Анджей Иконников-Галицкий - Сожженные революцией

Всё это наивно, искусственно, высокопарно. Да. Во всём этом много неправды. Но была и некая правда. Сергей Соловьёв, Борис Бугаев, Александр Блок, Любовь Менделеева – все они родились и выросли в безрелигиозной среде. Движения души, взыскующей Бога, подвергались в этой среде гонениям и осмеянию. Или в лучшем случае становились предметом удивлённо-глухого непонимания. Что же осталось делать им, когда в их сердцах загорелся пламень веры в Бога? В каких словах и делах утвердить свою правоту? Терминология Владимира Соловьёва была переосмыслена ими и использована как сверкающие доспехи в битве с бездуховностью окружающего мира, как зеркало Персея, способного отразить холодящий душу взгляд мирского безверия. Это был путь, ведущий к безумию или к сектантству, но всё же это был духовный путь.

Решающее объяснение между Блоком и Менделеевой произошло 7 ноября 1902 года, после праздника в Дворянском собрании [51] Ныне Большой зал Петербургской филармонии. , устроенного для слушательниц Бестужевских курсов. В своих воспоминаниях Любовь Дмитриевна подробно описывает этот вечер. Её рассказ несёт на себе печать литературности, но сомневаться в его принципиальной достоверности не приходится.

Из воспоминаний Менделеевой-Блок:

«Мы вышли молча, и молча, не сговариваясь, пошли вправо – по Итальянской, к Моховой, к Литейной – к нашим местам. Была очень морозная, снежная ночь. Взвивались снежные вихри. Снег лежал сугробами, глубокий и чистый. Блок начал говорить. Как начал, не помню, но когда мы подходили к Фонтанке, к Семёновскому мосту, он говорил, что любит, что его судьба в моём ответе. <���…>

Потом он отвозил меня домой на санях. Блок склонялся ко мне и что-то спрашивал. Литературно, зная, что так вычитала где-то в романе, я повернулась к нему и приблизила губы к его губам. Тут было пустое моё любопытство, но морозные поцелуи, ничему не научив, сковали наши жизни» [52] Блок Л. Д. Указ. соч. С. 168–169. .

В январе 1903 года состоялся сговор, а 25 мая – обручение всё в той же Петропавловской церкви Петербургского университета. Свадьбу по желанию родителей невесты отложили до лета. Венчались 17 июля в церкви села Тараканова, что между Шахматовом и Бобловом. Всё совершилось должным образом. Венцы держали Сергей Соловьёв и граф Розвадовский, петербургский знакомый семьи Менделеевых, в будущем – католический монах. (Род Розвадовских принадлежит к гербу Трубы, и этот факт в контексте поэзии Блока того времени приобретает мистический оттенок: «Сторожим у входа в терем, // Верные рабы. // Страстно верим, выси мерим, // Вечно ждём трубы».) Отец невесты, великий Дмитрий Менделеев, всплакнул в церкви. Плакала и мать жениха. На пороге бобловского дома крестьяне осыпали молодых хмелем. После свадебного обеда молодожёны уехали в Петербург.

Ко времени женитьбы Блок уже приобрёл некоторую известность как поэт – правда, пока ещё в узком кругу литераторов, именуемых «декадентами» и (или) «символистами».

В 1890-х годах русская литература жаждала обновления. После долгого застоя начала оживать поэзия, в ней стали появляться новые имена и новые устремления. Складывался круг литераторов, озарённых предрассветными лучами грядущего века. Зинаида Гиппиус, Поликсена Соловьёва (псевдоним – Allegro), Дмитрий Мережковский, Николай Минский, Фёдор Сологуб, Константин Бальмонт, Александр Добролюбов, Валерий Брюсов. При всех различиях в уровне талантов, в художественной манере, в образном строе и поэтическом темпераменте они были объединены бескомпромиссностью в поисках новых, непроторённых творческих путей и бесстрашным стремлением вырваться за пределы трёхмерной обыденности. В сущности, все они – алчущие и жаждущие правды – в творчестве своём и в жизни стали искать Бога, Его, Которого отвергал окружающий их мир.

Нашли ли, и Бога ли – это другой вопрос.

Приклеившиеся к ним названия – символисты, декаденты – случайны, а истинное их значение в том, что они освободили поэзию от старых норм, законов и правил, сделали её средством вольного духовного поиска.

К началу XX века образовались два очага русского символизма: один в Москве, другой в Петербурге. В московском кружке символистов лидировали Андрей Белый, Константин Бальмонт и Валерий Брюсов. Последний возглавил издательство «Скорпион», основанное в 1899 году на средства фабриканта и литератора-любителя Сергея Полякова. Символистов-новаторов не хотели нигде печатать, над ними издевались критики и потешались пародисты. «Скорпион» был едва ли не единственным издательством, взявшим «декадентов» под своё крыло. Брюсов стал, таким образом, вершителем судеб поэтов нового направления, особенно начинающих, безвестных. Тяготясь его властной опекой, собратья помоложе (Андрей Белый, Сергей Соловьёв, Сергей Соколов, печатавшийся под псевдонимом Кречетов, и другие), объединились в группу «Аргонавты», основали издательство «Гриф» и с 1903 года приступили к изданию одноимённого альманаха.

В параллель и в противовес московскому сложился петербургский кружок символистов. Его вдохновляли и им руководили Дмитрий Мережковский и Зинаида Гиппиус-Мережковская. Эта супружеская пара превратила свою квартиру в доме Мурузи на углу Литейного проспекта и Пантелеймоновской улицы в генеральный штаб новой русской литературы, художественной культуры и философии. По инициативе и при решающем участии Мережковских с ноября 1901 года проходили Религиозно-философские собрания, в которых участвовали поэты и прозаики, публицисты и художники, философы, историки и богословы. Председательствовал ректор Петербургской духовной академии епископ Сергий (Страгородский; в далёком грядущем 1943 году он станет Патриархом всея Руси). Кто только не переступал порог чертога Мережковских! Публицист Василий Розанов, философ Николай Бердяев, историк церкви Антон Карташёв, меценат и антрепренёр Сергей Дягилев, писатель Алексей Ремизов, художники Константин Сомов, Александр Бенуа, поэты Николай Минский, Фёдор Сологуб… Энциклопедия русской творческой культуры того времени. С 1902 года Мережковские стали издавать журнал «Новый путь» – периодическое издание, в котором большими подборками публиковались поэты-символисты.

Именно в «Новом пути» осуществилась первая публикация поэта Александра Блока.

Путь к первой публикации был довольно долгим. Ещё в 1900 году, будучи студентом юридического факультета, Блок принёс свои стихи редактору либерально-просветительского журнала «Мир Божий» Виктору Петровичу Острогорскому, старинному знакомому семьи Бекетовых. Как раз в это время в Петербурге закипали очередные студенческие волнения. Глянув в листки, Острогорский возмутился: «Как вам не стыдно, молодой человек, заниматься этим, когда в университете бог знает что творится!» В следующем году Блок перешёл на историко-филологический факультет университета; там литературные интересы живо ощущались среди студентов и преподавателей. Блок появлялся в кружке студентов-литераторов, группировавшихся вокруг приват-доцента Бориса Никольского, но не прижился там. В это время его стихи уже были известны вождям московского и питерского символизма: Белому и Брюсову, Мережковскому и Зинаиде Гиппиус. Белый восторгался ими, Мережковский бранил, Брюсов сомневался, Гиппиус отзывалась о них сдержанно. Тем не менее осенью 1902 года именно она, строгая и коварная рыжеволосая Зинаида, истинная хозяйка «Нового пути», приняла решение: Блока – печатать!