Юрий Копытин - Золотой дурман. Книга первая

– Пошли! – твёрдо произнесла Алевтина, увлекая дочь в открытую дверь…

– Идите, сударь, идите… – потряс его за плечо Евстафий. – Давайте по добру…

Мирон поднялся и медленно побрёл к ожидавшей у ворот лошади…

«Кто же так жестоко обошёлся со мной?» – который раз задавал он себе неразрешимый вопрос…

Три артели рекрутов, сопровождаемые поручиком и солдатами, поднимая сапогами пыль, двигались на восток… Где-то в десяти верстах от села Тугулым их встретил высокий столб с надписью «Сибирь». Здесь, крестясь и припав остриженными чубами к холодной земле, они со слезами на глазах шептали: «Прощай, матушка – Россия». …А далее, в далёкой стороне, их ждали остроги, крепости, форпосты сибирских линий…

…Солнечный осенний день сентября 1785 года зарождался над сибирским Приобьем. Нежно-розовая полоса занявшегося рассвета багрянцем подёрнула стелющуюся над лесом и лугами сизую дымку марева, зажгла мириадами огней капельки утренней росы и позолотой упёрлась в раскинувшееся над водой облако тумана. Покой и тишина охватили безбрежную долину широкой Бии. Лишь время от времени всплеск крупной рыбы да скрип весла в уключине рыбацкой лодки, нарушая безмолвие, тревожили уснувшую в своём течении реку…

Служивый в форме хорунжего, увлечённо склоняясь над мольбертом, торопился быстрыми мазками кисти запечатлеть рождение нового дня. Разнообразие красок осени, рождённых светом пробуждающейся зари, быстро ложилось на белый лист бумаги…

Но вот первые лучи солнца, прорезав утреннюю мглу, пробежали по долине, осветили крутые берега реки, облицованные камнем стены крепости, скользнули по медным стволам пушек на бастионах и засияли на золотых куполах взметнувшейся ввысь церкви.

– Успел… – довольно вздохнул хорунжий, с удовлетворением рассматривая плоды своего труда.

Аккуратно уложив в сумку мольберт, он запрыгнул в седло своего скакуна и галопом погнал его к крепости…

…Усталые караульные, щуря посоловевшие от бессонной ночи глаза, вглядывались в туманную даль, застилающую горизонт.

– А чо, Никифор, говорят, манжурцы гдей-то недалече стоять, – скорее от скуки, чем из интереса спросил товарища дородный казак Андрон.

– Ну, а как жа! Слыхал, чо надысь хорунжий говаривал: верстах в двухстах лагерь ихней. Который уж год не уходют оттель, – зевая во всю ширину рта, кивнул на юг Никифор.

– Фи-и! Двести… Далё-ёко… – закатил глаза Андрон. – А вон Матвей Юшков за двадцать вёрст от крепости хотел сена накосить и вот на тебе…

– Чево тако?!.. – перебил его Никифор.

– Чо, чо – двенадцать дён в арестанской за енто просидел! – вызывающе ответил Андрон. – Ты, Никифор, будто не знашь, што комендант строго-настрого запретил без его дозволения дале заречного бору уходить. А из-за чего?.. Не пойму? – пожал он плечами.

– Хм-м… И я не пойму… – хмыкнул Никифор. – Говорят, россейска та землица тепереча… А Матвея в поруб 2 2 Поруб – деревянный сруб, используемый в качестве места заключения. ?.. – пожал он плечами. – Вон сколь инородцев апосля войны с манжурами к нам в крепость припёрло… Которы здесь и поостовались – вон мой сусед Тархан, какой год уже в слободе живёть, – кивнул Никифор в сторону притулившихся к крепости избушек.

– Во-о!.. А нам туды, в Телеуцку землицу, не дозволяють… Можа, из-за золота? Правда иль нет, чо оно там в горах под ногами лежить? И самородки по рекам собирають… Чево твой сусед про то говорить? – остановил на сослуживце любопытствующий взгляд Андрон.

– Хм… Говорить!.. – криво усмехнулся Никифор, – ентот только лыбится… Ты вон Мирона Кирьянова спроси про ту землицу, он за ясаком 3 3 Ясак – натуральный налог пушниной. , ой сколь по горам исходил! Вот только не видать, чо бы золотом разжилси… Да и чево об етом рассусоливать, всё одно нам туды дорога заказана, – махнул он рукой.

– Эт я так, для разговору, чо бы сон не сморил, – оправдался Андрон…

– О!.. Харунжий наш, уже назад возвертается, – заметили они скачущего всадника.

– Осип, вороты отворяй! – донеслось с дозорной башни…

– Ну, чего он там? – не услыша скрипа открываемых ворот, склонился вниз Андрон. – Вот даёть! – повернулся он к товарищу. – Стоя спить… Видал тако? А?!..

– Стоя?!.. – встрепенулся Никифор… – А слыхал, Андрон, как его Степан Соколов перепужал… Вот такжа задремал на посту, ну а этот бугай подошёл да как гаркнить ему в ухо – так Осип со страху аж обмочился.

– Ну, да?! – прыснув, закачал головой Андрон, поглядывая на притулившегося к стене часового. – А ну-ка, погодь-ка, – достал он из-за пазухи половину подсолнуха.

Вышелушив семечки в карман, он метко запустил огрызком в прикимарившего служивого. Молодой конопатый солдат, оторвав сонную голову от крепостной стены, непонимающе закрутил головой.

– Чево башкой крутишь, тетеря, вороты открывай! – перевесившись вниз, крикнул Никифор.

Поднимая пыль, хорунжий, мимолётно взглянув на часового, промчался в сторону солдатских казарм. И вновь в воздухе повисла усыпляющая тишина…

– Стройсь!!! – вдруг раздалась команда около казарм.

Никифор с Андроном сразу взбодрились, делая вид, что внимательно наблюдают за окрестностями. Преклонных лет унтер-офицер, припадая на одну ногу, бегал вокруг скопища солдат. Недовольно ворча – кого ногой, кого рукой – подталкивал он заспанных служивых.

– Стройсь!.. В шеренгу!.. По росту – я сказал!.. Куды ты наперёд лезешь, недомерок?! Пшёл в конец!.. Ранжир 4 4 Ранжир – построение в шеренге по росту. сполнять! – срываясь на хрип, сортировал унтер служивых гарнизона крепости. – Тьфу! И надо же было новому коменданту смотр устроить, – сокрушался он.

– Хорунжий, твои все здесь?..

– Мои-то… – вытянув шею, осмотрелся Фёдор Иванов, остановив вопрошающий взгляд на Мироне Кирьянове.

– Никита Назаров… – понимающе подсказал тот. – …А-а, вон он идёт!

– Чего опаздываешь? – сердито зыркнул на сына Ефим Назаров…

– Мои все здесь!.. – крикнул Фёдор унтеру.

– Ты-то чего припозднился? – как бы между прочим поинтересовался у него Ефим.

– Заря нынче красивая занималась…Такие дивные краски, – не глядя на товарища, мечтательно произнёс Фёдор.

– Чево, чево? – не понял Ефим.

– А-а-а… – махнул рукой Фёдор. – Не понять тебе этого, Ефим. Нет в тебе жилки художника… Чево это колыванских не видать? – переведя разговор на другую тему, кивнул Фёдор в сторону казарм.

– Так они вчера промаршировали, а сегодня, по указке коменданта, за весь гарнизон службу будут нести. Кузьма сказывал, что Богданов шибко доволен остался их выправке.

– Видать там, в Барнауле, они только маршировкой и занимались, – усмехнулся Фёдор…