Борис Соколов - Мы еще встретимся, полковник Кребс!

Добежав до первых домов Цебельды, Сандро остановился. Только сейчас он почувствовал страшную усталость и голод. Но Сандро понимал, что думать об отдыхе не имеет права. Надо было немедленно найти связного, организовать засаду у моста, доложить Чиверадзе обстановку.

Передохнув несколько минут, Сандро медленно пошел по улице, отыскивая в темноте нужный ему дом. Дойдя до центра селения, он свернул на боковую улицу и постучал в одну из калиток. Сразу же во дворе залаяла собака, в соседнем доме – другая, а через минуту Сандро казалось, что во все дома селения стучаться такие, как он, и все собаки Цебельды, захлебываясь от злобы, рвутся к оградам, кидаясь на нарушителей тишины. В двух-трех домах загорелся свет и послышались голоса.

Стоя у изгороди, Сандро ожидал, когда из дома выйдет нужный ему человек. Наконец, он услышал знакомый голос хозяина, своего старого приятеля, который отзывал яростного пса. Видя, что уговоры не помогают, хозяин швырнул в собаку камнем и, видимо, попал, потому что она взвизгнула и замолчала.

– Кто там? – спросил из темноты тот же голос.

– Это я, Сандро.

Человек подошел к калитке и, вглядываясь, переспросил:

– Кто?

– Это я, Сандро, – повторил он. – От Ивана Александровича.

– Иди в дом! – сказал человек из-за изгороди и открыл калитку.

Чутьем угадывая тропинку, Сандро прошел в глубину сада и остановился. Перед ним отворилась дверь, блеснул свет. В комнате за столом сидел незнакомый человек. При свете керосиновой лампы он читал какие-то записки, посматривал на карты и даже не поднял головы. Хозяин дома прошел вслед за Сандро, из другой комнаты появился Пурцеладзе. Сидевший за столом поднялся. Сандро вопросительно посмотрел на своих друзей.

– Что смотришь? – сказал Пурцеладзе. – Знакомься. Обловацкий, Сергей Яковлевич, с ним будем проводить операцию. Рассказывай, как дошел. Только не очень громко, – предупредил он, кивнув на дверь.

Сандро с жадностью наблюдал, как хозяин дома ставит на стол тарелки с едой.

– Как дошел? – повторил вполголоса Пурцеладзе.

Забыв об усталости, Сандро начал рассказывать, как он шел по дороге, почему-то твердо веря, что встретит Минасяна. Говоря о встрече и схватке, он как будто снова пережил все происшедшее.

– Микава говорил тебе, что Минасян должен встретиться с человеком у Красного моста? – перебил его Обловацкий.

– Говорил. А вы откуда знаете?

– Тоже от Микавы! Мы второй день наблюдаем за человеком в орешнике цебельдинской дачи. Днем он крутится в подлеске, недалеко от моста и дороги, а на ночь уходит в чащу. Видимо, это и есть связной, – пояснил Сергей Яковлевич.

– Как же после схватки Минасян побежал в обратную сторону? – удивился Пурцеладзе.

– А вы, Володя, хотели бы, чтобы, перепрыгнув через Сандро, он устремился прямо в Цебельду? – улыбнулся Обловацкий.

– Если бы мне предстояла встреча, я не терял бы времени, – сухо ответил Пурцеладзе.

Сандро вмешался в разговор и сказал, что, вероятно, Минасян знакомыми тропинками, минуя селение, придет к мосту.

– Надо подумать, как нам захватить обоих! – решил Обловацкий. – Давайте вашего человека! – обратился он к хозяину дома.

Тот кивнул и вышел в другую комнату.

– Кто там? – наклонившись к Пурцеладзе, шепотом спросил Сандро, но Володя сделал вид, что не расслышал.

– Ты ешь, а то голодный останешься!

За дверью раздалось покашливание, и в комнату вошел пожилой человек в черной черкеске. Не торопясь, он подошел к столу, приложил руку ко лбу, губам и груди и с достоинством поклонился. Лицо его было незнакомо Сандро.

