Поль Феваль - Королева-Малютка

Только в одном заметна была разница – да и она могла объясняться роскошным нарядом Лили.

Саладен невольно восхитился тем, с какой непринужденностью носила Глорьетта новый для себя костюм – и это было его третьей мыслью.

– Можно подумать, что она ничего другого не надевала! – проворчал он сквозь зубы, провожая взглядом двух красивых лошадей, неторопливо шествовавших по пригороду Сент-Оноре.

– Поберегись! – закричал ему кучер омнибуса. Саладен, стоявший посреди улицы, отпрыгнул в сторону.

– Поберегись! – закричал ему кучер фиакра.

Саладен едва успел вскочить на тротуар, и взор его невольно обратился к мансарде дома, возле которого он устроил наблюдательный пункт. Смуглый господин распахнул ставни и, удобно облокотившись о подоконник, с довольным, но несколько насмешливым видом следил за удалявшимися всадником и амазонкой.

Он был странно весел, его большой рот оскалился в усмешке, и теперь на этом темном лице больше всего выделялись белые зубы, сверкавшие, как клыки хищника.

Конструкции, создаваемые воображением при помощи гипотез, дрожат на ветру, подобно карточному домику едва лишь удается доказать истинность одного из главнейших предположений, как все здание обретает прочный фундамент.

Установив личность Глорьетты, превратившейся в знатную даму и хозяйку дворца де Шав, можно было утверждать без риска ошибиться, что черный с проседью господин – это не кто иной как господин герцог де Шав, занятый привычным для ревнивых мужей делом.

Саладен не знал еще, какую пользу извлечет из этого обстоятельства; он спрашивал себя, отчего господин герцог снял мансарду, чтобы глядеть на свою жену, хотя вполне мог бы следить за ней из-за ставней собственного кабинета.

Поскольку источник сведений обретался рядом, он пожелал немедленно это выяснить – ибо дипломаты его толка не пренебрегают ничем – и нажал на сверкающий медный звонок у ворот, которые тут же распахнулись.

Саладен с развязным видом спросил привратника, одетого куда лучше, чем он сам, можно ли встретиться с господином герцогом.

– Его превосходительство уже два дня находится в отъезде, – произнес величественный страж, – тот же, кто домогается чести быть принятым его превосходительством, должен подать письменное прошение об аудиенции.

Саладен поклонился, поблагодарил и отправился восвояси. Уходя, он нагнулся за каким-то блестящим предметом, валявшимся в пыли, и сунул его себе в карман, поскольку имел похвальную привычку подбирать все, что плохо лежит.

Так великий Жак Лафит, в один прекрасный день попросивший прощения у Бога и людей за то, что совершил Июльскую революцию, заложил основу своего легендарного состояния, не поленившись взять с земли булавку.

Саладен теперь задавался вопросом, что побудило его превосходительство выбрать в качестве наблюдательного пункта именно окно мансарды.

Видимо, его превосходительству хотелось до конца разыграть старую комедию о подозрительном муже, желающем застать врасплох жену.

Окно было уже закрыто. Подобно Саладену, господин герцог завершил свои труды.

– Все равно, – произнес бывший шпагоглотатель, – вряд ли ему так повезло, как мне!

Довольный собой и ослепленный горизонтом золотого цвета, он вошел в ресторан, чья витрина заставила его испытать танталовы муки, и против обыкновения не стал экономить, заказав плотный завтрак, больше смахивающий на обед.

А в это время Гектор со своей прекрасной спутницей, которая и в самом деле была герцогиней де Шав, завернул за угол проспекта Мариньи, выехав на простор Елисейских полей.

Граф Гектор, вне всякого сомнения, был отменным наездником, но госпожа герцогиня вернулась из страны, где женщины, как известно, способны показывать чудеса вольтижировки. Она была истинной амазонкой. Элегантная толпа, с утра заполнившая громадный проспект, хорошо знала это, и прелестная всадница привлекла всеобщее внимание.

Из разнообразных парижских развлечений самым завидным является прогулка в Булонский лес, но нигде не расцветает таким пышным цветом злословие, как в кокетливых нарядных экипажах.

В этих букетах из очаровательных дам, порхающих по Елисейским полям, по общему мнению, скрывается множество острых длинных шипов.

Возможно, именно сейчас безжалостные языки прохаживались на счет госпожи герцогини и ее слишком юного кавалера, однако внешне это было незаметно – отовсюду слышались только приветливые восклицания, а на всех лицах сверкали доброжелательные улыбки.

Впрочем, отсутствующего герцога отнюдь не пощадили. Настоящий дикарь, хором говорили дамы, тем более отвратительный, что прежде мог сойти за красавца-мужчину – хуже этого ничего не бывает. Он отчаянный игрок и свирепый бретер, а внешностью напоминает злодея из мелодрамы; пьет нещадно, но вино порождает в нем злобу, а не веселье, и даже в любовных его похождениях отчетливо чувствуется зловещий привкус трагедии.

О, это была настолько омерзительная личность, что прелестные кумушки, восседавшие в изящных каретах и занятые обсуждением извечных сюжетов, готовы были оправдать госпожу герцогиню – если бы им было известно, откуда та взялась.

К несчастью, это никому не было известно, вот что ужасно. Вы можете представить себе герцогиню без девичьего имени?

Хотя «место свое» она знала, и все были ей за это признательны. Она появлялась в свете лишь на официальных церемониях и, несмотря на громадное состояние своего мужа, никогда не пыталась вступить в спор за первенство среди блистательных львиц.

Миновав Триумфальную арку, Гектор и его прекрасная спутница свернули с проторенного пути. Тогда как баранья вереница карет верноподданнически следовала по проспекту Императрицы, дабы добраться до леса самым прямым путем, Гектор с герцогиней устремились налево, поскакав галопом по дороге в Нейи.

Только оказавшись в одиночестве, они заговорили друг с другом.

– Что-то витает в воздухе, – промолвила герцогиня. – Мне кажется, я скоро узнаю хорошие новости. Я ни на секунду не прекращала поиски, потому что эта любовь была для меня всем, и ничто, ничто не может ее заменить. Однако порой я опускала руки. Чем больше проходило времени, тем чаще я говорила себе: шансов становится все меньше. Ночами же просыпалась от безысходного отчаяния. Мне снилось, что она умерла.

– Она была всей вашей жизнью, – задумчиво пробормотал Гектор. – Как же вы ее любите!

– Да, мой милый влюбленный, всей жизнью, и я не в состоянии выразить силу моего чувства. Я помню только одного мужчину, которого любила искренне и нежно. Бывают минуты, когда я сомневаюсь в том, что он действительно бросил меня в такой крайности. Слишком он был благороден, и я не верю, что он мог струсить… Как странно, что воспоминания сохраняют свою яркость, невзирая на пролетевшие года! Впечатления из тех времен – а я лишь тогда жила – не только не стираются, но становятся более четкими с каждым днем. Душа моя совершила этот ужасный и сладостный труд: я видела, как растет моя Королева-Малютка, как меняется от недели к неделе, как расцветает и хорошеет. Конечно, она бесконечно изменилась, но я уверена, что, благодаря этим жалким грезам, отнявшим у меня столько часов, смогла бы узнать ее, если бы увидела.