Геннадий Ананьев - Зов чести
- Название:Зов чести
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2018
- Город:М.
- ISBN:978-5-4484-7164-3
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Геннадий Ананьев - Зов чести краткое содержание
Роман признанного мастера отечественной остросюжетной прозы.
Зов чести - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– Ишь, прорвалось! Видать, заматереет со временем, станет, как и отец, – не подступишься, – буркнул генерал Левонтьев, когда дверь гостиной закрылась за Ткачом. – Яблоко от яблони далеко не катится. Пока молод, играет в услужливость…
– Что верно, то верно, – согласился Богусловский.
Оба генерала вновь уткнули носы в газеты. Богусловский читал молча, а Левонтьев бросал то одобрительные реплики, то возмущался, то осуждал, мешая и Богусловскому, и своей дочери, которая все еще намеревалась открыть крышку рояля, чтобы сыграть, теперь уже только для брата и для себя, но всякий раз, как только рука ее прикасалась к холодному черному лаку, громкое восклицание отца словно хлестало ее по нежным пальцам, и Анна Павлантьевна отдергивала от рояля руку…
Глава вторая
Ткач догнал братьев уже на улице. Шли они медленно и так же неспешно перебрасывались пустячными фразами. Оба удивленно и неприязненно глянули на Ткача, а тот, словно не заметив недружелюбных взглядов, потрогал пальцами усы и бодро сообщил:
– Дай, думаю, нагоню. Все одно нам по пути…
Братья Богусловские промолчали. Пошли поживее, а вскоре Петр предложил:
– Давай, Михаил, попрощаемся?
– Проводи, как договорились, до штаба, – ответил Михаил. – Зачем поспешно менять решение?
По-деловому выстукивая каблуками по каменному тротуару, сосредоточенно пошагали они к штабу, но чем ближе подходили к Неве, тем чаще попадались им костры, которые горели прямо на мостовых и вокруг которых толпились солдаты, матросы, рабочие, конторские служащие и даже женщины с детьми. Иногда от такого костра отделялась группа во главе с матросом в черном бушлате, непременно с расстегнутыми верхними пуговицами; Богусловских и Ткача останавливали, с нескрываемой подозрительностью поглядывали на зеленые фуражки братьев, на их офицерские погоны; с не меньшим подозрением, но более бесцеремонно рассматривали и Ткача – знакомство это проходило неторопливо, словно матрос и солдаты взвешивали свое решение, наслаждаясь вместе с тем возможностью покуражиться над офицерами и штатским господчиком, а то и вовсе арестовать их и сопроводить куда следует, наслаждаясь полной свободой своих поступков и полной безнаказанностью за все, что бы они ни предприняли. Наконец матрос с ухмылкой требовал: «Документики, вашесблагородь. Документики сюда», – и протягивал ладонь, словно просил милостыню, не замечая этого. Тогда Михаил доставал мандат председателя солдатского комитета команды нижних чинов штаба Отдельного корпуса пограничной стражи и аккуратно клал его на ладонь матроса, а тот, бросив солдатам: «Гляди мне в оба, не убегли бы!» – шел в развалку – знай наших! – к костру, долго рассматривал документ, затем возвращался и уже с уважением провозглашал:
– Пусть идут. Свой брат…
Иногда слышали Богусловские и Ткач брошенные им во след реплики: «К стенке б таких братьев», иногда восторженное: «Пограничники, оттого ить с мужиками заодно…»
Через несколько кварталов все повторялось с завидным однообразием; и Петр в конце концов не выдержал:
– Взял бы, Миша, сопровождающего, что ли?