– Садись, Измаил! – пригласил его Обловацкий. – Когда у тебя был человек с перевала?

– Три дня назад.

– Ты хорошо его знаешь?

– Конечно!

– Откуда он, как зовут и как часто ты его видел?

Измаил рассказал, что это Коста из-под Теберды, у него там небольшое хозяйство. Чтобы заработать, он иногда сопровождает туристов на ближайшие вершины, а то и до перевалов. Несколько раз он приходил в Ажары, приносил письма.

– Тебе? – удивился Пурцеладзе.

– Нет. Через меня для Эмхи, – насупился Измаил.

– Сегодня мы показали тебе издали человека. Это он? – спросил Обловацкий.

– Он!

– Тогда давай решать, как захватить его и Минасяна. Садись, смотри на карту. – Обловацкий подвинулся и освободил место на скамейке. – Вот мост, видишь? Вот дорога на Амткелы, оттуда дорога на Домбай и Марух.

– Нет. Туда он не пойдет! – уверенно возразил Измаил и погладил бороду. – Пойдет, как пришел. Через Клухорский перевал.

– Значит, здесь, вот этой дорогой?

Обловацкий провел карандашами и взглянул вопросительно на Измаила. Тот нагнулся над столом, долго рассматривал карту, потом поднял голову, осмотрел всех и сказал:

– Здесь! – и ткнул пальцем в узкую ниточку дороги.

За крайними домиками широко раскинувшегося селения, расположенного в седловине, дорога, крутясь по отлогому склону, спускалась в ущелье.

Далеко внизу, над пересохшей рекой, над осыпями серо-бурых обточенных камней, краснела железная коробка моста. Перебежав его, дорога уходила в густой кустарник, сужаясь, круто поднималась в гору и терялась в плотных зарослях рододендрона.

На девственной земле, в разросшемся придорожном подлеске, буйно перемешивались самшит, иглица, боярышник, вечнозеленая лавровишня и множество других растений, густо затянутых лианами, колючей и цепкой ежевикой. Разлапистый папоротник и остролист плотно прикрывали редкие прогалины и прятали от любопытного взгляда их обитателей. Толстый ковер опавших и гниющих листьев скрадывал шорохи. Тишину нарушала только вода. Скапливаясь в выемках и ямах, она упорно протачивала себе дорогу вниз и, монотонно стуча прозрачными каплями, напоминала о жизни.

Густая стена подлеска незаметно переходила в плотные ряды дуба, граба, бука и каштана. Обтянутые частой паутиной жимолости, плюща и дикого винограда, деревья, как цепями были прикованы к этой земле. Влажная и сумрачная полутьма была полна запахов, но все их забивал одуряющий аромат азалии. Быстые черные дятлы деловито и молчаливо перелетали дорогу и прятались в густой листве. Вертлявые сойки с коротким посвистом проносились вдоль кустов. В глухой чаще, прячась от жары, залегали звери. Солнечные лучи золотыми пятнами лежали на выбеленых дорожных плитах. Из селения еле долетали редкие удары кузнечного молота.

За одним из частых поворотов, в стороне от дороги, под огромным раскидистым карагачом лежал человек, одетый в домотканую местную одежду, запыленную и грязную. После бессонной ночи он дремал, чутко прислушиваясь к шумам леса. Раздавшийся невдалеке свист насторожил его. Второй свист, более продолжительный, поднял на ноги. Осторожными, короткими перебежками человек направился к дороге и, подойдя к кустарнику, раздвинул густые заросли. Оставаясь незаметным, он хорошо видел залитую светом пустынную дорогу. Свист не потревожил обитателей леса. По-прежнему негромко пели птицы, не торопясь по дороге проскакал черногрудый воробей, черными бусинками глаз высматривая себе пищу и не замечая следившей за ним красной гадюки. Гревшаяся на солнце ящерица, сливаясь с расщелиной в камне, застыла неподвижно.