Юрий Штаб - Закат Пятого Солнца

Испанцы остановились в четырех шагах от трона и поклонились. Ошеломленный вождь смотрел на них во все глаза. Он, что было даже странно, не косил, хотя голова и у него оказалась сильно деформированной и вытянутой вверх. Конкистадоров это не слишком удивило – они уже всякого насмотрелись в этих землях. Индеец же не смог сохранить беспристрастности. Он подался вперед и издал изумленный возглас.

Таких людей он еще не видел. Посол от старейшины селения предупреждал, что чужаки выглядят странно, даже описывал их, но все слова меркли перед увиденным. Высокие, с кожей настолько светлой, что, казалось бы, у человека такой даже быть не может. Щеки и подбородки скрыты волосами, особенно густыми у того, что постарше. Да у этого чужака волосы еще и рыжевато-русые, как шерсть койота. Ни у кого из подданных вождя не было такой бороды. У людей, населяющих эти земли, волосы на лице и теле вообще плохо росли. Грудь каждого чужеземца укрывала полированная пластина, отражающая свет не хуже обсидианового зеркала. Такими же гладкими и блестящими выглядели и головные уборы невиданной формы. И на вождя смотрели две пары глаз. Причем, если у старшего они оказались серыми, как кремень, то у молодого и черноволосого они были ярко-голубыми, как драгоценная бирюза!

Справившись с волнением, вождь задал вопрос:

– Кто вы?

Фернан ответил согласно тому, о чем испанцы договорились заранее.

– Мы великие воины. Странствуем по лесам.

Гонсалес досадовал на плохое знание языка. Дай бог, чтобы он сумел объясниться с индейцами. Вождь с трудом сдерживал себя, чтобы не вскочить и не подойти поближе. Хотелось своими руками прикоснуться к блестящим головным уборам чужаков, к их причудливой одежде, убедиться в том, что глаза не обманывают. Но повелителю города не пристало так себя вести.

– Откуда вы идете?

Себастьян, сумевший быстрее сориентироваться даже внутри помещения без окон, махнул рукой на юг:

– Оттуда. Много, много дней.

Вождь начал речь. Испанцы поняли в ней не все, но главное уяснили – от них ждут подтверждения слов о том, что они великие воины. Вот и пришло время для проверки. Через минуту все люди из тронного зала вышли из дворца и двинулись на главную площадь города. Туда уже стянулись сотни жителей. Все хотели увидеть состязание. В итоге, путая слова и помогая себе жестикуляцией, испанцы договорились о двух испытаниях: стрельбе по мишени и поединке.

После того как лучший лучник из индейцев выпустил десяток стрел, лишь восемь из которых воткнулись в торчащую на колу тыкву, пришла очередь Себастьяна.

– Это просто смешно, – сказал он Фернану. – Луки у дикарей самые обычные, из одного куска дерева. Да и слабые, сделаны будто для детей. Сюда бы хороший турецкий лук из древесины, рога и сухожилий, который бьет шагов на триста. Я бы им показал, что такое стрельба. Но и арбалет проявит себя не хуже.

С этими словами Риос подошел к черте, откуда следовало стрелять. Затем усмехнулся и отошел еще на двадцать шагов, увеличив себе дистанцию в полтора раза. Толпа, наблюдавшая за состязанием, ответила удивленным гулом. Арбалет испанца уступал в скорострельности, но бил гораздо дальше, сильнее и точнее. После трех выпущенных болтов измочаленную тыкву пришлось заменить. Себастьян ни разу не промахнулся, опустошив весь колчан и уничтожив тем самым еще четыре мишени. Довольный, под восхищенные крики зрителей, он подошел к тыквам и стал выдергивать из них болты.

– Ну, теперь твоя очередь, – сказал он Фернану. – Удачи, друг мой.

Гонсалесу в голосе Себастьяна послышалось сомнение. Он обвел взглядом окрестности. Бесчисленные толпы горожан, замерших в предвкушении зрелища. Ступенчатая пирамида, на которую их, вполне возможно, потащат, если он не сумеет подтвердить слова о собственном мастерстве. Внимательный главный вождь в окружении слуг, жрецов и воинов, один из которых уже выходил на центр площади.

– Ну, уж если я не совладаю с одним индейцем, значит и в самом деле не стою ничего лучшего, чем погибнуть в этом городе, – ответил он Себастьяну и двинулся навстречу сопернику.

Тот выглядел живописно. Хлопковая стеганка, раскрашенная в красный и черный цвет, защищала его грудь. Голову закрывал шлем из дерева и кожи в виде головы зубастого чудовища, из раскрытой пасти которого виднелось скуластое и горбоносое лицо воина. В правой ладони он сжимал деревянный меч. Оружие сверкало неровными обсидиановыми осколками на кромке и имело устрашающий вид. В левой руке индеец держал пестрый красно-желтый круглый щит.

Фернан атаковал первым. У него было огромное преимущество. Он уже много раз сражался с туземцами и знал их манеру боя. Индеец же никогда раньше не сталкивался с испанцами. Гонсалес напирал, обманывая соперника финтами и пугая ложными замахами. Местный воин считался лучшим бойцом города, но столкнувшись с отработанной техникой европейского фехтовальщика, он уступал во всем. И, спасаясь, отходил шаг за шагом, но все же старался контратаковать. Фернан с легкостью отбивал щитом удары вражеского оружия. Обсидиановые осколки, острые как стекло, но и такие же хрупкие, ломались об стальную выпуклую роделу конкистадора.

Фернан не хотел убивать противника, в котором он не видел врага. К тому же, испанец опасался нанести даже слишком сильную рану. Кто знает, не предъявят ли к нему претензии после боя? Потому он осторожничал, нанося при любой возможности удары плашмя. Так он трижды задел ногу индейца, пару раз плечо и четыре раза попал по шлему. Гонсалес видел, как после этих попаданий лицо противника кривится от боли и досады. А все зрители видели, что чужак мог уже десять раз убить их лучшего воина. В итоге испанец выбрал момент, когда индеец попытается атаковать, метнулся в сторону и хлестнул его плоской частью клинка по открытому колену.

Выдержать такой удар было выше человеческих сил. Индеец неуклюже упал, задохнувшись от боли и выронив свое испорченное об стальную роделу оружие. Он сразу же перекатился на бок, выставив щит, надеясь отбить решающий удар испанца, но Фернан бить не стал. Он отошел в сторону, отлично понимая, что победа на его стороне.

На площади поднялся невообразимый гул, а испанцы с тревогой пытались понять, что выражают своими криками зрители. Что звучит в этих воплях? Преклонение и восхищение? Или же негодование из-за того, что чужаки своим мастерством опозорили и унизили местных жителей? Впрочем, нападать на двух конкистадоров никто не спешил. В итоге от свиты вождя отделился один сановник и почтительно попросил испанцев вернуться с ними во дворец.

Теперь правитель решил продолжить беседу за обедом в небольшом зале. На низком деревянном столе тут же оказалось множество блюд. Жареная и запеченная дичь, домашняя птица, кукурузная каша, тушеная фасоль, вареная тыква, лепешки и фрукты. Хватало и еды совершенно незнакомой. Понять ее происхождение по внешнему виду было невозможно, потому испанцы поостереглись к ней прикасаться. Но в целом о таком пире они совсем недавно могли только мечтать.