Дмитрий Володихин - Полководцы Московского царства

Ключик, подобранный Холмским к Казани, выглядит вроде бы просто и незамысловато: князь действует с максимальной быстротой и решительностью. Он искал боя, то есть способа перемолоть живую силу противника и тем самым деморализовать его. Князь громит внешнюю рать казанцев, громит рать, вышедшую из города, вызывает подмогу, видя, что не имеет должного преимущества в силах, устраивает тесную блокаду и угрожает скорым беспощадным штурмом самой Казани. Запасы в лагере его полевого соединения не успевают иссякнуть, а дело уже сделано.

Но до такой «простоты» может додуматься только искусный военачальник, притом человек отважный, волевой, энергичный. Холмский понимал, что долгая осада работает против него, что оставлять безнаказанными нападения извне нельзя, что действовать надо на пределе возможностей русской армии. Мало кто после него достигал той же ясности в понимании этих тактических и «логистических» проблем.

Несколько лет спустя, будучи уже немолодым человеком, Даниил Дмитриевич еще успел поучаствовать в первой большой войне между Россией и Великим княжеством Литовским. Летом 1492 года он возглавил большую пятиполковую рать, направленную в набег на северские города, пребывавшие тогда под властью Литвы.

О походе этом известно крайне мало. Во время переговоров осенью 1492 года литовский дипломатический представитель Иван Владычка заявил, обращаясь к Ивану III: «Пришла к нам весть, што люди твои, в головах князь Федор Оболенский, приходил со многими людьми войною безвестно, и городы наши Мценеск и Любутеск зжог, и наместника нашего мценского и любутского Бориса Семеновича свел, и бояр мценских и любутских з жонами и з детьми и иных многих людей головами в полон повели, и животы и статки побрали» [41]. Оболенский командовал самым малым, а именно Сторожевым полком в армии Холмского. Летопись сообщает, что он взял город Мценск [42]. Расстояние между Любутском и Мценском огромное, около 130 километров по прямой, а это три-четыре дня конного хода. Маловероятно, чтобы князь Федор Васильевич Оболенский-Телепень оперировал на обоих направлениях. Видимо, под Любутском осуществляли тактическую работу другие части из состава армии князя Д. Д. Холмского.

Если Мценск был взят столь незначительными силами, то неизвестно, какое применение нашли прочие полки. Вероятно, они, зайдя на литовскую территорию, по терминологии того времени – «распустили войну», то есть разорили пограничные места и взяли «полон», вместе с тем захватили Любутск, а потом спалили городские укрепления.

В целом можно констатировать еще один поход в карьере князя Д. Д. Холмского, завершившийся успешно.

В 1493 году полководец оставлен в Москве, при особе великого князя. Косвенно это свидетельствует о том, что Даниилу Дмитриевичу уже не хватает здоровья на дальние походы. Иначе князь, столько раз показывавший свой блистательный тактический талант, вряд ли оказался бы вне масштабных военных действий, которые тогда велись на западе России.

Вскоре он скончался.

Князь Холмский был блистательной кадровой находкой Ивана III. Его тактический дар стал солидной гирей на чаше весов переменчивой судьбы рождающейся России. Именно этим инструментом Иван III «сломал» сначала Новгород, затем Казань, именно с его помощью он отразил нашествие Ахмата. Можно многое говорить о социально-экономических и внешнеполитических факторах, действовавших при создании единого Русского государства, но совершенно неправильно сбрасывать со счетов фактор личный. Талантливый полководец всегда в цене. Порой на его плечи ложится бремя спасителя отечества. Иногда он – разрушитель старого порядка, иногда – его восстановитель. Но, стоит повторить, он всегда в цене, поскольку его способности имеют непостижимую мистическую природу дара Божьего, а без него все осложняется.

Итак, искусный полководец всегда в цене… но особенно, если за его спиной – талантливый правитель.

Два несомненных лидера, своего рода «маршала» Ивана Великого, делящие, если применить спортивную терминологию, первое и второе места, это князья Даниил Дмитриевич Холмский и Даниил Васильевич Щеня. Оба они принесли рождающейся на их глазах и их трудами России множество побед. Оба по результативности могут сравниваться с самим А. В. Суворовым. Трудно сказать, кто из них первенствует по заслугам перед отечеством. Скорее можно говорить о другом: когда счастливая звезда первого из них закатывалась, слава второго только-только начала восходить. Фактически в начале 1490-х годов Щеня сменил Холмского в роли абсолютного лидера русской военной элиты.

