Владимир Бровкин - Великая Октябрьская катастрофа 1917-1921

Казалось бы, появилась новая политическая партия социал-демократов. Но сразу же возникло разногласие между Мартовым и Лениным по вопросу о членстве в партии. Как известно, Мартов настаивал на том, чтобы строить именно партию рабочих, а Ленин настаивал на создании партии профессиональных революционеров. Это, на первый взгляд, несущественное разногласие, на самом деле скрывало фундаментальное различие между большевиками и меньшевиками. Сторонники Мартова действительно верили в миссию рабочего класса, как их учил Маркс. Сторонники Ленина считали, что, как их учил Ленин, рабочие сами по себе не будут иметь более чем профсоюзное сознание. Миссия их освобождения будет выполнена их авангардом, то есть большевиками. С самого начала произошла подмена класса на авангард, который никто никогда не избирал быть таковым. Подмена произошла в том, что Ленин заменил класс рабочих якобы авангардом, который начал действовать от имени рабочих, но не представлял рабочих, а рекрутировал их в свои ряды. На самом деле партия Ленина не была партией рабочих, а была революционной подпольной организацией профессиональных революционеров, стремившихся захватить власть и уничтожить царский режим, используя революционный потенциал рабочих.

Сходство между социал-демократами и эсерами состояло в том, что обе партии стремились к революционному свержению монархии, к освобождению угнетенных масс крестьян (эсеры) и рабочих (социал-демократы) от капиталистической эксплуатации. Но меньшевики стремились организовать рабочих, эсеры – крестьян, а большевики полагались на себя, провозгласив себя авангардом пролетариата.

Если бы гипотетически Карлу Марксу сказали, что возникнет партия, стремящаяся захватить власть от имени рабочих в крестьянской стране, где три процента населения – рабочие, и что такая партия, захватив власть благодаря взбунтовавшимся солдатам, начнет строительство социализма, Маркс сказал бы, что такие действия ничего общего не имеют с его учением, которое основано на стадиях развития капитализма, что захват власти авангардом – это воплощение идей Бакунина и других анархистов, с которыми Маркс вел борьбу многие годы.

Накануне Великой войны Россия находилась в состоянии динамичной модернизации промышленности, сельского хозяйства и общества. Неразрешимых проблем не было. Даже революционные партии постепенно вливались в общий поток реформ и демократизации. Необходимо было компетентное правительство, полное стремления решать проблемы. Без Первой мировой войны, без мобилизации миллионов в армию, без концентрации сотен тысяч уставших от войны солдат и матросов не возникли бы условия для захвата власти какой-либо группировкой.

Однако структура власти российского государства была сочетанием двух противостоящих друг другу институтов: с одной стороны – монархия, а с другой – Государственная Дума. Царские министры, губернаторы и администраторы составляли одну вертикаль власти, и в то же время, как бы параллельно, существовала сеть организаций и органов власти, стоявших в оппозиции к ним. Это были земства, городские думы, кооперативы, крупные промышленные компании. Эти центры власти были в руках кадетов, или эсеров, стоявших в оппозиции к царскому режиму. Две вертикали власти – одна государственная, а вторая общественная – могли бы усилить могущество страны, если бы они были интегрированы в одно целое, но их противостояние ослабляло российскую государственность и в конце концов привело к быстрому развалу царской администрации.

Одной из самый главных проблем власти было душевное состояние царя, так как он знал, что его больной сын не станет следующим государем. Николай пошел на войну против Германии ради Сербии и общественного мнения, и он не был уверен ни в себе, ни в своем правительстве, ни в том, что он выбрал правильный курс. Император стоял перед колоссальным расколом правящей элиты в России: между сторонниками союза с западными державами – с одной стороны и сторонниками германской ориентации – с другой. Его окружали люди прогерманской ориентации, но в Государственной Думе преобладали сторонники Антанты, ведущие промышленники вокруг партии кадетов, как и в образованном обществе в целом. Прогерманские настроения чаще всего ассоциировались с правыми кругами и с императрицей. В связи с этим император не любил Думу и не хотел с ней работать, в то время как управлять огромной державой самостоятельно он не мог. Невозможно держать все бразды власти в одних руках, тем более такому человеку, как Николай, который не вникал в очень многие ситуации и делегировал свою власть разным ведомствам. Поэтому противостояние думы и царя, с одной стороны, и раскол правящих элит на прогерманскую и просоюзническую, с другой, неизбежно вели к столкновению элит.

Монархические круги и часть армии была недовольна, что Россия вела вой ну с Германией, и предпочли бы найти выход из войны, чтобы сохранить свои позиции у власти. Российская Государственная Дума представляла из себя многопартийный парламент, который отображал положение в обществе довольно четко. С одной стороны там были октябристы и кадеты – это власть имущие, промышленники, землевладельцы, образованное общество, с другой стороны – революционные партии.

Самая главная проблема, подорвавшая жизнеспособность режима Николая Второго, была в том, что Россия не справлялась с нагрузками, возникшими во время войны. Огромная российская армия в пять миллионов воевала на фронте, простиравшемся от Балтики до Черного моря, что превосходило в несколько раз французский фронт от швейцарской границы до Северного моря. Всю эту огромную армию нужно было снабжать оружием, продовольствием и правительство с этим не справлялось. Но для сравнения можно задать вопрос: а кто справлялся? После Вердена французы тоже не справлялись, они еле-еле держались и были на грани коллапса. Даже Германия к 1917 году была абсолютно обессилена, что показали позже бунты в Киле, которые привели к германской революции. Огромные затраты на поддержание фронта были чрезмерны и привели к недостатку продовольствия в Петербурге и других городах.

Проблемы армии не ограничивались продовольствием. Привилегированное положение офицеров вызывало недовольство солдат и подрывало патриотизм. Кроме того, армия несла колоссальные потери. Только наступление Брусилова в 1915 году, которое считают великой победой русского оружия, стоило 400 тысяч жизней российских солдат. Сотни тысяч пленных и сотни тысяч погибших – все это, конечно, привело к недовольству в армии, тем более что немцы постепенно продвигались вглубь России. Солдаты часто спрашивали, «А где, вообще, этот Константинополь и зачем нам за него воевать?». Цели войны были непонятны. По традиции, император находился на фронте с войсками, но в результате во всех поражениях на фронте винили его. Кризис назревал. Уже в декабре 1916 года охрана представила Николаю доклад о положении в стране и предупредила его, что назревает взрыв недовольства.