Уильям Макговерн - Древние империи Центральной Азии. Скифы и гунны в мировой истории

Из дальнейшего описания образа жизни аланов, которое дает Аммиан, мы узнаем, что эти иранские кочевники удивительно полно сохранили древний скифо-сарматский тип культуры. Подобно ранним скифам и сарматам, аланы питались исключительно мясом и молоком и жили в палатках, установленных на повозках. Они тоже были очень привержены использованию лошадей и считали хождение пешком ниже своего достоинства. Они тоже стремились добыть славу в бою и украшали скальпами врагов сбрую своих боевых лошадей. Даже с точки зрения религии аланы IV в. удивительно походили на древних скифов и сарматов. На это ясно указывает тот факт, что они практиковали гадания с помощью веток, и то, что центром их религиозных обрядов был обнаженный меч, воткнутый в землю, которому они поклонялись, как олицетворению бога войны.

Теперь, когда мы обсудили географический и этнографический аспекты, можно снова обратиться к гуннам и проследить их миграцию на запад, на земли, населенные аланами и готами. В этой связи необходимо вернуться назад в I в. н. э. и вспомнить, что в это время гуннская империя раскололась на Северное и Южное гуннские царства. Гунны, которые вторглись в Китай и основали внутри Китая несколько гуннских династий, были потомками обитателей Южного гуннского царства. Те гунны, которые мигрировали на запад и в конце концов вторглись в Европу, были потомками обитателей Северной гуннской империи.

Как мы уже видели, тенденция северных гуннов к движению на запад проявилась уже вскоре после раскола гуннской империи на две части. Эта тенденция усилилась после поражений, которые северные гунны потерпели в 89–91 гг. Источники подчеркивают тот факт, что после этого сяньби из Западной Маньчжурии захватили практически все бывшие гуннские владения в Северной Монголии, и северным гуннам пришлось заново воссоздавать свое царство в Джунгарии и Северо-Восточном Туркестане. С 91 по 170 г. северные гунны вынужденно продолжали жить в этом регионе, но их внимание по-прежнему было сосредоточено на Кашгарии и Китайской империи. Последняя связь с востоком была разорвана с приходом к власти великого сяньбийского завоевателя Таньшихая, который помимо того, что правил Монголией, расширил свои владения далеко на запад и вырвал Джунгарию из-под власти гуннов.

В результате завоеваний сяньби многие народы, входившие прежде в состав гуннской империи, приняли их верховенство и вошли в состав сяньбийской империи. Сделав этот шаг, они получили возможность остаться на землях своих предков, а когда через несколько веков империя сяньби рухнула, они дали о себе знать как отдельные группы под новыми именами. Среди таких народов были различные племена гаогюй (гаоцзюй, гаоче), прямые предки более поздних тюрок Ашина [57] Тюркский клан Ашина дал многих правителей (каганов) Западного и Восточного Тюркских каганатов. и уйгуров.

Особое положение занимал народ, известный у китайцев как юэбань, проживавший в северо-западной части Джунгарии. Китайские летописцы рассказывают, что юэбань составляли часть основной группы жителей древней Северной гуннской империи и что после распада этой империи они оставались жить в Джунгарии до VI в., когда были поглощены вновь созданной Тюркской империей (Тюркским каганатом). Эта группа, по мнению китайских летописцев, насчитывала около 200 тысяч человек. Как о чем-то удивительном, китайские летописцы сообщают, что юэбань отличались особой чистоплотностью и всегда мыли руки перед едой.

Но в то время как юэбань оставались в Джунгарии, основная масса гуннов двинулась на запад в Северо-Восточный Туркестан. Подчеркивается, что гунны, мигрировавшие в этот регион, были самыми сильными и смелыми среди всех гуннских племен. Впрочем, это очевидно, поскольку они предпочли искать себе новый дом на западе, не желая подчиняться власти китайцев или сяньби. В течение двухсот лет, то есть с 170 по 370 г., нам почти ничего не известно о судьбе этих гуннов, которых мы будем называть западными гуннами. На протяжении этого периода китайцы были настолько поглощены своими внутренними проблемами и нападениями со стороны их ближайших соседей – народа сяньби, что утратили все связи с теми гуннами, которые жили в далеком Туркестане и больше не могли нападать на какую-либо часть Поднебесной империи. В этот период аланы и готы еще являлись буфером между гуннами и Римской империей, поэтому ни греческие, ни латинские авторы не могли бросить луч света на жизнь гуннов. Они упоминаются только однажды в связи с царем Армении Тиграном (примерно 290 г.), у которого помимо аланских наемников в армии имелось какое-то количество гуннов. Есть также сведения о том, что полвека спустя (356 г.) северную границу Сасанидского Ирана атаковали хиониты. Возможно, что этими хионитами были гунны.

Возможно, что в течение тех 200 лет, когда гунны практически исчезли из мировой истории, у них произошел целый ряд серьезных изменений. Обосновавшись в Туркестане, гунны, несомненно, стали часто вступать в брак с жителями этого региона. Есть все основания считать, что они до определенной степени смешались с аланами, которых они медленно, но верно оттесняли на запад. Точно так же гунны наверняка смешивались с финно-угорскими племенами, веками жившими в Южной и Юго-Западной Сибири.

В то же время есть серьезные основания полагать, что в течение тех двух веков, когда гунны исчезли из истории, значительная часть сложной политической структуры Северной гуннской империи была утрачена. Когда гунны снова появляются на страницах письменной истории, мы не находим никаких упоминаний об административной системе, существовавшей у гуннов в период их жизни в Монголии. Некоторые ученые (среди них Херт) считают, что древний титул шаньюя, как верховного правителя гуннов, по-прежнему существовал, и его носили представители древнего гуннского царского семейства, правившего в период первой и второй гуннской империи. Однако такая точка зрения не имеет под собой достаточных оснований, поскольку, когда позднее гунны вступили в контакт с римским миром, классические авторы писали, что эти варвары подчинялись не одному царю, а совету представителей знати. Правда, возможно, что многие из этих «знатных» гуннов, или племенных вождей, были потомками гуннского царского рода, и отсутствие центральной верховной власти просто означало, что ни один из них не мог обеспечить себе преданность всех своих соплеменников.

Однако, несмотря на то что за время длительной изоляции в Туркестане гунны претерпели множество изменений как по крови, так и в своей политической организации, они продолжали остро сознавать свою связь с древними гуннскими империями, что видно по их приверженности к слову «гунны», остававшемуся неизменным названием их национальности до тех пор, пока они существовали как этническая единица. Вполне вероятно, что в течение всего этого периода в сердцах гуннов вместе с названием сохранялось и множество других национальных традиций.