Александр Бушков - Кто в России не ворует. Криминальная история XVIII–XIX веков

Как там заведение ни называй, а оно какое-то время процветало и пользовалось большой популярностью, практически в открытую, ничуть не маскируясь под какую-нибудь школу танцев или иной очаг культуры. Что его и сгубило. Довольно быстро о нем узнала императрица Елизавета.

И грянул гром…

Как написал позже один из историков, Елизавета свет Петровна «гордилась некоторой строгостью в вопросах нравственности». Что исторической правде, в общем, соответствует. Саму Елизавету, правда, никак нельзя назвать образцом высокой морали – но, с другой стороны, если судить по меркам «галантного века», когда мужу или жене «из общества» считалось прямо-таки неприличным не иметь симпатии на стороне, а уж незамужние развлекались на всю катушку… Смело можно признать, что число любовников Елизаветы где-то даже и недотягивает до некоей «средней нормы». На фоне княгини Елены Куракиной, по отзывам современников, самой красивой и самой беспутной придворной дамы, Елизавета, честное слово, выглядит форменной монашкой.

Так что с «излишествами нехорошими разными» она боролась энергично. И порой в полном смысле слова собственноручно. Когда однажды одну из ее фрейлин, совсем молоденькую, застукали в постели с бравым гвардейцем, Елизавета юную проказницу выпорола собственноручно, словно строгая мамаша, а потом велела немедленно обвенчать с «виновником торжества». Что и было незамедлительно исполнено. Оказался ли этот брак счастливым, истории неизвестно. Отказалась ли новобрачная от прежних шалостей, опять-таки неизвестно – однако я, старый циник, подозреваю, что нет.

В общем, гром грянул. Саму Дрезденшу моментально выслали на историческую родину. Иных «папиков», застуканных с теми самыми благородными, но легкомысленными девицами, точно так же было велено немедленно обвенчать в том случае, если «папики» холостякуют (между прочим, среди них оказалось немало высокопоставленных чиновников и даже профессоров – и ученым мужам тоже ничто человеческое не чуждо).

Елизавета всерьез взялась за «бляжьих жонок» (эстетам просьба не морщиться – это официальный термин того времени, встречавшийся не только в полицейских бумагах, но и в именных указах императрицы. В те времена люди ничуть не стеснялись называть многие вещи своими именами, обходясь без красивых этикеток «путана» или «киллер»). Попавшихся на горячем профессионалок били кнутом, ссылали на работу в монастырь лет на несколько – а тех, у кого доктора обнаруживали венерические болезни, за казенный счет отправляли в один из далеких сибирских острогов (были ли тамошние обитатели рады такому наплыву «девочек-венерочек» или наоборот, история опять-таки умалчивает…)

Елизавета даже учредила в Петербурге особую «строгую комиссию», своего рода «полицию нравов» – но преследовавшую не проституток, а исключительно нарушителей супружеской верности (с соответствующими эпохе невеселыми наказаниями). Опять-таки в пользу Елизаветы можно сказать, что сама она с женатыми никогда, гм, не дружила. Ходили даже (и посейчас ходят) устойчивые слухи о ее тайном венчании с Алексеем Разумовским, но точных доказательств нет и уже не будет.

Однако нельзя не уточнить, что борьба Елизаветы как с «непотребными жонками», так и с другими распространенными пороками частенько была весьма непоследовательной. На то, что происходило в ее дворцах, она закрывала глаза – а происходило там много интересного, «Плейбой» обзавидуется. Помянутая юная фрейлина была выпорота и силком выдана замуж отнюдь не за сам факт постельных развлечений. Просто-напросто Елизавета полагала, что эта соплюшка молода еще для таких забав. Те, кто был постарше, преспокойно и регулярно занимались тем же самым без всяких для себя последствий. Одним словом, то, что самым крутым образом преследовалось во «внешнем мире», процветало в императорских дворцах.

Точно так же, кстати, обстояло и с азартными играми. В 1761 году Елизавета издала очередной именной указ, которым под страхом крупных штрафов запрещала карточную игру на деньги по всей территории Российской империи – но с детским прямо-таки простодушием вписала уточнение: запрет этот не касается императорского двора. Любила «матушка» перекинуться в картишки, да с азартными ставками. Такой вот получался двойной стандарт, в полном соответствии с древнеримской пословицей о быке и Юпитере.

Результаты оказались именно такими, каких следовало ожидать. Еще нигде и никогда, какие бы драконовские меры ни применялись, не удавалось извести напрочь ни проституцию, ни азартные игры. Еще и оттого, что в обоих случаях всегда присутствуют две заинтересованные стороны (а то и несколько). Что в полной мере касается и супружеских измен: бывали времена и страны, когда муж, застав жену на месте преступления со своим дублером, имел законное право обоих тут же прикончить – но если количество неверных жен от этого и снижалось, то не особенно…

Одним словом, проститутки никуда не делись, разве что стали работать в условиях более строгой конспирации, не светясь так, как неосторожная Дрезденша, и наверняка подняли тарифы, ссылаясь на риск. То же самое произошло и с игорными домами – они попросту «ушли в подполье». Ну, и неверные супруги обоего пола усилили конспирацию. «Под раздачу» попадали обычно те, кто не соблюдал предосторожностей, – вроде некоей вдовы Носовой, у которой в 1745 году именным указом Елизаветы конфисковали ее имения «за беспутную жизнь». Плохо конспирировалась, должно быть, веселая вдова…

При Екатерине еще какое-то время продолжали ссылать «венерочек» в тот самый острог. Зато и чисто публичные дома, и «дома свиданий» расцвели во множестве, не особенно и старательно замаскированные под всевозможные модные лавки, швейные мастерские и тому подобные заведения. Чтобы успокоить чувства иных возмущенных патриотов, буде таковые найдутся, спешу доложить: содержали их в основном не русские, а большей частью француженки с примесью некоторого количества немок. Ну да, ну да, и эту заразу занесли на Святую Русь развратные иноземцы (точнее, иноземки, а как же иначе?).

Специально содержательниц этих слегка замаскированных под гламур притонов, в общем, не преследовали. Хотя, конечно, отдельные кампании случались. Но, как оно всегда с кампаниями и бывает, после их окончания все возвращалось в прежнее состояние. Что до игорных домов, они при Екатерине стали действовать вполне легально – умнейшая все же была женщина, прекрасно понимала, что иные пороки неискоренимы. Единственной опасностью для игрока было напороться на шулера – но традиции на сей счет давно были отработаны, изобличенного шулера старательно охаживали подсвечниками, то бишь канделябрами, – а они тогда отливались исключительно из металла и весили немало…