Михаил Алексеев - 22 июня… О чём предупреждала советская военная разведка

Участник гражданской войны (1919–1921). Красноармеец армейского депо 10‐й армии Южного фронта, 1‐го Кубано-Черноморского стрелкового полка Южного фронта (февраль 1919 – июль 1920), 521‐го стрелкового полка 58‐й стрелковой дивизии Польского фронта (июль 1920–август 1921).

Командир взвода 131‐го стрелкового полка (октябрь 1924 – январь 1925), артиллерийского полка 44‐й дивизии (январь – октябрь 1925), начальник разведки пушечного дивизиона там же (октябрь 1925 – октябрь 1926), командир батареи 132‐го Донецкого стрелкового полка (октябрь 1926 – февраль 1931), преподаватель, руководитель по курсу артиллерии Киевских объединенных курсов подготовки комсостава им. С.С.Каменева (февраль 1931–апрель 1932).

В РУ РККА – РУ Генштаба Красной Армии: в распоряжении (май – октябрь 1936), секретный уполномоченный (октябрь 1936 – июль 1938), заместитель начальника отделения по учебной части (июль – сентябрь 1938) 2‐го (восточного) отдела, проходил стажировку в японской армии. Начальник особого отделения (уполномоченный в Дальневосточном крае) того же отдела (сентябрь 1938 – май 1939), заместитель начальника, и.д. начальника 2‐го (май 1939 – август 1940) отдела, в распоряжении РУ, начальник 3‐го отдела 1‐го управления ГРУ (1942), заместитель начальника 1‐го управления ГРУ.

Представлен к награде в январе 1943 «за отличную организацию разведки за рубежом». В распоряжении ГРУ Генштаба. Стажер по должности начальника штаба 6‐й гвардейской армии (1944). Затем «в длительной командировке».

Глава советской военной миссии при штабе командующего средиземноморскими экспедиционными союзными войсками, представитель советского правительства в Союзном консультативном совете по делам Италии (1944–1945).

С 1950 член Союзного совета для Японии от СССР.

После войны продолжал службу в центральном аппарате ГРУ Генштаба ВС.

С 1959 в отставке.

Награжден орденом Ленина, пятью орденами Красного Знамени, медалями.

Некролог: Красная звезда, 05.01.1982.

Из объяснений одного из офицеров 5‐го Управления, имевшего отношение к деятельности резидентуры Зорге (зафиксировано в «Заключении по архивным материалам в отношении Рихарда Зорге» от 2 ноября 1964 г., подготовленном сотрудниками КГБ): «Дело в том, что люди, руководившие “Рамзаем”, относились к нему с политическим недоверием и часто игнорировали его разведывательную информацию. Мне пришлось быть очевидцем такого отношения.

Дело дошло до того, что полученные доклады от “Рамзая” часто не переводились и не передавались в Информацию месяцами.

Припоминаю случай, когда доклад “Рамзая” с информацией о подготовке войны Германией против Польши пролежал в сейфе начальника агентурного отделения по японскому направлению П. несколько месяцев без движения и был переведен, когда война уже началась. Материал потерял свою значимость… Когда речь заходила о “Рамзае”, П. всегда махал на него рукой как на безнадежного и выражал явное недоверие к нему»10.

Так, П. писал 9 сентября 1939 г.: «Как правило, даваемая “Рамзаем” информация по какому-либо важному вопросу опаздывала примерно на 15–30 суток. Нужно полагать, что это ловко продуманная дезинформация».

«Таким образом, П. поддерживал построенную в то время на различных предположениях и допущениях версию о том, что ЗОРГЕ является немецким и японским шпионом…

Во время беседы в КГБ 8 октября 1964 г. П. дал положительную оценку информации, поступавшей от ЗОРГЕ, заявляя, что “был всегда убежден в том, что ЗОРГЕ работает на нас честно”. В то же время т. П. заявил, что существовавшая в тот период обстановка общей подозрительности заставляла относиться к ЗОРГЕ с определенной настороженностью.

“Особенно это стало ощутимым для меня после того, как был арестован в 1938 г. мой начальник отдела СИРОТКИН М.И., который на очной ставке со мной… заявил о том, что ЗОРГЕ он, СИРОТКИН, лично выдал японцам. В связи с этим у работников НКВД СССР было твердое убеждение в том, что ЗОРГЕ является предателем и его надо из Японии отозвать”.

Ссылку т. П. на т. СИРОТКИНА следует считать несостоятельной, поскольку сам СИРОТКИН, дав первоначально в своих показаниях отрицательную характеристику ЗОРГЕ и заявив, что он, СИРОТКИН, выдал всю резидентуру ЗОРГЕ японской разведке, в последующем отказался от своих показаний, а позднее (в 1956 г.) явился инициатором критического разбора всего дела ЗОРГЕ и положительной оценки деятельности ЗОРГЕ как разведчика» Заключение по архивным материалам в отношении Рихарда Зорге // Manuscript div. library of Congress. D1. 16 Р.

3Тайны и уроки зимней войны. 1939–1940. – СПб., 2000. – С. 431–432.

4Там же. С. 447–448.

5Тайны и уроки зимней войны. Указ. соч. С. 450–455.

6Там же. С. 492–493.

7Шестаков – конструктор стрелкового оружия.

8Тайны и уроки зимней войны. Указ. соч. С.494.

9Там же. С.495.

Кулик Григорий Иванович (28 октября (9 ноября) 1890, село Дудниково, Полтавская губерния, Российская империя – 24 августа 1950, Москва) – советский военачальник, Маршал Советского Союза. Член ВКП(б) (1917–1945), член ЦК ВКП(б) (1939–1942). Избирался депутатом Верховного Совета СССР. 24 августа 1950 года осуждён по обвинению в «организации заговорщической группы для борьбы с Советской властью» и расстрелян. После смерти Сталина реабилитирован за отсутствием состава преступления. Заместитель наркома обороны СССР и начальник Главного артиллерийского управления Красной Армии (1939–1941). В качестве заместителя наркома обороны СССР принимал участие в подготовке армейских и артиллерийских частей к советско-финской войне. По заявлению Н. С. Хрущёва, командовал провокационным обстрелом советской деревни Майнила, известному как «Майнильский инцидент», послуживший формальным поводом начала Советско-финской войны 1939–1940. В 1940 году «за образцовое выполнение боевых заданий командования в советско-финляндской войне» ему было присвоено звание Героя Советского Союза. 7 мая 1940 г. И. Кулику было присвоено звание Маршала Советского Союза.

Тайны и уроки зимней войны. Указ. соч. С. 495–496.

Там же. С.497.

Там же. С.498.

«ПРАВИЛА пользования и хранения разведывательных сводок Разведотдела Штаба КОВО 1. Разведывательные сводки Разведотдела предназначены только для использования в оперативной, мобилизационной и учебной работе. 2. Начальники штабов частей и соединений обязаны докладывать содержание их командирам и обеспечить ознакомление с ними высшего и старшего начсостава. 3. Использование разведсводок для печати, снятие копий и вынос их из служебного помещения категорически воспрещается(выделение документа. – М.А. ). 4. Использование для военно-научных докладов разрешается для узкого круга начсостава, без указания источника сведений. 5. Все лица, читающие разведывательную сводку должны расписаться в прилагаемом списке. Начальник Разведотдела Штаба КОВО Полковник Бондарев»