Николай Харин - ДАртаньян в Бастилии

Д'Артаньян почувствовал, что снова обретает почву под ногами. Атос перестал кривить губы в горькой усмешке и одобрительно качнул головой.

– Да, кстати, граф. Правда ли, что этот дю Валлон такой силач, что способен ударом кулака повалить наземь быка?

– Правда, ваше величество. В ту пору, когда нам довелось вместе служить в рядах мушкетеров вашего величества, он демонстрировал мне свое искусство на ярмарке в Сен-Жермене, – подтвердил Атос.

– Ну так передайте ему, чтобы он не слишком усердствовал, когда увидит карету с зарешеченными окнами и двоих швейцарцев конвоя. В карету с господином д'Артаньяном сядет господин дю Гайлье. Я надеюсь, что он будет в состоянии оправиться после встречи в вами. Помните, господа, швейцарцы – не гвардейцы его высокопреосвященства.

И после того как… словом, сразу же отправляйтесь в путь.

Маршал де Ла Форс готовит генеральное сражение. Вы должны успеть к нему.

Пожелание короля было передано Портосу. Тот пришел в восторг оттого, что король оказался столь хорошо осведомлен о его способностях.

– Ради его величества я буду осторожен, как никогда! – пообещал гигант.

Портос сдержал слово. Швейцарцы уже через четыре недели смогли снова приступить к несению караульной службы в Лувре.

Теперь они скакали по дорогам Франции вчетвером.

Друзья позаботились о лошади для д'Артаньяна – гнедой кобыле четырехлетке. Когда мушкетер со вздохом принялся вспоминать о своем сером жеребце и сетовать на его отсутствие перед дальним походом, Арамис хитро улыбнулся и проронил:

– Арабы говорят: «Никогда не покупай рыжей лошади, продай вороную, заботься о белой, а сам езди на гнедой».

Пусть это вас утешит, дорогой д'Артаньян.

– Откуда вам так хорошо известны вкусы арабов относительно лошадей? – удивился гасконец, но ответа на свой вопрос не получил.

Они снова вчетвером пересекали Францию. И кажется, на этот раз судьба подарила им всем немного безоблачного настроения. Они были счастливы.

– Знаете, как я себя сейчас чувствую? – спрашивал д'Артаньян. – Совершенно так же, как в тот первый день у монастыря Дешо, помните?

– Еще бы не помнить! – рокотал Портос. – Вы все уложили своих противников, д'Артаньян – тот и вовсе справился с двумя, а я только и сумел, что проткнуть ляжку Бикара. Совсем скверно, принимая во внимание, что он тоже проткнул мне плечо.

– Но потом мы шагали по парижским улицам и никому не уступали дороги… – мечтательно повторял д'Артаньян. – Все четверо. Как сейчас!

Между тем, покрывая милю за милей, они приближались к театру военных действий.

После того как друзья во всех подробностях описали д'Артаньяну свои приключения в Париже, попытки устроить ему побег и горькие разочарования, после того как эмоции утихли, а освобождение было неоднократно отпраздновано во всех придорожных кабачках, разговор перешел на злободневные темы.

– У меня такое впечатление, что куры в этой местности перестали нестись и сделали это все разом. Да и самих-то кур почти не видно, – заметил д'Артаньян после очередной пирушки, которая носила весьма спартанский характер в силу скудности припасов хозяина заведения, где они расположились на ночлег.

– Это и есть неоспоримый признак того, что мы приближаемся к бивуакам, – откликнулся Атос.

– Даже кролики и те будто повымерли, – посетовал Арамис.

– Они тушатся в солдатских котелках, – глубокомысленно произнес Портос. – Я даже отсюда чую этот запах.

– Итак, господа, – пригласил д'Артаньян. – Какова обстановка на полях сражений? И вообще, кто тут сражается с королевским войском?

– Ах, д'Артаньян, конечно же, сидя в тюрьме, ты не мог знать, что под кардинала ведут подкоп сразу с двух сторон, – проговорил Арамис, зорко всматриваясь в окрестные пейзажи. – Так вот, слушай. Герцог Орлеанский собрал в Брюсселе армию и выступил на Париж. Он и Монморанси поклялись не отступать, покуда с кардиналом не будет покончено.

– Выходит, мы собираемся сражаться за кардинала?!

Вот так штука!

И все четверо весело расхохотались. Впрочем, Арамис, даже хохоча во все горло, не утратил своей наблюдательности. Именно поэтому он первый заметил большие группы людей, передвигающиеся вдалеке. Услышал он и звуки выстрелов.

– Смотрите-ка! Там дерутся!

– Похоже, вы правы. Палят из мушкетов.

– Предлагаю спешиться и привязать коней у этих деревьев. Сами же мы можем подняться вон на тот невысокий холм, поросший кустарником, и разглядеть все из укрытия, – рассудительно предложил Атос.

Предложение незамедлительно было принято.

Перед их глазами предстала панорама сражения, а это не" сомнение было сражение, а не мелкая стычка.

– Вон там я вижу целый полк кавалерии! – воскликнул Портос. – А немного южнее – другой!

– А вот к пехота, – напряженным голосом проговорил Арамис.

– Как вы думаете, Арамис, это королевские войска?

– Если королевские, то лучше мне с ними не встречаться, – был ответ Арамиса, который пытался различить что-то в дыму и сумятице боя.

– Мне кажется, что пехота приближается, – невозмутимо произнес Атос.

Словно в подтверждение его слов, несколько пуль на излете упали совсем близко от их импровизированного укрытия.

По равнине неслись друг на друга кавалерийские эскадроны, отчаянно сшибались всадники, поднимались в воздух сабли и палаши, блестя в солнечных лучах и молниями опускаясь на шлемы и головы, плечи и конские крупы, нанося смертельные раны, сбрасывая всадников с коней, увеча лошадей. Солдаты, уперев сошки мушкетов в землю, густо покрытую еще зеленой травой, целились друг в друга и спускали курок, посылая пулю за пулей. Пикинеры и алебардщики схватывались в рукопашной. Словом, шел ожесточенный бой, вошедший в историю как битва при Кастельнодари.

– Смотрите! – взревел Портос. – Это же плащи мушкетеров!

– Где?!

– Да вон же. Проклятие, они отступают!

Теперь уже вся четверка ясно видела, что в направлении, указанном Портосом, движутся мушкетеры, построенные в несколько шеренг и ведущие огонь по противнику. Первая шеренга давала залп из мушкетов и, разделившись на две части, отступала назад, обходя боевой порядок полка с флангов. Там они образовывали заднюю линию и имели время на перезарядку мушкетов, пока каждая последующая шеренга выполняла тот же маневр и очередь снова доходила первой.

Таким образом, мушкетеры медленно отступали, ведя бесперебойную стрельбу и сохраняя строй.

Увидев это отступление – медленное, достойное, при котором противнику наносился немалый урон, но все же отступление, д'Артаньян позабыл обо всем на свете. Д'Артаньян был мушкетером. Мало того, он был лейтенантом этого славного полка лучших королевских гвардейцев.