Елена Серебрякова - Летопись дел времён Иоанна Грозного

Течение несло его быстро, иногда прибивая плот то к левому, то к правому берегу. Еремей отталкивался шестом и плыл дальше. К вечеру плесневелый хлеб и вонючий сыр уже не казались подачкой нищему. Он с удовольствием употребил все в пищу и съел бы еще, но не осталось ни крошки. Ночью холод иногда пробирал до костей. Мокрая одежда противно прилипала к телу и вызывала озноб. Тогда он приставал к берегу и начинал бегать. Как только удавалось немного согреться, двигался дальше. К утру река начала расширяться и взгляду предстало место впадения его речушки в большую реку. Пристав к берегу, увидел вдали ряд построек. По Московским меркам это был город. Еремей бросил котомку за спину и быстро зашагал по дороге. Солнце еще не разогрело и вокруг стелился туман. Чем ближе он подходил к городу, тем больше телег и повозок попадались по обеим сторонам дороги. Картина одинаковая для всех стран и народов. Некоторые торговцы приезжали вечером и ожидали открытие ярмарки в походных условиях. На ночлег приспосабливались по-разному. Лежали под телегами, строили на обочине шалаши, ютились в крытых кибитках. Еремей видел торчащие из попоны ноги. Часть из них сидели или полулежали у догорающих костров.

Еремей не походил ни на продавца, ни на покупателя. Не было в нем и той забитости, коею отличает нищих и побирушек от людей занятых. А воры? Те стараются стать невидимками, не хотят, чтобы их примечали и уж тем более запоминали. Еремей шел гордо пружинистой походкой. Во всем его виде царило полное безразличие.

Окликнул Еремея дядька годов сорока с резной тростью в руках. Волосы с проседью, такая же пепельного оттенка бородка, глаза смеющиеся, брови густые ярко выраженного черного цвета. Смотришь на такого человека и понимаешь, что перед тобой природное исключение из правил. Незнакомец попытался отгадать национальность Еремея. Не сразу, но отгадав в нем русского, начал искать понятные обоим слова. Наконец сочетание слов собралось в конкретные вопросы. Себя он назвал именем Иржи. Уяснил, что русский следует на обучение в Германию. Его вопросы сыпались один за другим.

– Почему нищий? – переспросил Еремей, пытаясь своим видом продемонстрировать удивление, – для того и пришел на ярмарку, что у меня имеется резной гребень из рыбьего зуба, зеркальце в таком же обрамлении. Продам и куплю себе одежду.

– Сдается тебя сильно потрепали польские порубежники? Остался ты голым без средств и не знаешь, что делать дальше. А резной гребень из моржового клыка и такое же обрамление к зеркальцу, позволят лишь утолить голод. Ведь два дня, а может быть три ты и куска хлеба не видел?

– Хочешь дать работу?

– Хочу кое-что предложить. Я держу группу шпилеров, еще нас называют артисты. Выступаем на ярмарках, зовут в богатые дома.

– Не понимаю, чем я похож на скомороха. Кругом полно побирушек и бродяг.

– Побирушки, бродяги и воры мне не нужны. Остальные заняты своими делами. А скоморох живет в любом человеке. Только одни его прячут, а другие держат на поверхности. Для нас с тобой главное – соприкосновение интересов. Тебе надо в Германию, а мы не сидим на месте. Соберем зрителей в одном городе, а второй раз уже никто платить не хочет. Вот мы и ездим из города в город. К зиме доберемся до Германии. Так что без меня деваться тебе некуда.

– Находясь впервые в Польше второй раз слышу одну и ту же фразу, про деваться некуда. Ладно, согласен, но предупреждаю – на людях я очень стеснительный.

Иржи привел Еремея на задворки полуразрушенного сарая. За ним стояли две кибитки, не вдалеке паслась пара лошадей. Хозяин захлопал в ладоши и что-то крикнул. Из сарая стали выходить люди. Два молодых парня, совсем еще юноша, молодая и старая женщины. Хозяин дождался, когда все пятеро обступили его вокруг, и начал свою речь. Команда производила странное впечатление. Мальчик в это время смотрел в небо, старая подобно преданному псу уперлась взглядом в Иржи, молодая смотрела на всех по очереди и улыбалась. Протараторив на польском, Иржи обратился к Еремею:

– Я им сказал, что ты новый шпилер, будешь делать номер с медведем.

– Похоже я попал не туда, куда надобно. С детства боюсь собак, а тут медведь. Я пошел своей дорогой.

– Я не так сказал. Не с медведем, а как будто ты медведь.

Хозяин что-то сказал одному из парней и тот пошел к кибитке. Открыл дверку, достал медвежью шкуру, потом вынул медвежью голову, точнее маску. Хозяин опять что-то сказал, и парень залез в медвежью шкуру. Старая женщина завязала шнурочки на брюхе животного и надела на голову маску. Тут же послышался звериный рык.

– И что, все думают, что это настоящий медведь? Я бы не поверил!

– По началу все думают, что это настоящий зверь, и только приглядевшись, понимают обман, но зверь начинает выделывать такое, что медведь никогда не осилит. Зритель смеется и обман ему начинает нравиться.

– Что же такое он вытворяет?

– Снимает с меня шапку и начинает ходить по кругу собирать деньги за выступление. Потом еще и пляшет чудно. Народу нравится. Сборы у нас с выходом мишки удвоились.

Хозяин начал показывать смешные выкрутасы, повороты, наклоны. Потребовал от Еремея повторить за ним движения.

– Разучивай без шкуры. Сегодня у тебя первое выступление.

Еремей узнал, что шпилер, который раньше работал в шкуре медведя, пропал. Вроде связался с лихими людьми, и воровская жизнь пришлась ему по нраву.

Первое выступление прошло не совсем так, как требовал Иржи, но старание новичка увидела вся группа. Еремей ближе познакомился с артистами. Мальчика звали Курт, он эквис, то есть способен держать равновесие в самых невероятных позах. Свободно ходит на руках, прыгает и переворачивается в воздухе. Делает смертельный прыжок, или как принято у шпилеров, крутит сальто мортале. Одного парня зовут Серж. Он выступает как человек-змея, прогибается назад так, что его пятки ложатся на его же плечи. Жуграл Бруно начинает выступление с тремя шариками. Подбрасывает их наверх и не дает упасть. У него они постоянно летают. Потом то же самое проделывает с пятью и даже с шестью шарами. В конце он поджигает три факела и крутит ими в воздухе. Все проходит под музыку, которую добывает Иржи из своей французской лиры. Он очень гордится инструментом и называет его флейтой королей. Восемь клавиш под левую руку на грифе и ручка для правой, которую требуется крутить во время игры.

Еремей, когда освоил роль медведя, стал проявлять чудеса выдумки. Порой того, кто не желал давать деньги, он начинал гладить лапой по голове, наступал на ногу, приглашал на плясовую. Иржи купил Еремею кафтан, а еще через пять выступлений сапоги.

Артисты прониклись уважением к русскому. Старую женщину звали Анной, и она по-матерински относилась к Еремею. Молодая избегала встреч наедине, и первая додумалась звать Еремея Москва, а Еремей в свою очередь стал звать Барбару русским именем Варвара.