Федор Раззаков - Бандиты времен социализма. Хроника российской преступности 1917-1991 годы

© Раззаков Ф. И., 2022

© ООО «Издательство Родина», 2022

Ограбление Патриаршей ризницы. Банда Сабана, Кошелькова, Вани Белки и др. Ленька Пантелеев. Банда Котова. «Веер дьявола» Мишки Культяпого. Кража из Музея им. А. С. Пушкина

Ушедшая в небытие в феврале 1917 года великая царская Россия оставила новым правителям довольно пестрый и профессиональный уголовный мир. Но лучшее, что смогла сделать новая демократическая власть с этим миром, это тут же объявить ему в марте 17-го года всеобщую амнистию. После нее тысячи уголовников заполонили Россию от края и до края, и той же весной преступность в стране сделала небывалый скачок. Если весной 1916 года в Москве было совершено 3618 преступлений, то в тот же период 17-го – свыше 20 тысяч. Если в 1913 году в Москве в день поступало до 20 заявлений о крупных кражах, то с весны 1917 года – больше сотни. То же самое происходило и с убийствами. В том же 1913-м из каждых ста осужденных менее всего убийц оказывалось в Москве.

В 1913 году в Швейцарии на Международном криминалистическом конгрессе Московская сыскная полиция (ее тогда возглавлял Аркадий Францевич Кошко) была признана лучшей в мире. Раскрываемость преступлений в Москве составляла 52 %. А ведь до прихода в московскую сыскную полицию А. Кошко (май 1908 г.) дела обстояли крайне скверно. Ее начальник был уличен во взятках и полном развале сыскного дела. Прошло всего пять лет, и московские сыщики обогнали своих коллег из Санкт-Петербурга и достойно представили Россию на конгрессе в Швейцарии.

После февраля 17-го убийства в Белокаменной выросли в 10 раз, а раскрываемость их равнялась практически нулю. Можно сказать, что кровавая бойня на фронте дала жестокие уроки убийств, грабежей и насилия миллионам людей. И вот тогда россияне, стеная и плача под бандитскими ножами и обрезами, призвали к власти партию порядка – большевиков. Так произошла Великая Октябрьская революция.

Большевики, не обремененные никакими буржуазными привычками типа «суда присяжных» или «презумпции невиновности» и приравняв любое уголовное преступление к категории политического, железной рукой принялись наводить порядок в стране. 28 октября (10 ноября) 1917 года была создана советская милиция. 20 декабря того же года появляется ВЧК.

Первым заведующим Управлением милиции НКВД РСФСР, а затем начальником Главного управления милиции стал большевик с 1912 года Андрей Дижбит. При нем Главное управление состояло из пяти отделов: общего (наружная служба и контроль за порядком на улицах), инструкторского, снабжения, информационного и культурно-просветительного. Уголовный розыск тогда находился в ведении Народного комиссариата юстиции. Правда, уже при Дижбите по его настоянию перед правительством был поставлен вопрос об объединении сил в руках Наркомата внутренних дел. Вскоре уголовный розыск перешел в ведение НКВД. Случилось это в октябре 18-го. До Октябрьской революции в преступном мире России существовали четыре устойчивые касты уголовников: «Иваны», «храпы», «игроки» и «шпанка». «Иванами» звали себя те, кто занимался грабежами, кто всегда стремился к лидерству и вел себя достаточно агрессивно по отношению к другим заключенным. «Храпы» были любителями загребать жар чужими руками, их благосостояние базировалось на активном обмане своих же товарищей по заключению. «Игроками» назывались карточные и иные шулера, самые интеллигентные и образованные люди в преступной среде. И, наконец, четвертая каста – «шпанка» – представляла собой низшее сословие заключенных, всеми презираемое и гонимое.

Октябрьская революция и гражданская война заметно пополнили армию уголовных преступников России за счет представителей мелкой буржуазии, анархистов и проигравших войну белогвардейцев. И все же первый эшелон этой многочисленной армии составляли тогда преступники с давним, еще дореволюционным уголовным прошлым. «Иваны», объединявшиеся в банды, буквально терроризировали население не только мелких провинциальных городов, но и таких, как Москва и Петроград. Поэтому неоценимую услугу молодой советской правоохранительной системе могли бы оказать в борьбе с разнузданным бандитизмом старые специалисты, асы царского сыска. Когда в январе 1918 года из Патриаршей ризницы Московского Кремля преступники похитили изумруды, сапфиры, редкие бриллианты, Евангелие 1648 года в золотом окладе с бриллиантами, Евангелие XII века, золотую чашу весом 34 фунта и много других ценностей на общую сумму 30 миллионов рублей, огромную помощь в поимке преступников московским сыщикам оказал Иван Свитнев из Саратова, до февраля 1917 года служивший надзирателем саратовского сыскного отделения.

Как было установлено в ходе предварительного следствия, преступники проникли в ризницу через окно со стороны Царь-колокола. Никаких особенных зацепок, по которым можно было бы определить личность преступников, на месте преступления найдено не было. Перед совершенно не обученными сыщиками МУРа встала трудная задача: в хаосе тех лет найти и задержать преступников.

Первое, что сделали сыщики, – установили контроль за всеми рынками сбыта антиквариата в Москве. Судя по всему, преступники совершали ограбление с единственной целью – нажиться, поэтому они должны были попытаться продать похищенное как можно быстрее. К тому же они явно не придавали серьезного значения сыскным подразделениям новой власти, считая, что царским сыщикам равноценной замены все равно нет. На этом, собственно, они и прокололись.

Первую партию украденных драгоценностей преступники решили продать в далеком от Москвы Саратове. Действовали они при этом не особенно осторожно – отдали золотые украшения двум перекупщикам и договорились, что ровно через три дня в ресторане «Товарищество» встретятся для получения денег. Однако перекупщики сразу попали в поле зрения местной милиции, которая почти в каждой гостинице или ресторане имела своих негласных агентов. Один из них и заприметил 12 марта 1918 года мужчину и женщину, которые с рук предлагали людям купить у них драгоценности. Буквально через час после этого оба торговца были задержаны и доставлены к заместителю начальника саратовской милиции Ивану Свитневу.

Свитнев спросил у задержанных, откуда у них эти драгоценности. Те ответили, что получили их из рук некоего Самарина, которого до этого никогда не видели. Мол, наше дело маленькое, мы должны были только продать «камешки» и взять себе определенный процент со сделки. А львиную долю должны были через три дня передать Самарину.