Андрей Серба - Веди, княже!

Свободолюбивые и гордые, как и все славяне, они до последней возможности противились установлению главенства на Руси полян, и киевским князьям стоило немалых сил и крови заставить их подчиниться своей власти. На древлян ходили с бранью еще Аскольд и Дир, предшественник Игоря князь Олег также был вынужден примучивать их. Да и сам Игорь после смерти Олега дважды водил в древлянские дремучие леса и гнилые болота полянские дружины, утверждая огнем и мечом на земле соседей власть великого киевского князя. Поэтому с такой неприязнью отнесся Игорь к внезапному появлению в Киеве нежданных гостей. Тех, кого в эти черные минуты бесславия и позора меньше всего желал бы видеть подле себя.

Нахмурив брови, вцепившись в рукоять меча, великий князь молча наблюдал за приближавшимися древлянами. Впереди ступал Крук, старший сын древлянского князя Мала. В шаге за ним следовали несколько воевод и тысяцких, замыкала шествие группа старых, заслуженных воинов. Среди древлян Игорь не видел ни одного боярина или купца, на суровых, бесстрастных лицах непрошеных гостей не было заметно ни единой дружеской, располагающей к себе улыбки. Чего им надобно? Хотят воспользоваться тяжелым положением стольного града и требовать для древлянской земли уступок и послаблений в дани?

Крук остановился перед великим князем, слегка склонил в поклоне голову. Выпрямился, скользнул взглядом по стоявшему за спиной Игоря полянскому воину, державшему в руках боевой стяг киевской дружины. На узком, из темного бархата полотнище был изображен древнейший символ славянского племени бодричей, князем которого был дед Игоря Годослав. Разбросав в стороны крылья, поджав для скорости хвост, сокол-балобан, или, по-бодричски, рорик, смело устремлялся на врага. В полете отважной птицы ощущалась такая стремительность, что многие из непосвященных принимали его изображение за знак трезуба. Выпрямленные вверх под прямым углом крылья, укороченный по сравнению с ними хвост и несколько точек вместо условной головы на самом деле напоминали эту фигуру.

Невысокий, плотный, с короткой сильной шеей и густыми рыжеватыми усами Крук в упор глянул на Игоря. Его прищуренные на ярком солнце глаза были холодны.

— Великий князь, до древлянской земли дошла весть о твоем возвращении из похода на Царьград, и она скорбит вместе с Киевом. Нам известно также, что ты замыслил отомстить империи и собираешь воинов для нового похода, для чего разослал бирючей по всей Русской земле. Знаем, что многие поляне уже явились под твой стяг, слыхали, что поспешают к тебе северяне и вятичи, полочане и дреговичи. Лишь у нас, на древлянской земле, не видели и не слышали твоих посланцев. Что ж, путь к нам неблизок и нелегок, потому, наверное, они и задержались, — с незаметной иронией в голосе произнес Крук.

Древлянский князь говорил правду. Игорь разослал глашатаев во все концы Руси, даже в далекие Полоцк и Новгород. Лишь в расположенные рядом с Киевом древлянские земли не был направлен ни один. Потому что не друзей видел Игорь в соседях-древлянах, а затаившегося до поры до времени непримиримого врага, чувствовавшего пока собственную слабость, однако готового в первый же подходящий для этого момент снова обнажить меч против Киева. Сейчас наступит как раз такой случай.

— Не дождавшись бирючей, мы, древляне, сами явились к тебе, великий князь, — звучал голос Крука. — Знаю, не всегда были мир и покой промеж полянами и древлянами, не раз меч и кровь стояли между нами. Но не о том пришел сегодня говорить я с тобой. Все мы — русичи, одна у нас мать — Русская земля, о ней прежде всего должны думать мы, ее сыновья и защитники. Забудем в сию тяжкую годину о былых кривдах и распрях! Будем лишь помнить, что забота о чести и славе Руси требует нашего примирения и единства. Знай, великий князь, что древляне тоже поднялись за горе и обиду Руси, их сердца полны желания отомстить ромеям за гибель воинов-древлян, ходивших вместе с тобой и воеводой Браздом в поход на Царьград. Ведай, что древлянская земля готова хоть завтра поставить под твой стяг тридцать сотен храбрых воинов! Все наши кузнецы куют сейчас не серпы, а мечи, однако у них попросту не хватит железа, чтобы вооружить и укрыть воинским доспехом всех, кто рвется в бой против империи. Коли ты поможешь древлянам из великокняжеских скарбниц [42]оружием или железом, уже следующей весной наша земля пришлет тебе сто ладей по пятьдесят воинов в каждой. Вот с чем явился к тебе, великий князь, — закончил Крук.

Не веря собственным ушам, внимал Игорь словам древлянского князя. Когда тот замолчал, он еще не мог прийти в себя от изумления. Крук расценил его затянувшееся молчание по-своему.

— Не веришь мне, киевский князь, — с грустной усмешкой произнес он. — Отец предвидел это, отчего прислал именно меня, старшего сына, опору во всех делах. Чтобы ты не сомневался в чистоте наших помыслов и не отказал древлянам в просьбе, я готов остаться в Киеве заложником.

Игорь шагнул к древлянину, крепко его обнял.

— Верю тебе, князь, и древляне получат от Киева все, в чем испытывают нужду. Тебя же я и великая княгиня ждем вечером в терем на пир…

Расставшись с древлянами, Игорь собирался продолжить путь по берегу, однако его внимание привлекли два новобранца. Высокие и плечистые, они яростно нападали друг на друга с мечами в руках. Удары, которыми они обменивались, были сильны, но не точны, в движениях отсутствовали столь необходимые в настоящем бою четкость и резкость. Великий князь шагнул к дружинникам, подняв руку, прекратил поединок. Обнажил свой меч, властно приказал:

— Защищайтесь!

Дружинники были гораздо сильнее князя, по возрасту годились ему в сыновья, а то и внуки. Однако они лишь готовились стать воинами, в то время как Игорь провел всю жизнь в походах и бранях, мастерски владел всеми видами оружия. Начавшаяся схватка закончилась уже в следующую минуту. Один из противников Игоря, пытаясь уклониться от меча великого князя, неумело отпрянул в сторону, потерял равновесие и рухнул на песок. Тотчас сильным ударом клинка Игорь выбил оружие у его товарища. Швырнув меч в ножны, великий князь протянул руку упавшему дружиннику, помог ему встать.

— Откуда и зачем явился ко мне? — спросил он.

— Из-под Любеча, княже, — последовал ответ. — Мой отец и старший брат ходили с тобой в последний поход на империю и ни один не вернулся обратно. Мой долг русича отомстить за них.

— Зачем сменил рало [43]на меч ты? — повернулся Игорь ко второму новичку, растиравшему онемевшую после княжеского удара руку.

— Мне было пять лет, когда в бою с печенегами сложил голову отец. Но кто не знает, княже, что вовсе не сабли степняков льют русскую кровь, а ромейское золото? Сейчас пришел мой час расквитаться с империей за смерть отца.