Юрий Штаб - Закат Пятого Солнца

Сотело выглядел до смешного растерянным. Он переводил взгляд со своего детища на место падения камня, пытаясь понять, как же так произошло, что машина его подвела. Альварадо, не сдержавшись, хлопнул себя по лбу и покачал головой.

– Хуан, это максимальная дальность полета снаряда? – ледяным голосом поинтересовался Кортес.

Лицо генерал-капитана оставалось бесстрастным, но темные глаза обожгли горе-строителя гневом.

Сотело покрутился возле катапульты, что-то прикидывая и вычисляя, после чего с виноватым видом сокрушенно ответил:

– Да. Если повезет, то сможем метнуть камень чуть дальше.

– Отлично! – не сдержался Альварадо. – Мы слегка не докинули булыжник до группы наших союзных индейцев, что как раз засыпали ров с водой. Теперь-то мы их точно прибьем! Хуан, заряжай машину!

Кортесу было не до шуток. Устроив нагоняй механику, он приказал разобрать катапульту.

– Да, ничего не поделаешь, – поделился мнением Себастьян. – Ушло время метательных машин. Нашим предкам они когда-то послужили, но сейчас о них и вспоминать не стоит. В наш век вся надежда на пушки.

Фернан, с которым они вместе заполняли камнями очередной ров, со стоном разогнулся и сказал:

– Сотело просто не сумел нормально сконструировать катапульту. Он ведь не инженер. А пушки… Толку нам от этой артиллерии! Пороха все равно нет.

Впрочем, сокрушаться им пришлось недолго. Через несколько дней прибыл караван носильщиков из Веракруса. Оказалось, что в порту причалил очередной корабль, на этот раз с Ямайки. Кроме всего прочего в трюме у него нашелся и порох, который комендант Веракруса Педро Кабальеро сразу же переслал в испанский лагерь на подступах к Теночтитлану.

Кортес смотрел на вырисовывающуюся впереди гигантскую пирамиду. Пестрая, монументальная, украшенная барельефами, она была наиболее впечатляющей постройкой столицы. Самое сердце империи ацтеков, вершина их архитектурного таланта и религиозного рвения. На ней, как и прежде, возвышались два храма. Слева бело-синий дом Тлалока, бога дождя. И справа багрово-красный храм Уицилопочтли, племенного бога ацтеков. Даже издалека можно было рассмотреть облако, поднимавшееся над пирамидой. Куаутемок не жалел благовоний, отчаянно надеясь вымолить у богов помощь против захватчиков.

Прошлым летом именно оттуда Кортес вместе с Монтесумой осматривал панораму города. Казалось, что с тех пор утекло уже очень много времени. Теночтитлан тогда поразил его размерами и многолюдностью, бесчисленными каналами, грандиозными постройками, акведуком.

Прошел всего год, а как все изменилось. Уже нет в живых ни самого Монтесумы, ни Хуана Веласкеса де Леона, что стоял тогда рядом со своим генерал-капитаном, ни многих сотен испанцев, ацтеков и других индейцев. И сколько еще погибнет, предположить Эрнан Кортес даже не решался. Сложности перед ним вырастали одна за другой, но вместе с ними рос и азарт. Кортес продолжал верить, что нет такой преграды, которую он не смог бы преодолеть. И все же война его уже сильно утомила.

Генерал-капитан надеялся, что захват великой пирамиды сломит сопротивление ацтеков. Когда защитники города увидят, что их главная святыня в руках конкистадоров, то поймут, что боги отвернулись от них. Но задача казалась невероятно трудной. Пирамида возвышалась над городом на добрых пятьдесят метров, а ее крутые ступенчатые склоны кишели вооруженными индейцами. На верхней площадке, где стояли огромные храмы богам Уицилопочтли и Тлалоку, засели отборные отряды воинов.

Несмотря на самоубийственную опасность этого восхождения, Альварадо, которому Кортес доверил штурм пирамиды, был полон решимости. Он самозабвенно руководил группами солдат, командуя, кому и где расположиться. Сам Педро поглядывал вверх с предвкушением. Цель казалась ему тем желаннее, чем она была сложнее. Корпус Сандоваля вел уличные бои с ацтеками, что пытались пробиться на помощь защитникам пирамиды. Отряд Кортеса старался отвоевать большой дворец, который защищали сотни воинов-орлов. Альварадо в это же время повел своих людей на штурм главной пирамиды Теночтитлана.

Большая колонна солдат двинулась в атаку. На передней стороне пирамиды находились две широкие каменные лестницы, по которым обычно жрецы и жертвы взбирались наверх. Сейчас обе они так кишели ацтеками, что не оставалось ни одного просвета, в котором можно было бы увидеть ступени. Но выбирать не приходилось. Остальные склоны, лишенные лестниц, казались слишком отвесными, чтобы по ним сумел вскарабкаться человек.

Фернан шел вперед с бешено колотящимся сердцем. Он сам вызвался присоединиться к солдатам Альварадо. Недостатка в добровольцах не ощущалось. Да, задача немыслимо сложна. Но конкистадоры за последние два года только такие и решали. Первые ряды испанцев несли перед собой большие плетеные щиты, которые укрывали сразу несколько человек. Гонсалес чувствовал, как эта прочная преграда сотрясается от града камней и дротиков. Скоро они доберутся до подножия пирамиды и настанет время вступить в ближний бой. Плетенки придется отбросить. Ничего, стальная родела уже покоится у него на левом локте. Она и на этот выручит! Столько раз уже выручала…

И вот уже ступени. В этот момент плетенка в очередной раз содрогнулась. Крепкие ветки разошлись и стал виден кремневый наконечник копья, которым кто-то из ацтеков пытался достать прячущихся за щитами конкистадоров. Фернан выпустил из ладони деревянную рукоять, выхватил меч и ринулся вперед. Пришло время ближнего боя.

Испанцы медленно, но неуклонно двигались вверх, оттесняя защитников пирамиды. Ацтеки яростно, хотя и несколько хаотично нападали, били сверху вниз копьями, швыряли камни. Фернан рубил и колол мечом, еле успевая закрываться щитом от мелькающего со всех сторон оружия. Один за другим убитые неприятели валились ему под ноги. Гонсалес переступал через тела и постепенно продвигался вперед. Он бы не смог сосчитать удары, обрушившиеся на его голову. Без шлема он бы погиб в первую же минуту. Некогда белоснежная стеганка быстро стала красновато-бурой от вражеской крови. Она была вся изодрана острыми обсидиановыми наконечниками и совсем скоро уже не смогла бы спасти хозяина. А атакующие пирамиду солдаты Альварадо не преодолели еще и половины пути.

Какие только противники не возникали перед Фернаном. Начиная от простых пехотинцев, сражающихся обычными деревянными дубинами, заканчивая отборными бойцами в пестрых хлопковых панцирях. В глазах скоро начало рябить от мелькания ярких красок. Вот на Гонсалеса кинулся воин-ягуар, замахиваясь мечом с обсидиановыми вкладками. Испанец одновременно вскинул щит, закрывая голову, и выбросил вперед правую руку, всадив стальное острие клинка в горло врагу. Ацтек дернулся, выронил оружие и рухнул на каменные ступени.