Алексей Ю - Рядовой неандерталец

– Машину оставим в пределах видимости. Гражданских лиц и прочих грибников и отдыхающих тут нет и быть не может. Все проезды в этот район перекрыты. Не спать, не ссать и не курить. Смотри в оба. Контакт маловероятен, но не расслабляйся. Задача ясна? Выполняй.

– Так точно! – отрапортовал Соболев, ему было всё предельно ясно, он уже мысленно расставил стрелков и пулеметчика.

Командир хотел по-молодецки запрыгнуть в кузов транспорта, но ушибленная нога лишила его этой возможности, и он с позором сел в кабину и укатил на «север».

Распределив людей цепью вдоль проезжей части с дистанцией метров в пятьдесят, Соболев обратился к пулеметчику Максиму Кузнецову. Максим, так же как и Мещеряков был старослужащий. Всего их – дембелей на отделение было трое и на них в основном лежала задача воспитания великовозрастных оболтусов – салаг, недавно начавших тянуть лямку срочной службы.

– Макс, где думаешь поставить пулемет?

– Да чё тут думать? по центру и поставим. Вон пригорок не большой с кустиком видишь?

Действительно, небольшая возвышенность позволяла контролировать большую часть перелеска, и сектор стрельбы был, как говориться, что надо.

– Ну… тогда располагайся.

Макс, взвалив на плечо свой «Печенег» двинулся к облюбованному месту.

Закончив распределение людей, Михаил прислонился к стволу одиноко стоящей березки. Местный пейзаж после унылой казармы радовал глаз. Было еще не жарко, молодая зелень – трава, березы, редкие кусты то ли багульника, то ли другого какого-то растения, Михаил не особо разбирался в ботанике, создавала благостное настроение. Пение лесных птиц, стрекот кузнечиков действовали успокаивающе, и дурное предчувствие, терзавшее его еще с ночи, постепенно улетучилось. Соболев заметил редкие струйки дыма – видимо кто-то из солдат вопреки приказу закурил. «Да и черт с ними» – подумал Соболев, в конце концов, начальство далеко и сколько тут еще торчать не известно. Глядя на дымок, самому нестерпимо захотелось закурить. Вообще – то он давно решил бросить, но в курящем коллективе сделать это не так-то просто. Как только кто-то закурит поблизости, так хоть волком вой, и поэтому завязать он решил уже на «гражданке». Михаил достал сигаретку, отметив, что в пачке, уже достаточно помятой, осталось пять штучек, и до конца дня явно не хватит. «Да… хоть бы до обеда хватило… видимо, придется напрягать молодых на предмет курева» – тоскливо подумал Михаил.

Срочная служба была сержанту не в тягость, состоял он на хорошем счету у начальства и «пользовался заслуженным авторитетом у сослуживцев» – именно такую строчку он успел мельком прочитать в своей характеристике, когда за каким-то мелочным делом заходил в штаб. В это время как раз решался вопрос о назначении его командиром отделения и присвоении ему звания младшего сержанта. Вообще, служба заладилась у него сразу, от природы был он достаточно сообразительным, к тому же значительно старше своего призыва, так как успел к этому времени закончить четыре курса исторического факультета в местном универе. Поэтому двадцатидвухлетний призывник не подвергался придиркам «дедов», так как был, во-первых, их старше, а во-вторых, человеком с практически высшим образованием. Тем более в свои годы успел позаниматься рукопашкой, и даже выступал на городских соревнованиях, однако без особых успехов. Занимался Михаил «для себя» и всерьез продолжать оттачивать навыки рукопашного боя не собирался. После дембеля рассчитывал он восстановиться в родном универе, а что делать дальше даже и не задумывался. Будущее представлялось ему чем-то эфемерным, и забивать голову размышлениями о работе и карьере лишний раз не хотелось. «Жизнь покажет, а там видно будет» – рассуждал бывший студент.

