Поль Феваль - Королевские бастарды

Но по крайней мере перед смертью становились ли они богатыми, эти ратники Зла? Сбывались ли сказочные обетования той давней ночи?

И да, и нет.

Многие из них жили на широкую ногу, но сокровища так и остались неподеленными.

Древнее братство преступников, покинув глушь Великой Греции и наводнив узкие тропы нашей цивилизации, совершенно преобразилось, ряды его расширились, и оно превратилось в армию, возможно, самую могущественную армию злодеев, которая стала держать в страхе всю современную Европу.

Армия эта, кроме бандитов, находящихся вне Закона, заставила служить себе и многих других – как самых могущественных, так и самых слабых: генералы и солдаты были у нее всегда в изобилии. Тайное правительство, главой которого по-прежнему оставался полковник, имело и своих дипломатов, и своих законников, и своих полководцев.

И случалось так, что одни из этих людей, в качестве, например, министра финансов, ссужали миллиардами короля.

Существует ли в любом государстве должность, которая была бы выше той, что служит желанной целью любого честолюбца и символом которой является министерский портфель?

Да, существует, и ее символ – это топор.

Во всяком случае, в старину главным атрибутом высшей власти было право иметь палача.

Вот и у короля Черных Мантий был свой палач.

По окончании мрачных сборищ определялись сроки «наступления дня», пусть даже в середине ночи, если воспользоваться зловещим языком Черных Мантий, что и являлось ответом на странный для непосвященных вопрос: «Будет ли завтра день?». «Наступление дня» возвещал голос, от которого кровь стыла в жилах.

И тогда среди членов совета, двенадцати человек в черных масках, появлялся великан с сумрачным лицом – Куатье по прозвищу Лейтенант; ему не подавали руки ни грабители, ни убийцы.

И раздавался другой голос, и произносил он следующие слова:

– Дерево здорово, но на нем сухая ветка.

– Отрубите сухую ветку! — приказывал первый голос.

Лейтенант редко когда не обходился одним-единственным ударом.

Возле Агамемнона, царя Аргоса и Микен, Гомер поставил целую когорту бессмертных героев; возле Отца-Благодетеля тоже были и свой Ахилл, и целых три Аякса, были там и Диомед, и хитроумный Одиссей. Одиссеем мог бы называться знаменитый доктор права, который установил основной закон братства: «Всегда платить закону».

Иными словами: отдавать в руки закона одного виновного за каждое совершенное преступление.

Благодаря этой сатанинской выдумке братство не только избегало общественного наказания, но и избавлялось от врагов. Одним выстрелом поражались сразу две жертвы: первую убивали, вторую предавали властям, связанную по рукам и ногам цепочкой хитроумно подготовленных неопровержимых улик.

Я вспоминаю свою недоверчивую улыбку, когда мне впервые объяснили работу этого простого и действенного механизма.

Объяснил мне его, однако, знаменитый юрист, который оставил по себе во Дворце Правосудия долгую и добрую память.

Мы говорили с ним в те уже далекие времена, когда дело пресловутых Черных Мантий вызывало столько волнений и напряженного интереса в обществе. Так вот этот юрист сказал мне:

– Мы ничего не узнаем, потому что люди, которые сейчас находятся под следствием, тоже ничего не знают. Они – последние пешки в этом воинстве, и, честно говоря, у меня нет твердой уверенности, что они вообще к нему принадлежат. Ведь главари этой банды при всяком удобном случае подсовывают нам подставных лиц.

Следствие и в самом деле так ничего и не выяснило, за исключением одного обстоятельства: главарь пойманной шайки – грабитель из самых заурядных. И его сообщники, и он сам имели мало общего с теми, кто под защитой хитроумно выработанной системы занимался преступной деятельностью, именуя себя во Франции и Англии Черными Мантиями, в Италии – Помощниками Тишины, а в Германии – Розенкрейцерами. Причем «работали» они в этих странах на протяжении полувека, и никого из них всерьез не потревожили представители закона.

С тех пор я положил немало времени и усилий на изучение разнообразных фактов, и мною овладело лихорадочное желание разгадать эту необыкновенную тайну. В моем распоряжении для общения с публикой есть только листы бумаги с этим вот романом, а роман очень часто вызывает недоверие. Разумеется, у серьезных людей никакого почтения к этому жанру не существует, но есть, к счастью, люди не столько серьезные, сколько умные, и от них я получил нежданное поощрение.

Первое, что я утверждаю (и мнение это возникло уже давно): в наших органах правосудия есть «преступные беззаконные юристы», и цель их деятельности – извращать распоряжения и плодить юридические ошибки. Это мнение возникло на основании сведений, полученных из министерства юстиции и префектуры полиции. Многие пренебрегали фактами или посмеивались над ними, но разразившийся вскоре процесс убедил маловеров, что им не стоило пренебрежительно пожимать плечами, поскольку оказалось, что возможно сфабриковать целую систему презумпций [17]– точно так же, как подделывают подпись или вексель.

До сих пор все сваливали на случайность, и я не отрицаю, что игры случая иногда вполне достаточно, чтобы ввести в заблуждение нашу жалкую человеческую справедливость. Но желательно отдать также должное и преступным талантам – их дьявольским козням и умению творить злодеяния: борясь и состязаясь с другими умениями, оно достигло к нашему времени необыкновенных результатов.

Эту область я изучал долго, но всего еще не узнал и готов продолжить свои изыскания.

Во времена Реставрации и царствования Луи-Филиппа в обществе чувствовались некоторое беспокойство и даже страх (полиция, надо сказать, относилась к этим опасениям на удивление скептически). В 1843 году состоялся процесс банкира Ж.-Б. Шварца, после чего было публично сказано, что правая рука главаря Черных Мантий господин Лекок де ля Перьер – Приятель-Тулонец – являлся не кем иным, как тем самым знаменитым Видоком, что служил в полиции.

Несомненно было и то, что на протяжении этого довольно долгого периода число преступлений, о которых говорилось шепотом и которые никак не касались судебных органов, стало поистине фантастическим. Никогда не было столько недоумений по поводу вынесенных приговоров, а феноменальный успех драмы, что вывела на сцену мученика Лесюрка («Курьерский поезд из Лиона») свидетельствовал о сформировавшемся в обществе мнении.

Однако ни одно подозрение не коснулось славного благодетеля человечества, апостола с улицы Терезы, полковника Боццо-Корона, который тратил миллионы на увеличение своей армии и одновременно взращивал свою славу филантропа. Лекок жил по-королевски, мнимый принц Бурбонский – сын несчастного короля Людовика XVI и, разумеется, «законный» наследник французского престола, – граф Корона и графиня Маргарита блистали в высшем свете, и в конце каждого года Отец-Благодетель, степенный, добропорядочный и точный, будто главный бухгалтер Французского банка, представлял отчет, зажигая глаза компаньонов алчным блеском: их общие сокровища все росли и росли.