Олег Трегубов - Предсказания монаха

– Господь смилостивился ко мне и показал мировые и будущие тайны, – тихо молвил тот.

– Предсказания? – уточнил настоятель. – А какие именно?

– Придёт время, и Вы всё сами узнаете. Пока же могу дать Вам табличку, очень важно сохранить её в целости.

Он протянул настоятелю деревянную табличку, на которой была вырезана надпись: «Н-Б М ВЕРХ ИСЧЕЗ, НИЗ ОСТАЛСЯ, УГОЛ Г».

– Что это означает? – спросил настоятель странного монаха, разглядывая не менее странную табличку.

– Придёт время, и всё встанет на свои места, – повторил тот.

Некоторое время отец Назарий смотрел на Адама, а потом сказал:

– Хорошо. Вам нужно немного отдохнуть. Я скажу, чтобы Вас проводили.

Он позвал своего помощника, а когда тот пришёл, велел ему отвести Адама в келью.

– Я больше не Адам, – произнёс вдруг странный монах. – Бог сказал мне, что я Авель – сын Адама и голос Господа.

Настоятель и его помощник удивлённо посмотрели на него, а затем отец Назарий сказал:

– Хорошо, проводи его в келью. Ему нужно отдохнуть.

Они ушли, а настоятель стал думать о том, что сказал ему монах. Скорее всего, тот просто был не в себе после трёх месяцев жизни в одиночестве, а тем более после такой сильной грозы. Но табличку всё же решил сохранить. «Ничего, поживёт в монастыре, отдохнёт и всё наладится», – думал он.

Некоторое время настоятель наблюдал за этим монахом, и ему показалось, что тот постепенно восстанавливается. О предсказаниях он больше не говорил. Осталась единственная странность: когда его называли Адамом, он поправлял собеседника и говорил, что его зовут Авель. И как-то получилось, что постепенно его так и стали называть.

Авель прожил в монастыре всю зиму, а весной, как только растаял снег и стало теплее, он пришёл к настоятелю и сказал, что ему нужно пройти по святым местам. Он хотел получить благословение отца Назария, и тот позволил ему уйти. Уже на следующее утро, взяв с собой свои скромные пожитки и покинув стены Валаамского монастыря, монах Авель сел в лодку, которая отправлялась за продуктами на большую землю.

Странствие его растянулось на целых девять лет. Сейчас уже нельзя сказать точно, где именно он провёл все эти годы, где побывал и что повидал. Но по свидетельствам очевидцев, видели его во многих местах.

Спустя девять лет после того как Авель покинул остров Валаам и отправился странствовать, весной 1796 года он остановился в Николо-Бабаевском монастыре Костромской епархии.

– А эту келью кто-то занял? – спросил молодой монах Митрофан отца Аркадия.

– Да, вчера вечером туда вселился новенький, – ответил тот.

– А кто такой?

Митрофан уже два года жил в Николо-Бабаевском монастыре и успел хорошо всех узнать, поэтому, когда появлялись новые люди, ему было интересно узнать о том, кем они были и чем занимались до прихода в монастырь. Отец Аркадий как человек более опытный и проживший в монастыре уже достаточно долго сразу не ответил. И только когда они отошли на некоторое расстояние от кельи, чтобы их нельзя было услышать, тихо произнёс:

– Он назвался Авелем. Говорит, что раньше жил на Валааме, но девять лет назад покинул стены монастыря и всё это время ходил по святым местам, а теперь пришёл к нам. Мне он показался каким-то странным, хотя, может, я и ошибаюсь, и человек просто устал с дороги. В любом случае, поручаю тебе приглядывать за ним. Возможно, ему понадобится помощь. Ты ведь тоже, когда только попал сюда, обо всём спрашивал.

– Да, я помню, – кивнул Митрофан. – Хорошо, я присмотрю за ним и помогу, если он о чём-нибудь меня попросит.

Они разошлись по своим делам, но уже через два часа, когда Митрофан вновь проходил мимо этой кельи, он решил зайти к новенькому и познакомиться с ним поближе. Он постучал, и ему тут же ответили:

– Входи!

Он отворил дверь и вошёл в келью. На стуле сидел монах с бородой и длинными волосами и смотрел на вошедшего внимательным взглядом.

– Отец Авель, – произнёс Митрофан. – Я зашёл к Вам, чтобы познакомиться. Меня зовут Митрофан, и меня просили помогать Вам в первое время, пока Вы здесь не освоитесь.

– Я знаю, кто ты, – ответил Авель. – Я тебя ждал.

Митрофан некоторое время удивлённо смотрел на Авеля, а затем спросил:

– Может быть, Вам что-нибудь нужно? Надо ли что-то подсказать или что-нибудь принести?

– Да, мне нужны чернила и перо, а ещё бумага. Много бумаги.

– Хорошо, сегодня вечером принесу, – удивился Митрофан такой просьбе. – Собираетесь письма писать?

– Нет. Девять лет назад на Валааме Господь раскрыл мне глаза и показал будущее. Я не могу больше держать это в себе.

– Собираетесь записывать предсказания? – улыбнулся Митрофан, решив, что это была шутка.

– Я не шучу, – ответил Авель, словно прочитав его мысли. – Принеси то, что я прошу, Митрофан – третий сын своего отца.

Митрофан от удивления раскрыл рот. О том, кем он был до монастыря, и какая у него была семья, никто не знал.

– И не рассказывай никому о том, что я тебе говорю, – продолжил Авель.

Митрофан кивнул и вышел из кельи. Вечером, как и договаривались, он принёс Авелю всё, что тот просил. На следующий день отец Аркадий спросил Митрофана о новеньком:

– Заметил ли ты что-нибудь странное в его поведении?

– Нет, ничего необычного, – пожал плечами Митрофан.

В течение следующих двух недель он практически не видел Авеля, только иногда во время трапезы. И вот однажды вечером на третью неделю пребывания Авеля в монастыре, когда Митрофан шёл по коридору мимо его кельи, тот открыл дверь и позвал его к себе. Когда он зашёл, Авель сказал:

– Присядь, мне нужно с тобой поговорить.

Митрофан сел. Авель же достал стопку сшитых между собой бумажных листов.

– Здесь я записал крайне важные факты из будущей жизни. Я девять лет думал о том, стоит их записывать или нет, но решил, что их обязательно должен увидеть тот, кого они касаются. Для начала я покажу их отцу Аркадию, и я уверен, что они дойдут до того, кому предназначены.

– Кому же они предназначены? – с интересом спросил Митрофан. – И что именно там написано?

Авель ничего на это не ответил, а продолжил говорить дальше:

– У меня есть копия этих записей, там всё то же самое, только в конце я оставил знак. И я прошу тебя спрятать их в надёжное место.

– Куда спрятать?

– Мне было видение, когда я ещё был на Валааме. Я увидел в этом монастыре маленькую дверцу в полу, в каком-то странном закутке, в самом углу.

Митрофан ненадолго задумался, пытаясь сообразить, о каком месте говорит Авель.

– О дверце ничего не знаю, а вот странный закуток есть. Это вроде тупика в форме буквы Г. Он никуда не ведёт, и я всегда удивлялся, зачем он здесь нужен.

– Да, это он, – кивнул Авель.