Николай Сванидзе - Погибель Империи. Наша история. 1918-1920. Гражданская война

В начале января в Брест-Литовск приехал Троцкий. Он появился с четкой целью затягивать переговоры, потому что он, Троцкий, был уверен, что вот-вот в странах Европы вслед за Россией пойдут революции, надо только протянуть недели две-три, и Германия подпишет мир на любых условиях. В реальности в Брест-Литовске Троцкий фактически получил ультиматум. А именно: представителями Германии была принесена карта, на которой была прочерчена граница, отсекающая большой кусок территорий, ранее принадлежавших Российской империи, – Польша, Литва, Курляндия, ряд островов. Так как большевики уже успели провозгласить право наций на самоопределение, немцы на переговорах заявили, что народы указанных территорий сами выберут свою судьбу без вмешательства Петрограда. Так что, господа большевики, если вы с этим согласны – мы подпишем договор, а нет – мы прерываем перемирие и продолжаем войну. Троцкий покинул Брест-Литовск для консультаций и приехал в Питер на следующий день после того, как большевики разогнали Учредительное собрание. Мировая пресса, естественно, писала об этом событии в России. В странах Антанты сочувственное в разных слоях отношение к революционной России резко сменилось на подозрение, что в России возникла диктатура.

Тут же в Европе пошли уже подзабытые слухи о том, что Ленин и Троцкий – германские шпионы, сделавшие революцию на германские деньги. А теперь они к тому же ведут сепаратные переговоры с Германией. Троцкий думал, что если и в России широко пойдут слухи, что Ленин – германский агент, который сдает немцам российские территории, то массовая реакция непредсказуема. Могут просто смести. Поэтому Троцкий предложил: давайте объявим об окончании войны и демобилизации армии, но мир подписывать не будем. В этой ситуации немцы не смогут начать наступление, потому что мы объявили об окончании войны. А если и начнут наступление, то мы не будем выглядеть германскими агентами.

У видного большевика Николая Бухарина, горячо любимого Лениным, своя позиция. Надо продолжать войну, никакого мира с буржуями, но это будет уже революционная война и нас поддержат европейские пролетарии.

Ленин думал о том, что мир для его власти нужен любой ценой. Ленин пишет 21 пункт доказательств, почему необходимо соглашаться на мир с Германией. Конечно, этот ленинский текст не подлежал публикации в прессе. В нем нет никакой духоподъемной романтики. Но членам ЦК он его зачитал, чтобы сбить их эйфорию от успеха Октябрьского переворота.

Революционную войну вести нечем. «Мой бедный друг, – сказал Ленин Бухарину, – езжайте на фронт и убедитесь, что наши окопы пусты. Мы не можем рисковать своей властью и воевать из-за Польши, Литвы и Курляндии. Нам нужны развязанные руки для победы над буржуазией у себя в стране. Мы не можем зависеть от того, начнется ли германская революция в ближайшие недели».

Большевистская верхушка слушала в полном недоумении. Провели неофициальное голосование. Большинство набрал Бухарин с идеей мировой революционной войны. Потом Троцкий. Потом Ленин. 11 января, то есть 24 января по новому стилю, собрали официальное заседание ЦК. Опять высказались Бухарин и Троцкий. Ленин перестал сдерживать эмоции: «Германия только беременна революцией, но не следует путать второй месяц с девятым. Нам срочно нужен наименее худший мир с Германией». Перед голосованием Ленин коротко переговорил с Троцким. Ленин сказал, что согласен с его вариантом – тянем переговоры с Германией, а потом, как это у вас, – армию демобилизуем, а мирный договор не подписываем. И спросил: «Ну, вы же не поддержите при голосовании Бухарина?» «Ни в коем случае», – ответил Троцкий. Ленин засмеялся: «Мы рискуем потерять Эстонию и Ливонию, но ценой доброго мира с Троцким. За это стоит заплатить Эстонией и Ливонией».

При голосовании Ленин выиграл. Это очень занимательный эпизод нашей истории. Свободная внутрипартийная дискуссия по острейшему политическому вопросу. Но не стоит умиляться. Эти интеллектуалы решали практический вопрос – как удержать власть. 24 января 18-го года постановили: удерживать власть будем любой ценой. Что и сделали.

27 января 1918 года по старому стилю, то есть 9 февраля по новому, большевистская власть приняла «Основной закон о социализации земли».

Всякая собственность на землю, недра, воды, леса и живые силы природы отменяется навсегда. Земля без всякого выкупа отныне переходит в пользование всего трудового народа. Распределение производится на уравнительно-трудовых началах, и никакой частной собственности на землю.

До этого закона о социализации земли был Декрет о земле. Пожалуй, самый звучный большевистский декрет, принятый на следующий день после Октябрьского переворота. На самом деле большевики позаимствовали этот декрет у партии эсеров и присвоили себе лавры борцов и страдальцев за вековую мечту российских крестьян.

В действительности ни Ленина, ни Троцкого, ни Сталина, никого из лидеров большевизма судьба крестьян не интересовала вообще. Более того, они рассматривали крестьянство как обузу и лишний элемент в их теоретических выкладках. Ведь что интересуют мужика? Только кусок земли. Это мелкобуржуазный по сути, это не революционный класс. Интерес могут представлять только самые бедные и ленивые, они не привязаны вообще ни к чему, их можно соблазнить захватом чужого добра. Большевики, собственно, до Октябрьского переворота и не позиционировали себя как радетелей за решение больного крестьянского вопроса. Крестьянской партией были эсеры. С 1906 года эсеровская программа предлагала конфисковать помещичьи имения и земли. Именно этим исчерпывалась мечта большинства крестьян. И что характерно, это большинство не хотело для себя никакой собственности на землю. То есть землю хотели, а права собственности на свою землю не хотели. Потому что просто ничего не знали про право собственности.

Рядовой крестьянин он как рассуждал. Мы ж живем крестьянской общиной, и помещик это дозволял, и без помещика у нас община. И земля у нас общинная. Всем куски раздаются по едокам, и время от времени передел происходит – ведь кто-то умер, где-то дети родились. Все по справедливости вроде бы. Мы так привыкли. И не нужна нам какая-то собственность. Вот только бы у помещика землю отнять, так вообще всем земли хватит. И будет счастье. И никому невдомек, что эта общинная система, по сути круговая порука, задумана и удобна власти для сбора налогов. Каждая мужская душа обложена податью, и, соответственно, каждой душе надо дать возможность заработать за год, чтобы выплатить подать. Это еще Петр I придумал.

В 1861 году, когда отменили крепостное право, крестьяне не получили всю помещичью землю, и с тех пор все ждали, что царь уладит вопрос с землей. К каждому новому году ждали царского указа. Александру III в начале царствования пришлось официально опровергать слухи о раздаче земли.