Сергей Шаповалов - Дорогами илархов

– Но тебя любой кочевник обязан поймать и сдать языгам живым или мертвым.

– Это, пока я здесь. А как только перемахну через Дон, – вновь свободный. Не забывай, ты тоже на положении живого-убитого.

– Я помню, – горестно согласился Исмен.

– Из твоего рода кто остался?

– Мужчин всех: кого перебили, кого обратили в живых-убитых.

– Выходит, ты теперь – глава клана.

– Глава. Только клан истребили, – вздохнул Исмен.

– Ох, уж дело к вечеру, – взглянул на небо аорс. – Мне пора ехать. – Поднялся. – Ты, я вижу, отошел немного. Выживешь?

– Постараюсь.

– Помоги мне.

Они вновь взвалили тело языга на круп коня и надежно привязали.

– Почему ты его не бросишь? – спросил Исмен.

– Воин должен быть погребен по всем правилам, – сухо объяснил Фидар. – Попадется по пути становище, попрошу захоронить. Нехорошо оставлять его шакалам. Что потом скажет Савр, когда отправлюсь к нему?

Аорс запрыгнул на своего коня.

– Ну, бывай, – попрощался он с Исменом. – Пусть Папай подарит тебе счастье, а Великая мать Табити убережет от беды.

– И тебе того же, – упавшим голосом ответил Исмен.

Мальчик вдруг остро ощутил щемящее чувство одиночества. Он сейчас останется один в этой степи. До него никому нет дела, кроме врагов. А враги кругом: роксоланы, языги, волки, голод. Куда бы он ни пошел, везде его ждет смерть, все равно какая: голодная или от меча мстителей, а может от зубов хищников.

Фидар как будто услышал его мысли, остановил коня, оглянулся:

– А ты куда направишься?

Исмен пожал плечами.

– Родственники у тебя остались? Может, в других кланах?

– Может, и остались… Да кто меня примет. Я убил Скопаса. Кто захочет навести гнев на свое становище.

– Да! – протянул Фидар и надолго задумался.

Вдруг конь с убитым языгом на спине стал вырываться, норовил укусить, ударить передним копытом. Фидара не смог удержать узду. Конь подбежал к Исмену и уткнулся влажным носом в шею мальчика. Исмен погладил его.

– Чего это с ним? – удивился Фидар.

– Не знаю. Может от меня кобылицами пахнет. – Исмен сам не мог понять.

– Покойника боишься? – спросил аорс после недолгого раздумья.

– А чего его бояться?

– Залезай на коня. Мы оба в этой степи – изгои. Раз Фагимасад, отец всех коней желает нам одной участи, будем держаться вместе. Вдвоем и помирать веселее.

– А куда мы направимся? – уже приподнятым голосом спросил Исмен.

– Попробуем проскочить за Дон.

– Но там же земли сколотов, – ужаснулся Исмен.

– Тебе-то какая разница, кто прибьет: роксоланы или сколоты? У роксоланов ты уже, считай, – мертвец. А со сколотами, возможно, договоримся. Не такие уж они страшные и кровожадные.

– А потом куда? К морю в эллинские города?

– Нет. В горы. В мои родные горы, – мечтательно вздохнул Фидар. – Ну, что, ты едешь или будешь ждать, пока тебя роксоланы перед жертвенником горло перережут?

Языг широко лежал на спине коня. Исмен еле уместился. Пришлось сесть чуть ли не на холку. Они тронулись.

– А какие они – горы? – спросил Исмен.

– Словами описать не просто – увидеть надо. Степь, конечно, красивая… Но Горы! Представляешь, выезжаешь утром на откос. Кругом синие вершины, окутанные туманом. Седой Отец Эльбрус сияет над облаками. А под тобой далеко внизу в ущелье река струится, как зеленая змейка. Орлы парят – стрелой достать можно. Тучки пушистые проплывают мимо… Эх!

Кони бодро бежали по утоптанной стежке. Солнце краснело и падало к западному виднокраю. Потянуло вечерней прохладой. Высокий ковыль слегка колыхался и мягко шуршал под напором настойчивого западного ветра.

– А как ты стал ксаем? У тебя в роду все воины? – спросил Исмен.

