Платон Абсурдин - Garum Regius [litres самиздат]

01

– Эй, Марцеллус, решил соскочить? – крикнул мне человек в доспехах, который появился из дорожной пыли. – Не получится! А если свалишь – я тебя найду, отрежу голову и отправлю её твоим родственникам!

– Я поранился! Идти больно!

– Вставай и дуй в строй! – сказал командир и дал мне в ухо.

Я нацепил сандалий, встал с мильного камня, схватил свой щит, фурку с копьём, и побежал в пыль догонять колонну.

Мы шли по дороге к огромной горе, а я прихрамывал, потому что острый камень порезал мою ступню.

– А Гессор совсем озверел! Я думал, декан прирежет тебя – ему везде чудятся дезертиры! – сказал Кастул.

– Не прирежет! Им и так людей не хватает! Еле три тысячи собрали. Не знаю, на что Габр надеется. Либеры расправятся с нами, как с мальчиками, – сказал немолодой уже мужчина, которому, казалось, было за пятьдесят.

К нам подошёл декан Гессор.

– Я повторяю, но в последний раз! Если кто-нибудь решит свалить – найду и выпущу кишки! – сказал он.

– Не волнуйся, Гессор! Мы с тобой до конца! – сказал пожилой воин.

Гессор похлопал верного мужчину по плечу и пошёл вперёд.

– Шире шаг! Старина Везувий приветствует нас, парни! – крикнул он.

– Габр приказал распять каждого декана, который растеряет бойцов по дороге. Вот Гессор и переживает. У него же семеро детей, да и жена красивая! – сказал пожилой воин.

К вечеру мы разбили лагерь у подножия горы, разожгли костры и поставили палатки. Подошёл обоз с нехитрым провиантом и мутной водой.

Перед ужином нас построили, и к нам на лошади выехал седеющий человек в богатых доспехах, яркими перьями на шлеме, и с пурпурной лентой на рукавах. Красавца-мужчину освещали факелами двое всадников.

– Клавдий Габр! – шептались по рядам.

– Воины! – сказал он. – Скоро вам предстоит доказать свою верность Риму!

Полководец показал рукой на гору.

– Эти ублюдки залезли на Везувий и думают, что их там не достать! Это глупо и смешно! Долго ли они там просидят без еды и без воды? Я принял решение подождать их здесь! Скоро они слезут и попросят пощады! Или хлеба! Но они не получат ни того, ни другого! Всякий, кто посягнёт на римский образ жизни и наши традиции будет уничтожен! Боги помогут нам, потому что за нами правда и сила наших предков! Когда вшивые головы этих мудней будут нанизаны на наши острые копья, каждый из вас получит по сто сестерциев! Ну, а я приму от Сената скромный венок! А мне большего и не надо! Потому что я здесь не для себя, а для римского народа! И если понадобится, я встречу смерть, но не изменю нашим скрепам, которые приняли наши предки ещё во времена Ромула и Рэма!

– Слава Габру! – завопили со всех сторон.

Полководец улыбнулся, поднял руку, и толпа замолчала.

– И если кто-нибудь из вас решит, что ему здесь не место, что римские традиции храбрости и долга перед Родиной – это не его традиции – пускай идёт домой! Я его не держу! Но нужен ли такой гражданин Риму?

– Нет! Нет! – кричали воины.

Габр снова улыбнулся и поднял руку, чтобы солдаты замолчали.

– Каждый дезертир лишится гражданства, а его семья – бесплатного хлеба! Это я вам обещаю! Риму не нужны нахлебники, которые не желают очищать его от смердящего гнилья! Слава Риму!

– Слава Риму! – подхватили солдаты.

Военачальник снова успокоил солдат жестом.

– Эй! Чего разорались? Спать мешаете! – крикнули из темноты со стороны Везувия.

– Заткнись, либерная морда! Скоро вы все сдохните! – крикнул в ответ Клавдий Габр. – Клянусь Юпитером – не один из вас не уйдёт от карающего меча римского правосудия!

– Сам заткнись, жирный боров! Вертели мы твоё правосудие с твоим Римом в придачу! Солдаты, не слушайте лживого Габра! Такие, как он заставляют вас умирать за свои долбаные интересы!

Солдаты молчали, а полководец, вероятно, почувствовал смятение в солдатских рядах.

– Если бы сейчас светило солнце, я бы лично перерезал тебе твою паршивую глотку! – крикнул он в темноту.

– Иди накуй, Габр! – был ему ответ.

Клавдий Габр снова обратился к своему войску.

– Вы видите, как рабы растявкались? Совсем распустились, суки! Ну ничего, мы заткнём им глотки! А сейчас – ужинать! И напоминаю деканам, что если хоть один отважный воин покинет его контуберний – распну, как кусок дерьма!

На ужин нам раздали хлеб и пшено, а пить предложили затхлую воду.

Мы сели у костра, который разожгли рядом со своей палаткой. Я был голоден и уплетал булки.

– А где поска? – спросил Гессора Кастул.

– Скажи спасибо, что воды налили.

– Экономят, суки! Знают, что всем нам крышка! – сказал пятидесятилетний воин.

– Тише ты! Я не хочу, чтобы меня распяли за твой трёп!

– Почему, думаешь, Габр не хочет атаковать? Да потому что нас меньше, чем тех либеров! – не унимался храбрый солдат.

– Заткнись, Гур! Их тоже не много. Здесь единственное место, где они могут спуститься. Мы подождём, пока они оголодают. А там и подкрепление подойдёт.

– Наивный ты человек, Гессор! Думаешь, либеры не придумают, как обвести Габра вокруг пальцев?

Гессор сплюнул и промолчал, а Гур отвернулся от костра.

После ужина рожок отыграл отбой, и мы легли спать. Палатка была тесной – приходилось дышать друг другу в затылок.

– Вспоминаешь сестру, Марцеллус? – спросил меня Кастул. – Она у тебя красивая.

– Да.

– А если я женюсь на ней? Как думаешь? Она согласится?

– Конечно. Вот вернёмся – сразу к ней и подвали.

– Если Габр не обманул и выплатит сто сестерциев, куплю ей подарок.

– Это правильно. Подарки она любит.

– А что ей подарить? Что она любит? Золотые фибулы? Или серьги с камнями?

– Она любит всё, что блестит.

– Но ведь всё блестит, что дорого стоит.

– Подари ей что-нибудь.

– Хорошо. Куплю ей фибулу с камнем. С двумя. Как думаешь?

– Заткнись! Дай спать!

– Ладно. Подарю ей серьги.

02

Я проснулся со звуком рожка. Но дудел не наш рожок, а тех парней, что сидели на горе. Их дудь так фальшивил, что резал мой музыкальный слух.

– Вот удивительно! – сказал Гессор, – Рабы, а тоже в рожки дуют! Или они считают, что у них настоящая армия? И почему наш не играет подъём?

Мы выползли из палатки и пошли умываться.

Оказалось, что наш дудь проспал, и по этой причине не смог отыграть свою партию.

Перед завтраком его казнили – отрубили голову и повесили на копьё в самом центре лагеря.

Перед нами снова выступил Габр.

– Так будет с каждым, кто не станет выполнять свои обязанности! Это хорошо, что дудь проспал, а если завтра это сделают караульные? И либеры перережут нас, как кроликов! Я не позволю превращать армию в сборище кретинов, которые только и мечтают, чтобы вдоволь отоспаться, да пожрать за казённый счёт! Кстати, сегодня все лишаются завтрака из-за того упыря! Но кто ещё умеет дудеть?