– Милый Петя, ты никак не усвоишь: равенство и братство…
– Что, стоять у костров и хватать за полы каждого, кто идет мимо? Куда как ни братство! – с усмешкой ответил Петр и добавил уже серьезно, даже грустно: – Отца и тебя послушаешь, вроде все на своем месте: стереги границу России – и все тут. А глянешь на эти вот костры – сомнение берет. Хлеб бы молотить мужикам на гумнах, а они руки от безделья греют…
Михаил Богусловский резко остановился и, отрубая слова, сказал гневно:
– Иди, Петр, домой! Фуражку зеленую и мундир порубежника брось в камин. Только тогда, не пятная чести, ты можешь думать так. Ты же присягал Отечеству. Долг твой, значит, – верой и правдой служить ему. Повторяю: Отечеству! Впрочем, – примирительно, будто понимая, что ничего уже не сможет изменить, закончил: – Говорено уже много. Думай сам, если голова у тебя не только для того, чтобы носить фуражку. Иди домой, будь здоров!
– Ты говоришь так, словно мы кшатрии и только примерное исполнение канонов брахманизма позволит нам в потустороннем мире без угрызения совести сменить мундир на сюртук. Не кажется ли тебе все это каким-то бредом?
– Приглядись к жизни, дорогой Петя, хоть чуточку повнимательней, и ты поймешь: кланы и касты – суть каждого общества. Царский сын не станет подрядчиком. Во все времена и у всех народов были и есть касты и кланы, только афиш по этому поводу стараются не вывешивать. Один лишь Брахма сказал об этом громко и открыто. Сказал – и из прислужника богам стал сам великим богом.
– Извини, Михаил. Я просто так…
– Просто так ничего не бывает, – все еще серчая, ответил Михаил. – Совершенно ничего…
– Верно! Весьма верно! – вмешался в разговор Ткач, который хотя и шел вместе с Богусловскими, но те, казалось, вовсе не замечали его, а теперь даже удивились столь неожиданному восклицанию. – Почему я с вами? Отвечу. Я юрист, и я говорю: власть не у тех, кто сидит в Зимнем. Власть у тех, кто держит в руке ружье. У большевиков власть. Вот почему наше место среди солдат…
– Весьма лихо, Владимир Иосифович, – усмехнулся поручик Богусловский. – Весьма. Учись, Петр, прозревать. До февраля главным его требованием было: в кандалы. В феврале Владимир Ткач из кожи вон лез, требуя закрыть ворота штаба корпуса наглухо и отгородить от мира нижние чины. Тогда же Владимир Ткач предложил не водить их в манежи на конные занятия, а учить тактике уличного боя…
– И это им, позволю заметить, весьма сгодилось, – многозначительно проговорил, прерывая Богусловского, Ткач. – Ловко они полицейскую засаду обезоружили.
– Похоже, ты утверждаешь, что пекся о революции? Задним числом можно, – с издевкой сказал Михаил Богусловский, – но мне думается, что следует повременить. Пусть время сделает свое дело, пусть позабудется все. А пока, пока вот в чем правда: по какую сторону баррикад оказались бы пограничники, трудно сказать. Вполне возможно, ротмистр Чагодаев, выполняя волю Ткача и иже с ним, вдолбил бы нижним чинам, кто есть их «истинный» враг, но, к счастью, подоспела помощь. Школа моторных специалистов силой распахнула ворота, солдаты забрали оружие и, захватив штаб, вывесили приказ: «Все старшие чины штаба до особого распоряжения освобождаются от своих обязанностей и пусть сидят дома». Так вот, Петя, наш Ткач возмущался по поводу этого приказа громче всех и настойчивее всех требовал радикальных мер… И понимаешь, Петя, этот рьяный монархист говорит сегодня, что ему по пути с солдатней. Это, Петр, говорит о многом. Подумай и взвесь.
Михаил Богусловский разговаривал с братом так, словно Ткача вовсе не было рядом с ними. Делал он это вполне расчетливо, предполагая, что Ткач, оскорбившись, раскланяется и оставит их, но Владимир Иосифович продолжал идти рядом и будто не слышал слов Михаила Богусловского. Лишь один раз вмешался в разговор братьев и только для того, чтобы приниженно и покаянно признаться:
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: