Сесил Скотт Форестер - Лейтенант Хорнблауэр. Рука судьбы

Врач все еще улыбался, явно радуясь, что кто-то другой подвергается смертельной опасности, а он сам – ничуть. Симпсон взял протянутый пистолет и встретился с Хорнблауэром глазами. В них не было никакого выражения.

– Дистанцию отмерять не надо, – говорил Данверс. – Место тоже безразлично. Здесь достаточно ровно.

– Очень хорошо, – сказал Хетер. – Станьте здесь, мистер Симпсон.

Престон подозвал Хорнблауэра – тот только что отошел в сторону: трудно было притворяться бодрым и спокойным. Престон взял его за плечо и поставил перед Симпсоном, почти вплотную – достаточно близко, чтобы почувствовать запах спиртного.

– Последний раз, джентльмены, – сказал Мастерс громко, – призываю вас помириться.

Никто не ответил, и в мертвой тишине Хорнблауэру казалось, что всем слышен бешеный стук его сердца. Тишину прервало восклицание Хетера:

– Мы не договорились, кто подаст команду!

– Давайте попросим мистера Мастерса, – сказал Данверс.

Хорнблауэр не смотрел вокруг. Он глядел прямо на серое небо над правым ухом Симпсона – смотреть тому в лицо он не мог и не знал, куда глядит Симпсон. Конец знакомого ему мира близился, – возможно, скоро он получит пулю в сердце.

– Я скомандую, если вы не против, джентльмены, – услышал он голос Мастерса.

Серое небо ничего не выражало – он глядит на мир в последний раз, а кажется, будто глаза у него завязаны. Мастерс снова заговорил.

– Я скажу «раз, два, три», – объявил он, – с такими вот промежутками. С последним словом вы можете стрелять, джентльмены. Готовы?

– Да, – раздался голос Симпсона у самого уха Хорнблауэра.

– Да, – произнес Хорнблауэр. Он слышал свой собственный голос как бы со стороны.

– Раз, – сказал Мастерс.

Хорнблауэр почувствовал у ребер дуло и поднял свой пистолет.

В эту секунду он решил не убивать Симпсона и продолжал поднимать пистолет, стараясь направить его Симпсону в плечо. Хватит и легкой раны.

– Два, – сказал Мастерс. – Три. Стреляйте!

Хорнблауэр нажал на спуск. Послышался щелчок, из затвора пистолета поднялось облачко дыма. Порох взорвался, и все – пистолет был не заряжен. Он знал, что сейчас умрет. Через долю секунды раздался второй щелчок, и облачко дыма поднялось из пистолета Симпсона на уровне его сердца. Они стояли оцепенев, не понимая, что произошло.

– Осечка, клянусь Богом! – воскликнул Данверс.

Секунданты столпились вокруг них.

– Дайте мне пистолеты, – сказал Мастерс, вынимая оружие из ослабевших рук. – Заряженный еще может выстрелить.

– Который был заряжен? – спросил Хетер, сгорая от любопытства.

– Вот этого лучше не знать, – ответил Мастерс, быстро перекладывая пистолеты из руки в руку.

– Как насчет второго выстрела? – спросил Данверс.

Мастерс поглядел на него прямо и непреклонно.

– Второго выстрела не будет, – сказал он. – Честь удовлетворена. Оба джентльмена прекрасно выдержали испытание. Никто теперь не осудит мистера Симпсона, если тот выразит сожаление о случившемся, и никто не осудит мистера Хорнблауэра, если он примет это заявление.

Хепплуайт расхохотался.

– Видели бы вы свои лица! – гремел он, хлопая себя по ляжке. – Важные, как коровьи морды!

– Мистер Хепплуайт, – сказал Мастерс, – вы ведете себя недостойно. Джентльмены, экипажи ждут нас, тендер у причала. Я думаю, к завтраку мы все, включая мистера Хепплуайта, будем в лучшей форме.

На этом все могло бы закончиться. Бурное обсуждение необычной дуэли в эскадре со временем стихло, однако имя Хорнблауэра знали теперь все, и не как «мичмана, которого укачало в Спитхеде», но как человека, хладнокровно выбравшего равные шансы. Однако на «Юстиниане» говорили другое.

– Мистер Хорнблауэр просит разрешения с вами поговорить, – сказал первый лейтенант мистер Клэй, рапортуя как-то утром капитану.

– Пришлите его, как уйдете, – сказал Кин и вздохнул.

Через десять минут стук в дверь возвестил о приходе крайне рассерженного молодого человека.

– Сэр! – начал Хорнблауэр.

– Я догадываюсь, что вы хотите сказать, – промолвил Кин.

– Когда я дрался с Симпсоном, пистолеты были не заряжены!

– Верно, Хепплуайт проболтался, – сказал Кин.

– Насколько я понимаю, сэр, это было сделано по вашему приказу.

– Вы совершенно правы. Я отдал такой приказ мистеру Мастерсу.

– Вы допустили непростительную бесцеремонность, сэр! – сказал Хорнблауэр и по-детски запнулся на длинных словах.

– Может быть, и так, – спокойно отозвался Кин, по обыкновению перекладывая бумаги на столе.

Спокойствие ответа ошарашило Хорнблауэра. Он пролепетал несколько бессвязных слов.

– Я спас жизнь для королевской службы, – продолжал Кин, подождав, пока он смолкнет, – молодую жизнь. Никто не пострадал. С другой стороны, вы с Симпсоном доказали свою смелость. Вы теперь знаете, что можете стоять под огнем, знают об этом и другие.

– Вы затронули мою честь, сэр, – начал Хорнблауэр приготовленную заранее речь. – Есть лишь одно средство смыть оскорбление!

– Успокойтесь, пожалуйста, мистер Хорнблауэр. – Кин с гримасой боли откинулся в кресле. – Я должен напомнить вам об одном полезном флотском правиле: младший офицер не может вызвать на дуэль старшего. Причины понятны – иначе слишком легко было бы продвигаться по службе. Вызов младшего старшему – преступление, подлежащее трибуналу.

– Oх, – слабо выговорил Хорнблауэр.

– Теперь один полезный совет, – продолжал Кин. – Вы дрались на дуэли и с честью выдержали испытание. Это хорошо. Никогда не деритесь снова – это еще лучше. Некоторые дуэлянты, как ни странно, входят во вкус, словно попробовавшие крови тигры. Они никогда не бывают хорошими офицерами и никогда не пользуются любовью команды.

Вот когда Хорнблауэр понял, что бо́льшая часть того возбуждения, с которым он вошел в капитанскую каюту, относилась к предвкушению вызова. Это могла быть отчаянная жажда опасности – и всеобщего внимания. Кин ждал ответа, но отвечать было нечего.

– Я понял, сэр, – сказал Хорнблауэр.

Кин снова пошевелился в кресле.

– Я хотел поговорить с вами еще об одном деле, мистер Хорнблауэр. У капитана Пелью [4] Эдвард Пелью (1757–1833) – 1-й виконт Эксмут, британский флотский офицер, прославившийся исключительными талантами и отвагой. С 1794 года – коммодор Западной эскадры фрегатов, с 1804-го – контр-адмирал, затем главнокомандующий Средиземноморским флотом. на «Неустанном» есть мичманская вакансия. Капитан Пелью любит играть в вист, а хорошего четвертого партнера на корабле нет. Мы с ним согласились положительно рассмотреть вашу просьбу о переводе, если вы такую просьбу подадите. Я не сомневаюсь, что честолюбивый молодой офицер ухватится за возможность служить на фрегате.