Отчислен он был, кстати, по глупости, хотя с программой обучения справлялся легко, учеба давалось ему без трудностей, даже конспекты лекций Миша почти не вел. Он старался запоминать на слух то, что говорили преподаватели, только перед экзаменами перелистывал учебники, а не зубрил билеты как многие. На четвёртом курсе случилось так, что в период сессии приспичило жениться его близкому другу, а свадьбу играли в соседей области. Не устояв перед соблазном, Миша рванул на празднование и неделю куролесил, забив на экзамены все, что только можно было забить, а так как учился он на бюджетной основе – то есть бесплатно, его быстренько и отчислили – желающих перейти на бюджет всегда было предостаточно.

Погрузившись в мысли, Соболев не сразу заметил группу людей, выходящих из леса. Одеты они были в цивильное. Мысля стереотипами, не сразу можно было опознать в них искомых террористов. В сознании большинства людей террорист представляется здоровенным, чернобородым бугаем в камуфляже и с зеленой повязкой на лбу. Вышедшие одеты были обычно: джинсы, мастерки, спортивные костюмы и никаких бород. Двое из них тащили какой-то металлический ящик, взявшись за него с двух сторон, по-видимому, там были приделаны ручки для переноски. Судя по тому, как несшие его люди согнулись, ящик был тяжелым. Сомнение в принадлежности этих людей к тем, кого они тут ждали, развеяло оружие – вооружены были все четверо. У носильщиков за плечами болтались Калаши, они легко угадывались по деревянным прикладам и цевью. Идущий впереди держал не то автомат, не то автоматическую винтовку черного цвета, идентифицировать на таком расстоянии этот ствол было нельзя. Такое же оружие было и у замыкающего.

– Понеслась п… по кочкам,– вслух подумал Соболев, снимая автомат с предохранителя.

– Стоять!!! – внезапно раздавшийся испуганный окрик, заставил Соболева сматериться еще раз, отличился кто-то из молодых. Заставить стоять не прошеных гостей, конечно, не получилось, а получилось заставить залечь. Сразу же раздались выстрелы. Стреляли все, даже те, кто находился с флангов развернувшегося действия. Им решительно ничего не было видно, и они просто лупили из автоматов по лесу. Стреляли очередями. Не тренированные пальцы давили на гашетку слишком долго, и очереди выходили слишком длинные, срезая траву в месте залегания терров, пули наискось уходили в лес и в небо. Соболев отправлял короткие очереди по два – три выстрела по позиции террористов – их выдавали вспышки дульного пламени. Боекомплект был ограничен, и он старался беречь патроны. От выстрелов загорелась трава как раз в том месте, куда целился Михаил, видимо, его визави стреляли от земли, стараясь не поднимать голову. Соболев сменил позицию, откатившись на три метра в сторону, и снова пустил короткую очередь по направлению к лесу. Противник, застигнутый врасплох, занимал крайне невыгодную для себя позицию. Из леса они уже вышли и находились, по сути, на открытом пространстве, скрываемые лишь высокой травой, редким кустарником, и неровностями ландшафта. Террористы осознали необходимость передислокации – им во что бы то ни стало было необходимо вернуться под прикрытие леса. Сержант увидел, как они короткими перебежками меняют позицию. Он заприметил одну фигуру, чья красная мастерка являла собой очень заметную цель. Человек перебежал, залег, сделал несколько выстрелов и его автомат замолчал. Михаил прицелился, взяв небольшое упреждение в направлении предполагаемого отхода. Терпеливое ожидание было вознаграждено, преступник начал движение и Михаил нажал на спусковой крючок. Он очень четко, как в замедленной съемке, увидел, как пуля вошла противнику в голову, вопреки ожиданиям, тот не дернулся и не был отброшен в сторону как показывают в голливудских боевиках, а просто упал. На его месте, в летнем мареве образовалось розовое кровяное облачко, как будто остроносая пуля выбила из человека кровавую пыль. Мысли о том, что он только что убил человека, медленно заполняли сознание, сердце бешено заколотилось, а руки стали предательски ватными, к горлу подкатил комок, и Михаила вырвало горькой слизью.