочно поселилась смерть. В январе-феврале каждый день умирал по крайней мере один человек. Пилигримы хоронили тела тайно, по ночам, на близлежащем холме, чтобы индейцы не догадались, как слаба стала колония. В первую зиму в Плимуте погибла половина его жителей.