Значит, пришло время поговорить о князе-Гедиминовиче Данииле Васильевиче по прозвищу Щеня.

Тактическая деятельность таких титанов русского военного командования, как князья Д. Д. Холмский и Д. В. Щеня, отмечена пятью-шестью крупными победами на каждого, что ставит их в один ряд с самыми знаменитыми полководцами отечественной истории от начала Руси до наших дней. В сущности, это были русские Наполеоны XV столетия. Или, точнее, Суворовы русского Средневековья. Причем сказать это можно безо всякого преувеличения и безо всяких оговорок.

Князь Даниил Васильевич Щеня происходил из знатнейшего рода Гедиминовичей – потомков великих князей литовских.

Его дядя, И. Ю. Патрикеев, – один из величайших вельмож правления Ивана III, государственный деятель высшего уровня, его сын Василий Косой (двоюродный брат Даниила Васильевича) – также один из ведущих государственных деятелей конца XV столетия. В 1499 году оба они, отец и сын, проиграв при дворе решающий раунд политической борьбы, вынуждены были принять иноческий постриг. После этого какое-либо их участие в военных делах перестало быть возможным.

Однако их близкие родственники, князья Д. В. Щеня и М. И. Булгаков, не пострадали, сохранив прежнее положение в военной элите. Да и другие Гедиминовичи [43]

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Еще до этой войны, в самом начале правления Ивана III, происходили боевые действия между Московским великим княжеством, Казанским ханством и «черемисой». Они реконструированы В. А. Волковым по материалам периферийного летописания (в разрядах и великокняжеском летописании данные отсутствуют): «Уже первый поход воевод Ивана III в какой-то степени задевал интересы Казанского ханства, ибо нацелен был на подвластных волжским татарам черемисов. Вступив на престол 17 марта 1462 года, после смерти отца… великий князь отправил своих воевод, Бориса Федоровича Кожанова и Бориса Матвеевича Слепого Тютчева, на Черемисскую землю и Великую Пермь. С ними выступили устюжское, вологодское и галицкое ополчения. Описывая этот поход, автор Архангелогородского летописца рассказал, что “шли воеводы мимо Устюг[а] к Вятке, а по Вятке вниз, а по Каме вверх в Великую Пермь”. Результаты экспедиции остались неизвестными, но по реакции противника можно судить, что она удалась, так как “того же лета рать черемисская с тотары казаньскими (!) приходили на Устюжъскии уезд, на верх Югу реки, на волость на Лоху, повоивали, в полон повели много руских голов”. Но устюжане смогли настичь нападавших, побить их, “а полон назад отполонили”. В несколько более сжатом виде о походе Кожанова и Тютчева и ответном нападении черемисов на Верхоужье сообщается во второй редакции Устюжского летописца и Летописце Льва Вологдина. Единственным отличием их от Архангелогородского летописца является указание на боярский чин Бориса Кожанова. Поход 1462 года, как и другие операции первого периода правления Ивана III, был осуществлен еще в условиях старой, “устоявшейся военной системы” силами земского ополчения северорусских городов “с вероятным участием служилых людей и во главе с воеводами великого князя”. Из сообщений летописцев совершенно ясно, что поход совершался по рекам, на кораблях. Пройдено оказалось в общем счете не менее 1000 верст» ( Волков В. А. Под стягом Москвы: Войны и рати Ивана III и Василия III. М., 2016. С. 12, 13). Закавыченные фрагменты взяты из книги Ю. Г. Алексеева «Походы русских войск при Иване III» (СПб., 2007). Сам же Ю. Г. Алексеев отметил следующее: «Почему… известие об этом походе не отразилось в общерусском (Московском великокняжеском) летописании? Можно предполагать, что в начале 60-х гг. еще не существовало ведомства, регистрирующего все походы великокняжеских воевод. Поэтому великокняжеский летописец не отметил… события 1462 г. …Отсутствие официальных известий о военных событиях 1462 г. …само по себе может рассматриваться как важный источник, характеризующий уровень организации руководства военной деятельностью великого княжества Московского» ( Алексеев Ю. Г. Походы русских войск при Иване III. СПб., 2007. С. 21).