Николай Сванидзе - Погибель Империи. Наша история. 1918-1920. Гражданская война

Английская королевская семья и Романовы были породнены домами. Георг V и Николай II были так похожи, что их все путали. Они любили развлечься: переодевались и дурачили свою свиту и семью.

В марте 1917 года Великобритания согласилась на приезд царской семьи. Однако отъезд отложили из-за того, что дети болели ветрянкой.

Тем временем ситуация в Лондоне изменилась. В левых кругах палаты общин и в прессе поднялся крик по поводу приезда бывшего русского императора. Его величество король Георг V, кузен Николая, взял свое приглашение обратно.

Британский посол сэр Бьюкеннен рыдал, сообщая Керенскому о решении своего короля. Керенский передал это известие Николаю. Николай был невозмутим. Оставаться дольше в Царском Селе становилось небезопасно. Николай выразил желание выехать в Крым. Успех переезда в Крым гарантировать было нельзя. Керенский предложил Тобольск, посоветовал взять с собой как можно больше теплой одежды и попытался приободрить Николая. Тот отвечал: «Я ни в малейшей степени не обеспокоен. Мы верим Вам».

С момента отречения Николая II в Петрограде работала Верховная Чрезвычайная следственная комиссия, которая изучала деятельность императора на предмет предательства интересов России в годы мировой войны. Вина не была подтверждена. Судьбу бывшего царя должно было решить Учредительное собрание. Временное правительство принимает решение разместить бывшего императора как можно дальше от политически неспокойного центра.

Отъезд из Питера состоялся утром 1 августа 1917 года. Первоначально в фактическую ссылку вместе с царской семьей отправились 39 человек свиты и прислуги, позднее прибыли еще 6 человек. В Тюмени вся семья села на пароход «Русь», который и доставил Романовых в Тобольск. Для обеспечения безопасности семьи Романовых Временным правительством был создан военный отряд «особого назначения», состоявший из 337 солдат и 7 офицеров. Отрядом командовал гвардейский офицер, полковник Евгений Степанович Кобылинский. Комиссаром Временного правительства в Тобольск был направлен Василий Семенович Панкратов. Царская семья была размещена в доме тобольского губернатора. Разрешена была физическая работа в виде колки дров и уборки снега во дворе. На имя Николая Александровича приходили русские, французские, английские газеты и журналы. Дети вели обширную переписку. Родители занимались образованием своих детей. По распоряжению Временного правительства из Ялты был доставлен в Тобольск стоматолог семьи Романовых. Для посещения церкви семья выходила в город. По ходу движения семьи стояли солдаты отряда полковника Кобылинского, а стоящие за оцеплением любопытные обсуждали венценосных особ. Панкратов в своих воспоминаниях воспроизводит эти разговоры: «Только наследник похож на императрицу, – говорили одни.

– Из дочерей ни одна не похожа ни на него, ни на ее, – говорили другие.

– Какие роскошные воротники-то у них на кофточках. Черно-бурые лисицы. А ожерелье-то у этой дочери, поди, миллионы стоит, – болтали бабы».

После Октябрьского переворота ситуация ужесточается. Речь идет о том, чтобы перевести в Тобольске царскую семью в каторжную тюрьму. Николай возлагает все надежды на Учредительное собрание. Интересуется, скоро ли оно будет созвано. Учредительное собрание в Петрограде разогнано большевиками. Царскую семью увозят в Екатеринбург. Там режим жесткий, прогулка – час, физическая активность запрещена, окна замазаны известкой и не открываются. Комендант дома регулярно пьет и скандалит в доме арестованных. У Романовых таскают личные вещи. Потом всю семью расстреливают.

Их тайком перевозили в Екатеринбург, над ними не было суда, приговора и даже официальной казни не удостоили. Как в Англии в случае с Карлом I или как во время любимой большевиками Французской революции в случае с Людовиком XVI. Тайно и суетливо после убийства смывали кровь в подвале, сжигали тела, заметали следы преступления. Первые лица советской власти во главе с Лениным никогда не признались, что убийство царя с семьей совершилось по их приказу. Ответственность переложили на нижестоящую организацию – на местный Совет.

9 мая 1918 года в Советской России был принят Декрет «О предоставлении Народному комиссару продовольствия чрезвычайных полномочий по борьбе с деревенской буржуазией, укрывающей хлебные запасы и спекулирующей ими».

Эта мера преследует две цели. Первая – как слышится и как написано: получить хлеб, которого не хватает на прокорм больших городов и армии. Справедливости ради надо сказать, что аховая ситуация с хлебом для городов и армии возникает в России не в первый раз за последние четыре года. Началось с непросчитанного вступления России в мировую войну.

Крестьян призвали в армию и отправили на фронт, соответственно, посевы сократились. Плюс – в армии крестьянин-солдат потреблял хлеба больше, чем у себя в деревне. Государство закупало хлеб у производителей по рыночным ценам. В ситуации войны и повышенного спроса на хлеб для армии цены соответственно пошли вверх. А это неприемлемые расходы для казны.

В конце 1915 года правительство попыталось реквизировать хлеб или принудительно скупать его у населения по низким ценам. На практике это не удалось. Армия снабжалась только на 40 процентов. В городах начались перебои с хлебом, затем беспорядки, вылившиеся в Февральскую революцию и отречение царя от престола.

Временное правительство, унаследовав хлебную проблему и оценив ее политическую опасность, ввело государственную монополию на хлеб. То есть никакой торговли хлебом, кроме продажи его государству. Но при этом повысили закупочные цены. Хлеба удалось в результате заготовить больше, чем в 1916 году.

Затем Временное правительство было свергнуто большевиками, и хлебная проблема перешла по наследству в новые руки. Большевики заключили с Германией сепаратный мир для того, чтобы заполучить себе солдат для Гражданской войны внутри России. Но условия этого сепаратного мира означали отказ большевиков от значительных территорий, дававших 35 процентов продовольствия.

Украина предлагала хлеб в обмен на поддержку большевиками ее курса на независимость, но украинское предложение было отвергнуто. Кроме того, старый государственный аппарат развален, включая службы хлебозаготовок, к тому же полный хаос на железных дорогах, перевозки блокируются массово возвращающимися с фронта солдатами. Но для большевиков хлеб в Москве и Питере, в будущей Красной армии, в пайках для бывших царских военспецов, – это вопрос удержания власти. На практике это означает расширение монополии хлебной торговли на другие дефицитные продовольственные и промышленные товары. А список дефицита растет с каждым днем. Никакой свободной торговли, кто торгует – тот враг народа.