Вадим Загоренко - Московское сукно

Вот бы такая возможность на голову свалилась. Да и почему бы ей и не свалиться? Жизнь у него не самая обычная.

Он уже собирался закрываться на перерыв, когда в магазин вошла молодая пара. Стройная девушка с тонким носом была одета в ярко-голубое платье, каштановые волосы прикрывала пышная бархатная шляпка. Она кивнула продавцу и подошла к витрине с перчатками и платками. Ее сопровождающий – высокий мужчина лет тридцати в синем камзоле – отстраненно рассматривал стены.

Их одежда, обувь, запах духов, даже походка – все говорило о знатности. Дворяне в лавку заходили, но обычно они были из бедной части. Ради таких блистательных посетителей можно и задержаться.

– Здравствуйте, господин, bonjour, mademoiselle 1 1 Здравствуйте, госпожа (фр.) . , – пропел Марк, настраиваясь на французский акцент. – Могу ли я чем-то услужить?

– Даже не знаю, – девушка улыбнулась. – Мсье Жефро, да?

– Вам можно просто Жан.

– А что у вас тут есть?

– Лучшие товары из Европы, для любых благородных пожеланий. Vetements, оружие, вина, украшения. Также имеем богатства Востока, турецкие, персидские. Даже из Afrique вещи есть, если пожелаете! Пробовали когда-нибудь пудру из бивня носорога?

– Нет, а что в ней особого?

– Кожа от нее сияет, к вашим яркими глазам замечательно подойдет! – Марк заговорщически подмигнул. – Скажу по секрету – супруга нашего губернатора именно такой пользуется!

– Правда? У вас покупает?

– Разумеется, больше в Москве ни у кого такого нет! Хотите, сейчас принесу?

– Может, позже. Я украшения ищу, матушке в подарок – есть что-нибудь подобное?

– Драгоценных украшений сейчас pas beaucoup, к сожалению, почти все разобрали. Но есть прекрасные серьги из бургундского золота…

– Бургундия, носороги – богато это все. Как же вы такие ценности достаете? – флегматично поинтересовался юноша.

– Во время моих долгих путешествий я познакомился со многими негоциантами… – Марк мог повторять эту речь даже во сне, так часто он ее произносил. – Теперь мы поставляем друг другу редкие вещи. Я им – русское, а они мне – иностранное…

– То есть здесь все куплено в честной торговле у настоящих купцов?

– Разумеется, monsieur.

– И все правда произведено в других странах?

– Конечно! Господин, я вижу, что вы рассматриваете сапоги. У вас разборчивый глаз! Это португальская работа, произведение знаменитого мастера Химена Лоскегварда…

– Да, сапоги хороши. Я очень похожую пару видел у друга – ему их в Подмосковье сделали.

Марк раздраженно прикусил язык. Этот франт знаток сапог, что ли?

– Может быть, они похожи, но уверяю вас, в лучшем случае вы видели умелую подделку. Работы синьора Лоскегварда к нам попадают очень редко, это одна из немногих…

– Тема, ну что ты к человеку пристал? – Девушка нахмурилась. – Видно же, он обычный честный купец.

– Это так? Вы обычный и честный? – Франт будто разочарованно вздохнул. – Мы слышали другое.

– Что же и от кого вы слышали?

– Нам о вас рассказал доктор Кляйн. Рекомендовал как очень необычного и сообразительного человека, у которого есть самые разные товары. Даже самые редкие.

Лицо у франта было красивое, но удивительно невыразительное, почти неподвижное. На нем совершенно не читались эмоции. Марку это не нравилось. Какой-то новый метод у московской полиции? Или его выследили хозяева похищенного добра?

– Господа, уверяю вас, что я честный и законопослушный предприниматель. В то же время могу с уверенностью сказать, что достану для вас все, что пожелаете, – сдержанно ответил Марк. – Только назовите ваш каприз.

Гости пристально смотрели на купца-вора. Затем девушка звонко засмеялась:

– А он хорош, ой как хорош! Не колется, но и не упускает нас. Тема, давай его позовем?

– Думаешь, стоит?

– Определенно стоит. Мсье Жан, а приходите к нам завтра на обед.

– На обед, госпожа? – оторопело переспросил Марк.

– Да, у нас небольшое благородное собрание, в очень приятной компании. Мы будем очень рады, если вы добавите заграничной культуры в ассамблею. Придете?

– Но мы ведь с вами даже не знакомы…

– Ах да, простите, я что-то о приличиях и забыла. Меня Дарья зовут, а этот мрачный стоик – Тимофей.

– Дарья… То есть госпожа, право, я польщен… – Марк был абсолютно растерян. Глубокие гипнотизирующие глаза девушки делу не помогали. – Но я, vraiment, не уверен, что смогу. У меня еще и коммерческие дела вечером…

– Не переживайте, мсье, – девушка подмигнула. – У нас на ужине тоже можно найти массу дел. Куда более прибыльных, чем ваши обычные приключения. Доктор Кляйн тоже будет. Будем ждать вас к полудню на Остоженке, там большой розовый дом – не пропустите. Если что, спросите про дом Фонтерновых, это наша фамилия. Очень ждем!

Дарья сделала символический книксен и направилась на улицу. Тимофей невыразительно кивнул, развернулся на каблуках и последовал за девушкой. Марк остался один, смущенный и немного раздраженный.

Что за номера такие? Если они не знают, чем он занимается, то откуда такие вопросы? А если знают – то почему пригласили вора на благородный ужин?

И что им такое Кляйн наговорил? Вечно этот немец что-то да придумает. Нужно разобраться.

Марк накинул плащ и вышел на улицу. Воздух пах сладко, далекой скрипке подпевали птицы. Вывеска магазина поблескивала в лучах солнца. На медной табличке филигранными буквами было написано: «Лавка мсье Жана Жефро, французского негоцианта. Заграничные одежды, вина, инструменты и прочая».

Вскоре Марк добрался до Якиманки. Район он не любил – улицы там были слишком узкие, еще и под наклоном. Дома стояли простоватые, люди жили скучные, еще и штаб полиции был неподалеку. Внимания заслуживал только храм Николая Чудотворца, который Марку нравился с детства. Здание яркое, стройное, богатое. Именно так место веры и должно выглядеть. Полюбовавшись на купола и маковки, он направился в доходный дом напротив.

В отличие от многих московских врачей, доктор Дитрих Кляйн не только часто принимал простой народ, но и многим помогал бесплатно. Делал он это не только из альтруизма – благодарные пациенты несли ему еду, одежду и прочие подарки. Чтобы потом тоже хорошо лечил.

Протолкавшись через очередь в коридоре, Марк зашел в докторскую квартиру. Внутри было неестественно чисто, не было даже следа пыли. У окна стоял мужик с опухшим носом, нервно мявший в руках шляпу. Сам Кляйн сидел за столом и вещал с видом уставшего отца, отчитывающего нерадивого ребенка. Образ усиливали пышные усы и бакенбарды, оттеняющие бледное лицо немца.

– Пей побольше, только не спиртного, лучше теплое. И бога ради, проветривай у себя. В дурном воздухе здоровья нет!

– Понял, спасибо большое, Дитрих Гунтерович, – мужик смущенно улыбнулся и вытащил из кармана сверток. – Аня моя вот вам приготовила пирожки, попотчуйтесь.