Густав Эмар - Мексиканская месть

— Ах! — сказала молодая девушка, свободнее вздохнув. — Ах! Он был с ним?

— Ну да! Потому что он привел его с собой; наконец, сеньорита, вы должны узнать мотив моего визита, я прибыл за вами.

— За мной, капитан? С тем, чтобы отвезти? Но куда? Вы знаете, что я не могу отлучаться во время отсутствия дона Маркоса.

— В этом-то именно заключается и вся суть дела; вы должны немедленно отправиться к нему.

— Я должна отправиться к нему? — спросила она с удивлением. — Для чего?

— Что касается до этого, то сколько бы вы не добивались, сеньорита, ответа я не знаю; но ежели вы согласитесь доставить мне честь и последуете за мной, то я предполагаю, что вы скоро узнаете причину. Дон Маркос всегда поступает осторожно.

— Далек ли наш путь, капитан?

— С одно лье; но никак не более полутора лье. Мне назначено свидание с доном Маркосом в шанареле пунты де Кабра; видите, это не более как прогулка. Теперь, ежели доверяете мне и примете мой эскорт, я к вашим услугам.

Молодая девушка задумалась.

— Хорошо, — сказала она, — я прошу у вас несколько минут для того, чтобы приготовиться.

— Приготовьтесь, сеньорита. У нас есть время. Да, слушайте, ведь вы вспоминали капитана Ортегу? Вероятно, вы увидите также и его.

Молодая девушка вопросительно взглянула на него; но он притворился, что не заметил это.

— Идите, — сказал он, — сеньорита; господин Гурсо и я выпьем в ожидании вас.

Донна Марцелия, задумавшись, вышла из залы. Капитан и лейтенант спокойно продолжали серьезную атаку на стоявшие перед ними бутылки.

Едва прошло четверть часа, как появилась молодая девушка. Она была готова; оба моряка воспользовались этой четвертью часа и опорожнили бутылки.

— Едем же!.. — сказал капитан. И они вышли.

По знаку марсельца дюжина матросов, которых он привел с собой, сели на лошадей; все эти моряки были вооружены.

Линдо вышел вместе со своей госпожой; когда он увидел, что она села на приготовленную для нее лошадь, он начал весело визжать и прыгать вокруг лошади, становился на задние лапы, ласкаясь к своей госпоже.

Она хотела заставить его воротиться домой.

— Ба! — сказал капитан. — Возьмите с собою эту добрую собаку; зачем ее запирать? Посмотрите, как ей хочется бежать за вами.

— Ну, я согласна. Поедем, Линдо, и будь умен! — сказала донна Марцелия.

Собака радостно зарычала и пустилась как стрела; всадники помчались галопом.

Лодка контрабандистов, быстро гонимая двенадцатью гребцами, около половины девятого часов утра подошла к берегу и пристала с наветренной стороны мыса, довольно выдавшегося в море и называемого ля пунта де Кабра, в небольшой песчаной бухте, в которой уже другая лодка была вытащена на берег.

Эта лодка была с «Целомудренной Сусанны». Мачты и весла были вынуты и валялись на песке; несколько таможенных часовых тщательно охраняли ее.

Неподалеку в стороне группа моряков и контрабандистов, состоявших из тридцати человек, сидели кружком на песке; они курили и весело разговаривали между собой, по-видимому не обращая внимания на таможенных, пятьдесят человек которых наблюдали за ними под командой офицера, которого легко можно было узнать по золотому шитью и по шляпе, обложенной галуном, с плюмажем.

Дюжина мулов, привязанных к кольям, стояла с нагнутыми головами над множеством кип, разложенных с некоторой симметрией и тщательно охраняемых двумя часовыми.

Неожиданное прибытие контрабандной лодки произвело некоторое волнение между различными группами, о которых мы уже говорили, и подало повод ко множеству комментариев.

Моряки вскоре узнали в прибывших своих друзей; только присутствия между ними командира крейсера и управляющего таможней они не могли понять.

Со своей стороны, таможенные, которым, по разным причинам, новоприбывшие казались очень подозрительными, обменивались между собой тревожными взглядами и готовили на случай нападения оружие; но еще более чем моряки они были изумлены и не понимали причины присутствия двух офицеров среди контрабандистов. Вообще любопытство было сильно возбуждено между моряками и мексиканцами.

По совету капитана Ортега дон Ремиго Вальдец приказал офицеру, которому было поручено напасть на контрабандистов и который оставался у ля пунта де Кабра впредь до нового приказа, тщательно наблюдать за пленными; командир крейсера, имевший свои проекты, приготовился на случай полюбовной сделки с капитаном Гишаром возвратить ему его товары; и как мы видели, успех увенчал его предусмотрительность.

Едва втащили на песок нос лодки, как оба мексиканца выскочили на берег.

К ним подбежал таможенный офицер.

— Капитан, — с достоинством сказал дон Ремиго Вальдец, — мы были введены в обман ложными донесениями: эти честные моряки имеют все права; их патент, который я визировал, совершенно правилен. Благоволите же немедленно освободить их и отправить их товары туда, куда они укажут, прося у них извинения в этом недоразумении, которое, однако же, доказывает, с какой бдительностью и неподкупностью правительственные агенты умеют исполнять свои обязанности.

После этой речи дон Ремиго обратился к дону Маркосу, который неподвижно и задумчиво стоял близ него.

— Довольны ли вы, кабальеро? — спросил он у него.

— Я благодарен вам от души за ваши честные речи, кабальеро, — ответил контрабандист чрезвычайно вежливо.

По приказанию таможенного офицера французские моряки и контрабандисты были освобождены, оружие и товары возвращены и таможенные сели на лошадей.

— Нагрузите мулов, — сказал дон Маркос.

— Теперь могу ли я, сеньор, удалиться? — спросил дон Ремиго.

— Я покорнейше прошу вас, сеньор, и сеньора Ортегу остаться еще на несколько минут.

Эта просьба дона Маркоса была приказанием.

Управляющий и капитан так поняли ее, и они не возражали. Между тем дон Ремиго встревожился; Ортега же был холоден и спокоен.

Мулы были быстро нагружены.

— Отправляйтесь! — сказал дон Маркос.

И в то время когда Стефано хотел было удалиться с контрабандистами, которые эскортировали товары, дон Маркос ласково обратился к нему:

— Извините, любезнейший дон Стефано, благоволите остаться, прошу вас; достаточно десяти человек.

Лейтенант остановился; испуг его был заметен, несмотря на ласковые слова его начальника.

Мулы тотчас же были отправлены, французские моряки, оставив трех часовых у лодок, смешались с контрабандистами.

Таможенные все еще неподвижно стояли в нескольких шагах направо.

Конечно, до настоящего момента все это происходило с полнейшей вежливостью между таможенными и контрабандистами; а между тем все они от первого до последнего чувствовали какое-то непонятное беспокойство. Несмотря на притворную любезность, бледное лицо и нахмуренные брови дона Маркоса для тех, которые знали его, были предвозвестниками бури.