Конн Иггульден - Кости холмов. Империя серебра

– Войскам дан приказ согнать зимний жир, господин.

Заметив ухмылку Самуки, Хасар тихо выругался.

– Тогда это война. Возвращайся и скажи брату: «Я скоро прибуду». Этого достаточно.

– Должен ли я сказать, что ты прибудешь до конца лета, господин? – спросил гонец.

– Да, – ответил Хасар и плюнул на землю, как только гонец скрылся из виду.

Монголы заняли все города на сто миль вокруг Кайфына, взяв императора в кольцо разрухи и голода. И вот, когда Хасар уже почуял дыхание победы, его вынуждают отступить. Увидев, каким воодушевлением пылают глаза Угэдэя, Хасар отвел взгляд.

Но затем он подумал, что снова увидеться с братьями будет все же неплохо. К тому же интересно было сравнить трофеи Джелме и Субудая с тем, что награбил он, разоряя китайские города. Ведь чтобы уложить все это добро на телеги, пришлось вырубать целые леса. Хасар даже набрал рекрутов из китайцев и мог возвращаться домой с войском, которое было теперь на две тысячи человек больше того, что он привел с собой. Хасар тяжело вздохнул. Паче всех прочих трофеев он хотел принести Чингису кости мертвого императора.

Кобыла Чингиса быстро несла его по равнине. Он отпустил поводья и выпрямился, разрезая телом теплый воздух. Длинные черные волосы развевал степной ветер. Легкая туника без рукавов распахнулась на груди, обнажив густую паутину шрамов. Старые штаны засалились и потемнели, как и мягкие сапоги в стременах. Чингис был без меча, и только лук висел в кожаной сумке у бедра да небольшой кожаный колчан с ремнем через грудь подскакивал за плечами.

Небо над головой чернело от птиц. Они шумно хлопали крыльями, когда соколы вонзали в них острые когти и несли пойманную добычу хозяину. Вдалеке три тысячи воинов выстроились в кольцо и медленно гнали впереди себя все живое, что попадалось им на пути. Прошло немного времени, и центр кольца уже наполнился сурками, лисами, оленями, крысами, дикими собаками и множеством прочих мелких зверьков. Видя, как земля потемнела от живности, Чингис улыбнулся и обнажил зубы в предвкушении бойни. Заметив оленя, в панике метавшегося в центре круга, Чингис с легкостью сразил его меткой стрелой, вонзившейся глубоко под лопатку. Брыкаясь, олень рухнул, а Чингис обернулся и посмотрел на своего брата Хачиуна в надежде, что тот видел удачный выстрел.

Облавная охота давала мало возможностей для развлечения, зато помогала накормить много народу, когда у племени заканчивалось мясо. И все же Чингис любил ее, выделяя места внутри круга тем, кого хотел уважить и наградить. Как и Хачиун, Арслан, самый преданный хану человек, тоже был там. В свои шестьдесят кузнец был строен точно лезвие ножа и пока еще неплохо сидел в седле. На глазах у Чингиса он сбил голубя, когда тот пролетал над его головой.

Вот перед Чингисом пронесся борец Толуй, свесившись с седла за испуганно мелькнувшим в траве жирным сурком. Но тут из зарослей высокой травы появился волк. Лошадь Толуя резко шарахнулась в сторону, едва не сбросив седока. День удался на славу. Круг все сужался, и в самом его центре сотня наиболее толковых и ценных командиров сновала взад и вперед по кишащей зверьем земле. Животные сбились в такую плотную массу, что скорее погибали под копытами лошадей, чем от стрел. Кольцо сжималось до тех пор, пока воины не сошлись плечом к плечу, а довольные собой охотники не истратили все содержимое своих колчанов.

Приметив в траве еще одного волка, Чингис ударил пятками лошадь и бросился в погоню за удирающим зверем. Чингис уже готов был пустить стрелу, когда увидел Хачиуна. Тот тоже гнался за хищником, но потом развернул коня, уступив выстрел брату, и довольный Чингис завершил дело. Братьям было около сорока, оба крепки и в прекрасной форме. После сбора войск они возглавят поход в новые земли, и Чингис уже предвкушал победу.

Из цзиньской столицы он вернулся усталым и разбитым болезнью. Почти год ушел на поправку здоровья и восстановление сил, но теперь прежняя слабость стала только воспоминанием. К концу лета Чингис уже почувствовал былую силу, а вместе с ней и желание сокрушить тех, кто дерзнул лишить жизни его людей. Лишь бы враг оказался смелым и сильным, предоставил ему возможность до конца насладиться местью.

Чингис протянул руку за новой стрелой, но колчан опустел. Чингис вздохнул. Скоро сюда прибегут юноши и девушки с молотками и ножами в руках, чтобы довершить охоту и начать готовить туши животных для великого пира.

Хану доложили, что войска Хасара и Субудая в двух днях пути. Как только они вернутся, их будут чествовать рисовой водкой и черным араком. Еще Чингису не терпелось увидеть, как выросли и повзрослели его сыновья за годы разлуки. Такой сладостной казалась сейчас мысль о военных походах и завоевании новых земель вместе с Чагатаем и Угэдэем, чтобы и они смогли стать настоящими ханами. Чингис знал, что Джучи тоже вернется, но воспоминания о нем бередили старую рану, и ему не хотелось думать об этом. Он был вполне счастлив в годы мирной жизни с женами и подрастающими детьми, но он верил, что Отец-небо создал его для некой цели, и уж точно не для тихой жизни в сонном мире.

Чингис подъехал к Хачиуну в тот момент, когда брат похлопывал Арслана по плечу. Земля между ними была залита кровью и завалена мехом, и мальчишки крутились под самыми копытами лошадей, перекрикиваясь и подзывая друг друга восторженными голосами.

– Видели, какого волка я завалил? – сказал обоим Чингис. – Две стрелы ушли только на то, чтобы его остановить.

– Отличный выстрел, – ответил Хачиун, с лоснящимся от пота лицом.

В это мгновение тощий мальчонка оказался так близко от стремени Хачиуна, что тот наклонился, чтобы шлепнуть его по спине, но мальчик упал и распластался на земле, вызвав всеобщий смех.

Арслан улыбнулся, когда мальчик, встав на ноги, злобно взглянул на ханского брата и пустился бежать.

– Совсем еще дети, это новое поколение, – сказал он. – Я почти не помню, каким был в его годы.

Чингис кивнул. Детям племен больше неведом страх преследования, который познал он и его братья. Слушая их смех и звонкие голоса, он только дивился тому, чего достиг. Лишь немногие пастухи водили еще стада в долинах и на холмах его родной земли. Всех остальных он собрал в единый народ под началом одного человека и Отца-неба. Возможно, поэтому и был он достоин вызова, брошенного ему племенами пустыни. Мужчина без врагов становится мягкотелым и быстро жиреет. Народ вырождается. При этой мысли Чингис улыбнулся. Врагов по всему миру хватало, и он благодарил небо за то, что их были миллионы. Лучшего способа прожить жизнь он не представлял, а впереди его ждали счастливые годы.

Арслан заговорил снова, но голос его стал серьезнее: