Геннадий Антонов - Боярин Волк. Живи, брате!

– Да-а, многое бы я отдал, чтобы самому глянуть, как оно было на самом деле. Раскопав наш ночной горшок лет этак через тысячу, археологи голову сломают, гадая о его предназначении. И возможно, кто-нибудь выдвинет теорию, что в наши дни жили великаны, иначе откуда взялась такая большая кружка?

– В точку! – хохоча согласился академик. – А сколько учёных степеней и званий на этом накуют? А ведь у вас, молодой человек, есть такая возможность, – отсмеявшись и серьёзно взглянув на Женьку, сказал он. – Тем более что вы ещё и историк. Коллега, стало быть, да ещё и занимаетесь примерно этим периодом. Одного пока не могу сказать точно: как скоро это произойдёт. Всё может решиться в течение дней, а может быть, часов. Поэтому вас отправят в загородный пансионат, где вы и поживёте какое-то время, все условия для работы вам там создадут. С вами там будет заниматься академик Бобров. Слышали, надеюсь, о таком. Так вот он вам объяснит более подробно и толково, что и как происходит. Насколько я знаю, по какой-то физической теории получается, что время идёт неодинаково там и тут. Опуская все подробности, в которых я тоже, к сожалению, не разбираюсь, получаем в сухом остатке, что неделя здесь равна почти году там, и зависит это от отдалённости перемещения во времени. В нашем случае это примерно 1110-й год, то есть на 900 лет назад. Математики рассчитали средний эмпирический коэффициент, и он равен для этого случая 55. Так что, если интересно, можете посчитать сами. Знаю также, что мужчине, так сказать, приёмнику, примерно 17 лет. Он сын посадника, боярин. Не женат и живёт в небольшом по теперешним размерам городке, скорее даже посёлке городского типа, а в те времена, скажем так, селище. Умирает от раны, полученной в сече со степняками. Подробностей не знаю, но то, что он не умрёт благодаря какому-то чуду, – с улыбкой глянул он на Женьку, – есть, как ни странно, в летописи. А в этом уже вам предстоит разобраться. Бояр-то было много, а вот почему в летописи упоминается боярский сын, когда и князей-то не всех упоминали, мне непонятно. Перенос обратимый, ибо ваше тело остаётся здесь, переносится только сознание. Несколько успешных переносов уже осуществили. Читали, наверно, в «Историческом вестнике» об открытии аспиранта Трегубова, ученика профессора Добросельцева? Ну и несколько пока засекреченных открытий. Ну и, естественно, никаких ссылок на эксперимент с переносом, ибо всё это пока засекречено. Нет, не история, – понимающе улыбнулся он, – а сама машина и её наличие. К сожалению, повторно можно совершать перенос не ранее чем через пять лет, психика может не выдержать. Впрочем, это всё тоже очень индивидуально. Вот пока и всё, что я могу вам сообщить. У вас есть, по предварительным прикидкам, пара дней, чтобы закончить свои дела и подумать. Обязательно подумать! Если заканчивать нечего, то можете отправляться прямиком в пансионат, но если передумаете, то просто отдохнёте. Рассказывать кому бы то ни было о нашем разговоре, мягко говоря, не рекомендую. Можете сочинить что угодно вплоть до вспашки огорода у меня на даче, похищение инопланетянами, ну и прочую белиберду, – лукаво улыбнулся академик.

– Я не болтлив, – серьёзно ответил Женька. – Но, с другой стороны, язык у меня подвешен как надо. Такого наплету – сами отстанут.

– И это очень хорошо, – кивнул академик. – Ну, если дел неоконченных нет, то Аркадий проводит вас в пансионат. Если что-то нужно закончить, два дня, по предварительным прикидкам, у вас есть.

– Да нет, – пожал плечами Женька. – Мирские дела закончил, ничего не держит, шеф отпустил, могу действовать на своё усмотрение. Разве что…

– Проблемы? – с полуулыбкой спросил академик. – И, наверно, со слабым полом?

– Да нет, серьёзнее, – покрутил головой Женька. – Родителям ничего не сказал, врать не хочется, а правду по известным причинам сказать не могу. Да и квартира…

– Ну, это решаемо, это я могу взять на себя. К примеру, командировка в Монголию сроком на год-полтора максимум подойдёт? Неожиданно заболел человек, который должен был ехать, вас сорвали буквально за полчаса до отлёта, даже телефон не дали зарядить, да и сам телефон остался здесь, потому как там он ни к чему. Электричество-то там, конечно, есть, но нет самого важного – вышек. Поверьте, я бываю очень убедителен, тем более что и врать почти не придётся. Ну, почти… Учитывая срок вашей последующей реабилитации. С квартирой и того проще. Её просто поставят на сигнализацию, это вообще не вопрос. Цветы, живность?

Женька помотал головой.

– А я буду снабжать родителей новостями о вас, пересылать ваши телеграммы к датам и юбилеям, – чуть заметно усмехнулся академик. – Да и вознаграждение по окончании эксперимента будет достойным.

– Это было бы идеально, – кивнул Женька. – Тем более что вы знаете, что сказать можно, а что нет.

– А ваш шеф, Серёжа Никонов, в смысле Сергей… – он задумался, вспоминая, – Николаевич? – и, уловив Женькин кивок, продолжил: – Талантливый был юноша. Хотел, как у Высоцкого, найти вставные челюсти размером с самогонный аппарат и как минимум сделать переворот в истории. Но, к сожалению, быстро потух, как только сделал несколько интересных находок, небольшое открытие на их основе и несколько смелых выводов, быстренько слепил диссертацию и… Дальше рисковать не захотел, на этом всё благополучно и кончилось. Да-да, – отгородился академик руками, предвидя возмущение или несогласие. – Трудно спорить с мастодонтами истории. И опасно. Но науку двигать, к сожалению, можно только так. А жить в ней с комфортом – только соглашаясь с генеральной линией власть предержащих и авторитетов. Он выбрал второе, и это его выбор, но очень надеюсь, что не ваш. Ладно, ладно, – махнул он рукой и улыбнулся, – верю. Хорошо, пропуск вам Серафима отметит и сдаст его в отдел пропусков, а вас отвезут в Берёзовку, что на Пахре, в наш пансионат.

Академик подошёл к столу и нажал кнопку. Дверь тотчас распахнулась, и вошли женщина-секретарь и давешний молодой человек. Женщина забрала пропуск и сразу вышла.

– Аркадий, забирайте Евгения Петровича, он готов ехать, – сказал академик.

– Хорошо, Вячеслав Сергеевич, – кивнул молодой человек. – Доставим в лучшем виде.

– С богом, молодые люди, – улыбнулся на прощание академик. – А с вами мы, я думаю, скоро увидимся, – глянул он на Женьку. – Максимум через год, ну, может быть, с небольшим. Заглянете к старику по возвращении?

– Непременно, – согласно кивнул Женька.

– Тогда двинули, – тронул его за руку Аркадий, – машина уже ждёт.

И они вышли в уже знакомый коридор, только пошли в другую сторону, к противоположному холлу с лифтом.

– Вы что-нибудь об этом знаете? – повернул голову к Аркадию Женька. – Или служба?