Джеймс Хоус - Краткая история Германии

Германская история на протяжении следующих шестисот лет – это борьба между королями, аристократией и Церковью. Аналогичную картину мы наблюдаем в Англии и во Франции, но в Германии все усложнялось двумя факторами: а) существовала традиция избирать монарха, а не передавать трон по наследству, и б) каждый король испытывал непреодолимое искушение ощутить себя римским императором.

Талантливый и успешный Конрад II стал родоначальником Салической династии после того, как умер бездетным Генрих II, последний представитель Саксонской династии. Сначала казалось, что новая династия сумеет взять ситуацию под контроль. Сын Конрада Генрих III без труда справился с родовой знатью и четыре раза сажал на папский престол своих ставленников. Король стал первым лицом в государстве.

Однако в 1056 г. Генрих III совершил грубейшую по средневековым меркам ошибку: он умер, когда его сын был еще совсем мал. Пока Генрих IV подрастал, рычаги влияния были утрачены и империя опять стала распадаться.

Знать плела интриги, славяне за Эльбой повально возвращались к язычеству – они убили своего короля-христианина и осадили Гамбург. В конечном счете Генриху – уже взрослому – удалось восстановить мир на берегах Эльбы и договориться с аристократами, после чего строптивый папа Григорий VII, мастер политических интриг, сделал свой ход.

Люди менялись, но их мотивы веками оставались неизменными:

ВСЕ КОРОЛИ хотели, чтобы германский трон передавался по наследству, мечтали стать римскими императорами, были вынуждены считаться с папой и аристократией, но старались не делать им крупных уступок.

ВСЕ АРИСТОКРАТЫ хотели, чтобы избранный король был достаточно силен, чтобы обеспечить порядок и обороноспособность, но не настолько силен, чтобы покончить с выборами.

ВСЕ ПАПЫ хотели видеть на римском троне могущественного императора, который нуждается в Церкви и защищает ее, но не настолько могущественного, чтобы контролировать папство.

В трудностях, которые испытывал Генрих IV, Григорий видел шанс освободить папство от диктата германских монархов. Сделки между короной и Церковью начиная с эпохи Каролингов зачастую превращали высших духовных лиц в высокопоставленных слуг императора. Григорий заявил, что лишь папа вправе избирать монархов и благословлять их восшествие на престол. Это привело к конфликту между Церковью и императорами – началась борьба за инвеституру , которая создавала серьезную угрозу для короны. Генрих парировал, что папа – это всего лишь папа и последнее слово всегда остается за германским королем/римским императором. Тогда Григорий пустил в ход главный козырь. Он отлучил Генриха от Церкви и освободил его вассалов от обязательств верности.

Не пользуясь особым влиянием среди аристократии, Генрих был слишком слаб, чтобы противостоять этой угрозе, и в отчаянии предпринял зимнее путешествие, нашедшее отражение в средневековой иконографии. В январе 1077 г. в сопровождении членов семьи и небольшой свиты он пересек заснеженные Альпы, чтобы попасть в Италию. Там германский король и римский император простоял три дня босой, облаченный во власяницу, перед вратами Каносского замка, пока Григорий VII не смягчился и не вернул его в лоно Церкви.

Генрих IV умоляет Матильду Каносскую заступиться за него перед папой Григорием VII

Однако это была лишь небольшая передышка. Когда знать взбунтовалась вновь, папа поддержал ее и вторично отлучил Генриха от Церкви. Генрих вторгся в Италию, где был втянут в войну с собственным сыном. При этом в стране то и дело провозглашали антипап и антикоролей. В конце концов обе стороны поняли, что так продолжаться не может. В 1122 г. римский папа и император заключили между собой соглашение – Вормсский конкордат . Пытаясь сгладить противоречия, они подробно регламентировали процесс инвеституры епископов, придав ему черты театрального действа. Выиграли от этого только вельможи и духовные лица Германии, которые воспользовались тупиковой ситуацией, чтобы укрепить свою независимость от короля и папы.

У короля/императора, знати и папы не было разногласий лишь по одному вопросу – о Крестовых походах. К тому же земли для завоевания находились прямо под боком.

К XII в. климат Европы сильно изменился по сравнению с X в. Началось нечто похожее на нынешнее глобальное потепление. Средневековый теплый период (950–1300) был безусловным благом для земледельцев Северной Европы, и численность населения в развитых регионах начала быстро расти. В то время пустынные земли Ост-Эльбии, покрытые лесами и топями, населяли славяне-язычники. Германцы называли эти племена вендами . Теперь, когда сезон выращивания сельскохозяйственных культур удлинился, эти территории стали более привлекательными, и германские землевладельцы были не прочь поживиться за счет соседей.

В 1147 г. папа и его идейный вдохновитель Бернар Клервоский призвали к Крестовому походу против вендов. Церковь намеревалась воевать до победного конца: язычники, объявленные «пособниками дьявола», должны быть крещены (вопреки официальной доктрине, которая предполагает, что обращение должно быть добровольным), и битва завершится лишь тогда, писал Бернар, «когда будут истреблены сами народы или их ритуалы».

Однако этим планам не суждено было сбыться. Славяне сопротивлялись так яростно, что через некоторое время германские крестоносцы были согласны на чисто символическую христианизацию, довольствуясь крестами, наспех установленными на осажденных крепостях и башнях. Наблюдатели, посланные папой, докладывали, что германские вельможи думают лишь о завоевании новых земель и сборе дани, не выполняя главных распоряжений Церкви. Вместо быстрой победы, которую ожидал Бернар, завоевание Ост-Эльбии обернулось чередой сделок с местными правителями.

Таким образом, победа Германии за Эльбой была лишь частичной, и это оказало огромное влияние на будущее региона. Хотя многие германцы, жаждущие обзавестись землей, обосновались в Ост-Эльбии, здесь по-прежнему жили славяне, сохраняя свой язык и культуру. Их присутствие напоминало, что это колониальные территории, силой отнятые у тех, кто находится рядом и способен однажды нанести ответный удар. [8] В сельской местности страх и неприязнь к колонизаторам передаются из поколения в поколение веками. В 1980-х гг. ирландский фермер-католик с горечью показал мне большой дом протестантов, стоящий на земле, которая, как он утверждал, принадлежит его семье. Он говорил таким тоном, словно речь идет о людях, которые обманули и обобрали его отца. На самом деле этот дом был построен в середине XVIII в. – Прим. автора.