– Нет. В моем роду одни пастухи. Дед мой коров пас. Отец – тоже. Но, конечно, если враг приходил, они тут же за оружие брались. Дрались отчаянно, как рыси, но никогда не кормились войной. У меня братьев восемь и сестер пять. Представляешь, семья, какая большая. А еще дядьки, тетки… Клан Рыси огромный. Сестры – красавицы. Женихи так и обивали порог нашего дома. Мои братья все с руками, с головой. А я самый младший и самый беспутный – ничего делать не умел. За что не возьмусь – все из рук валится. Сначала меня отец отправлял коров пасти. Не нравилось мне это. Да еще бык наш меня невзлюбил, все кидался. Я ему даже кнутом глаз выбил. Отдал меня тогда отец к гончару, дядьке Уаре в обучение. Ничего не получалось. Глина вечно липла к рукам. Кувшины выходили кособокие. Выгнал меня дядька. Отец отвел к кузнецу. Барана отдал, чтобы меня, второго барана, обучили искусству ковки. Кузнецы в цене в горах. Когда враг разоряет селенье, никогда дом кузнеца не трогает. Кузнецы, они с богами не меньше жрецов знаются. В первый же день поколотил меня мастер за криворукость и выпер вместе с бараном. Сказал, что лучше возьмется настоящего барана учить, нежели меня. В общем, ничего я не умел. Зато драчуном был… Все мальчишки меня боялись. Сил, что у быка. Дед так и сказал: ксаем тебе надо стать. Когда шестнадцатый год наступил, через наше селение проходили аланы. Племена у нас такие живут высоко в горах. Бедные, но благородные. На горных пастбищах сильно не разжиреешь. Горы – не степь. Среди камней трава плохо растет. Вот, они частенько собираются в отряды, спускаются с гор и делают набеги на Персию. Но в этот раз аланы шли наниматься в персидскую конницу. Дед мой, глава старейшин был. У него аланы потребовали себе оруженосцев. Отец, недолго думая, меня и сунул им. Повздыхал, погоревал, дал топор бронзовый и свои сапоги новые. Мать плакала. Собрала лепешки, сыр в узелок, благословила и отпустила, – Фидар грустно покачал головой, вспоминая тот далекий день, но тут же улыбнулся: – А братья завидовали мне. Вдруг воином стану, таким же, как эти аланы: сильным, бесстрашным. Конь свой будет, меч острый… Да я и сам хотел уйти. Обузой стал отцу. Братьям мешал. Соседи на меня косо смотрели. Старики ругали за безделье. С легким сердцем бы ушел, если только не Дидинег.

– Фиалка? – не понял Исмен.

– Девушку так зовут. Живет она в соседнем селении, там, где Кольцо-гора. Отец у нее сыродел. Братьев старших трое и семь сестер. Она самая младшая.

– Красивая?

– Как заря в морозное ясное утро. Как расцветающая веточка сирени.

Взор рассказчика затуманился, а на губах заиграла неземная улыбка.

– Так, что дальше было? – вернул его на землю Исмен. – Ты стал ксаем?

Фидар косо взглянул на мальчика.

– Чтобы стать воином, надо хорошенько в грязи поваляться. Сначала я разжигал костры и готовил еду для аланов. Чистил коней. Когда они по горным тропам ехали верхом, мы, оруженосцы на своих двоих несли за ними их копья, щиты, всякую поклажу.

– А почему у вас не было вьючных ослов?

– Мы сами были ослами. Где ты видел конное войско с ослами? Засмеяли бы. Конечно, нас обучали бою на мечах и на копьях. Оруженосец должен уберечь своего господина, если его ранят или собьют с коня. У знатных воинов бывало по пять, а то и по десять оруженосцев. Когда мы прибыли в Персию, я уже хорошо владел оружием. Помню, осень была поздняя. В горах снег выпал. Наш отряд направили на запад к проливу Геллеспонт 25 25 Геллеспо́нт, соврем. Дардане́ллы (лат. Hellespontus – устаревшее, древнегреческое название) пролив между европейским полуостровом Галлиполи и северо-западом Малой Азии . Наглые македоняне переправились на персидский берег и осадили прибрежные города. Нам поставили задачу: сбросить их обратно в море. Македонянами командовал хитрый опытный полководец Парменион 26 26 Парменио́н (греч. Παρμενίων , лат. Parmenion, прим. 400 – 330 гг. до н. э.) – полководец Филиппа II и Александра Великого служил, вероятно, ещё его отцу Аминте, потом самому Филиппу II, а затем его сыну Александру Великому . . Устроил западню, в которую мы и угодили.