Уильям Макговерн - Древние империи Центральной Азии. Скифы и гунны в мировой истории

Двое из пяти командующих по возвращении в Китай были преданы военному трибуналу. Одного из них, носившего высокое звание «полководец с зубами тигра», обвинили в том, что он зашел недостаточно далеко на территорию гуннов, а также, вернувшись домой, преувеличил число убитых и захваченных в плен гуннов. Другой военачальник был обвинен в еще более тяжких преступлениях. Его обвинили в том, что он изнасиловал или как минимум соблазнил вдову своего подчиненного, когда его труп еще не успел остыть в могиле, что у китайцев считалось очень серьезным проступком. Однако важнее было то, что он не проявил достаточного рвения в попытке встретиться с армией врага и атаковать ее.

По-видимому, двигаясь на север, он обнаружил практически безлюдную землю, поэтому смог убить или взять в плен только девятнадцать гуннов. Как раз в это время он встретил китайского посланника, который возвращался с севера и сказал ему, что на расстоянии нескольких миль от них расположился лагерь гуннской армии. Очевидно, что командующий был обязан идти вперед и напасть на гуннов, однако этот достойный командир устал после долгого перехода по пустыне и очень хотел вернуться в свой благословенный Китай, поэтому он велел посланнику никому не говорить о присутствии вражеской армии и приказал своим войскам тронуться в обратный путь. К несчастью для него, вскоре после его возвращения домой вся история вскрылась, а дальше был военный трибунал. Пока дела этих двух командующих еще находились на рассмотрении суда, оба они решили прервать всякое дальнейшее разбирательство и покончили с собой.

Трем оставшимся командующим удалось избежать судебных разбирательств в отношении их действий. В целом было признано, что они не добились никаких больших побед и не снискали громкой славы. Официальное заявление гласило, что они убили и захватили в плен такое сравнительно небольшое число гуннов не по причине своей некомпетентности, а потому, что гунны, узнав об их приближении, начали отступать, уводя с собой не только старых и слабых членов племен, но и свои стада. И в конце концов, в Китае никогда не было такого, чтобы под трибунал отдавали сразу всех ведущих командующих.

По сравнению с пятью полководцами, непосредственно командовавшими китайскими войсками, Чан Хуэй, которого отправили для взаимодействия с усунями, оказался бесконечно успешней. С помощью Чан Хуэя царь усуней собрал армию из 50 тысяч всадников, которые выступили из Джунгарии на восток и обрушились на западный фланг гуннов, нанеся им огромный урон. Усуни захватили дядю, шурина и дочь шаньюя и еще 40 тысяч гуннов, не говоря уже о большом количестве добычи.

Несмотря на то что Чан Хуэй оказал или, по крайней мере, заявлял, что оказал усуням огромную помощь в создании армии, усуни настояли на том, чтобы все пленные гунны и вся добыча остались у них. Когда Чан Хуэй возразил, указывая на несправедливость дележа добычи, усуни тут же отобрали у него должностную грамоту и печать и отправили его назад в Китай. После того как он так сильно потерял лицо из-за этих унижений, Чан Хуэй был уверен, что его отдадут под трибунал и казнят. Однако, к его удивлению, император, который понимал, что Чан Хуэй сделал намного больше, чем все пять армейских командующих, пожаловал униженному командиру-посланнику титул маркиза и даже отправил его назад к усуням с очередной миссией – раздача подарков этим буйным союзникам.

Кампания 72–71 гг. до н. э., хотя и не принесла Китайской империи большой славы, положила начало реального конца империи гуннов. В конце 71 г. до н. э. гуннский шаньюй предпринял последнее отчаянное усилие восстановить убывающие богатства своей империи. Следует отметить, что он направил свою кампанию не против Китая, а против усуней, главного источника его недавних неприятностей. Шаньюй провел свои войска через Алтайские горы (Монгольский Алтай) в Джунгарию и неожиданно напал на усуней. Поскольку это наступление имело место зимой, когда военных действий можно было ожидать меньше всего, ему удалось захватить большое число старых и слабых членов усуньских племен, которые не смогли убежать. На тот момент гуннам пришлось довольствоваться этим нападением, и их войска, не дожидаясь битвы с основными силами усуней, приготовились вернуться в Монголию.

Как раз в то время, когда они, вероятно, перебирались через горы Монгольского Алтая, гунны столкнулись с непреодолимым кошмаром в виде сильнейшего снегопада. Тысячи и тысячи гуннов и их лошадей умерли от холода, и, по рассказам, домой вернулось только десять процентов от первоначального состава армии.

Новости об этой катастрофе молниеносно разнеслись по широким равнинам Центральной Азии и населявшим их народам, и большинство из тех, кто раньше был вассалом гуннов, воспользовались этим случаем, чтобы отомстить людям, которые так долго были их ненавистными повелителями и хозяевами. Почти одновременно с усунями на западе динлины на севере и ухуани на востоке отказались признавать себя вассалами гуннов и стали совершать набеги на их территорию. Когда дело дошло до того, чтобы воспользоваться этим преимуществом, китайцы, не желая отставать от других, отправили с юга три армии, и на сей раз командующие из Поднебесной смогли уничтожить и захватить много тысяч «северных варваров», не опасаясь их мести.

В довершение всех злоключений во всех частях гуннских владений разразился страшный голод, в результате которого, как утверждается, погибло свыше трети всего населения и больше половины табунов и стад. Могущественная империя прежних времен, которая когда-то была серьезным соперником Китайской империи, оказалась повержена и могла надеяться только на то, что несколько лет мира и покоя позволят ей восстановить силы.

С учетом страшных потерь, которые они понесли, в сочетании с таким несчастьем, как голод, гунны проявили большой запас стойкости, чтобы избежать полного исчезновения. Из летописей видно, что в последующие годы их жизнестойкость в условиях атак со всех сторон оказалась такой сильной, что им удавалось снова и снова собирать войско и даже неоднократно совершать нападения на северные границы Китая.

Однако все надежды на восстановление гуннской власти были полностью уничтожены внутренними беспорядками, охватившими царство гуннов в это самое время. Шаньюй, правивший ими с 60 по 58 г. до н. э., который сам узурпировал власть у императорского семейства, оказался настолько жестоким и непопулярным, что в стране повсеместно разразилась гражданская война.

Даже после того, как этот правитель был вынужден совершить самоубийство и в 58 г. до н. э. трон занял законный претендент (его имя, Хуханье, стоит запомнить, поскольку в дальнейшем он сыграл важную роль в истории), порядок так и не удалось восстановить. К тому времени гунны так привыкли к кровопролитным схваткам между претендентами, что им трудно было снова привыкнуть к единой власти. Фактически в период 58–55 гг. до н. э. место шаньюя занимали не меньше пяти правителей, каждый из которых устраивал кровавые кампании против других.