Флориан Иллиес - Любовь в эпоху ненависти. Хроника одного чувства, 1929-1939

Но в 1929 году это еще не очевидная перспектива, хотя она уже год как обручилась с Адорно. У этой высокой и красивой женщины из семьи ассимилированных евреев своя голова на плечах. Она близко дружит с Бертольтом Брехтом, с Ласло Мохой-Надем, с Зигфридом Кракауэром, с Куртом Вайлем и Лотте Леньей. А в своем сердце она разрывается между тремя гениями. С одной стороны, Адорно, ее жених, отношения на расстоянии во Франкфурте-на-Майне, но в Берлине есть Эрнст Блох и Вальтер Беньямин. С Блохом у нее еще и физическая, а с Беньямином только интеллектуальная связь, и, как это часто бывает, именно вторая в письмах почти похожа на любовь.

Двадцать седьмого марта 1929 года Коул Портер впервые задает великий вопрос: «What is this thing called love?» [3] Так – «Что же это такое – любовь?» – называется песня американского композитора Коула Портера (1891–1964).

Дитрих Бонхёффер любит только Бога – не считая себя. Этот молодой и активный студент-теолог из хорошей берлинской семьи собирается в первую заграничную миссию в евангелической общине Барселоны и пишет тамошнему пастору Фрицу Ольбрихту, простодушному баварцу, чтобы узнать, как ему лучше подготовиться. Под подготовкой Бонхёффер имеет в виду гардероб. Дескать, он слышал, что погода в Барселоне жаркая, но переменчивая. И поэтому интересно, какой тип костюма Ольбрихт может порекомендовать и из какой ткани. Нужна ли форма для спортивных клубов? Какие костюмы и галстуки надевают на вечерние приемы? Пастору Ольбрихту понадобилось четыре недели, чтобы погасить свой гнев на юного теолога-модника из далекого Берлина. Потом он отвечает Дитриху Бонхёфферу, что никак не может помочь в выборе одежды, но советует ему, как священнику, положить в чемодан ризу.

Ах, какая весна у Бертольта Брехта. В пасхальную субботу в Театре на Шиффбауэрдамм – премьера пьесы «Саперы в Ингольштадте» его бывшей любовницы Марилуизы Фляйсер. В программке он пишет: «По этой пьесе можно изучать некоторые атавистические и доисторические эмоциональные миры». Например, доисторический мир эмоций самого Бертольта Брехта. В пьесе служанка Берта узнаёт, что ее возлюбленный Корль не только изменяет ей с другими женщинами, но имеет даже жену и детей. Именно этим однажды огорошил Марилуизу Фляйсер сам Брехт. И вот ее Берта заявляет: «Мы что-то упустили, что-то важное. Мы упустили любовь». А Брехт после премьеры незамедлительно приступает к следующему акту, потому что не хочет упускать вообще ничего. 10 апреля 1929 года он женится на Хелене Вайгель, от которой у него уже есть маленький сын. Брехт говорит, что она «благонравная, жесткая, смелая и непопулярная». Иными словами, полная противоположность своего супруга. Что делает супруг сразу после того, как говорит «да» в ЗАГСе Шарлоттенбурга? Едет на вокзал встречать любовницу. Вот только с букетом вышло глупо: у Бертольта Брехта в руке до сих пор вялые нарциссы с бракосочетания. На платформе вокзала Цоо он сообщает Кароле Неер, что полчаса назад женился на Хелене Вайгель, что это, мол, было «неизбежно», но «не так уж и важно», а она швыряет завядший букет ему под ноги и гневно шагает прочь. Ей пришлось проделать долгий путь в Берлин из Давоса, где она ухаживала за своим умирающим мужем, поэтом Клабундом, и всё только для того, чтобы узнать о том, что Брехт снова женился, и снова не на ней. Еще сильнее шокирована Элизабет Гауптман, ближайшая помощница и ближайшая любовница Брехта той весной 1929 года: когда до нее доходит весть о неожиданной свадьбе, она пытается совершить самоубийство у себя дома. Но не стоит беспокоиться. Едва выздоровев, она уже через шесть дней начинает писать новую пьесу и называет ее – без шуток – «Happy End».

А не мог бы ты написать для пьесы зонги, спрашивает она Брехта и обещает ему треть от будущих гонораров. Но для этого ему нужна помощь Курта Вайля, а пьесу он начинает переделывать, отправившись вместе с Элизабет Гауптман в творческий отпуск в Верхнюю Баварию. Когда в июле начинаются репетиции «Happy End», Брехт наглядно показывает, что лично он понимает под счастливым концом: главную роль в пьесе одной его любовницы исполняет другая любовница, Карола Неер, раз уж она приехала в Берлин, а жене досталась второстепенная роль с характерным названием «Серая Женщина». В главной мужской роли – Тео Линген, новый партнер бывшей жены Брехта Марианны Цофф и отчим его дочери Ханны (да, тут можно запутаться). Садистское желание Брехта одновременно видеть страдания всех своих женщин готово к постановке. Как раз в эти дни журнал Uhu спрашивает его об отношении к ревности. Брехт уверен: «Сегодня эта некогда трагическая черта характера осталась только у обывателей». Он пишет эти слова и, довольный собой, смотрит на гипсовый оттиск собственного лица, который установил на письменном столе. Если кружиться вокруг себя, можно потерять равновесие и получить травму. Но в случае Брехта травмы грозят только тем, кто пытается нарушить это кружение.

Совместные ночи с Асей Лацис, бесцветной коммунисткой из далекой Латвии, с которой Вальтер Беньямин познакомился на Капри, заканчиваются для него неудовлетворительно. Еще в полусне, на рассвете, с полуоткрытыми глазами, он хочет рассказать ей свой сон. Но Ася Лацис «слушала неохотно и перебивала, тем не менее он продолжал рассказывать». Ася Лацис, со своей стороны, просит его наконец развестись с женой Дорой. Ей снится только это. Потом они завтракают, настроение – как засохший ломоть ржаного хлеба.

Четырнадцатого марта двадцатичетырехлетний Кристофер Ишервуд, променявший медицину на литературу, садится в Лондоне на вечерний поезд в Дувр, на улице идет дождь, гремит гром, несутся тучи, на Ишервуде галстук из Кембриджа, его пальто Burberry промокло, Ишервуд вешает его сушиться на крючок. В Дувре, в темном тумане он садится на пароход до Остенде, в баре третьего класса шумят солдаты, командированные в Висбаден. Двое из них узнают галстук Ишервуда и чокаются с ним. В Остенде он садится на поезд в Кельн, а в Кельне поезд торжественно встречает чиновник на платформе с деревянной табличкой и указывает, с какого пути отходит поезд на Берлин, Ишервуд садится и дремлет, не замечая мелькающих за окном унылых зимних пейзажей, ни о чем не думает, но чувствует, что именно сейчас начинается его будущее. У него легкий чемодан и тяжелая тоска. Он думает о Берлине, потому что знает, что «Берлин – это парни».

Ишервуд живет совсем рядом с институтом сексологии Магнуса Хиршфельда. Он ходит туда почти каждый день, в пять вечера пьет чай с Карлом Гизе, спутником жизни Хиршфельда, основателя института, этого великого и ужасного «Эйнштейна секса». Когда Гизе говорит о Хиршфельде, импозантном ученом с окладистой бородой, на десятилетия старше самого Гизе, он благоговейно называет его «папа». А Ишервуд уважительно называет Гизе «неотесанным крестьянином с девичьим сердцем».