Абул-Гази Багадур-хан - Кавказ. Выпуск XXIII. Родословное древо тюрков

Русы.

Мангыты.

Китайцы.

Кимаки.

Этот пассаж Абулгази имеет явно более древние корни и взят он автором из каких-то древнейших текстов. Так, в знаменитом труде ученого-филолга Махмуда Кашгарского «Диван лугат ат-Турк» («Свод тюркских слов») во введении пишется: « Раб [божий] Махмуд ибн ал-Хусаин ибн Мухаммад [ал-Кашгари] утверждает: когда я увидел, что всевышний Бог заставил солнце судьбы взойти в зодиаке тюрков и установил их царство среди небесных сфер и что он назвал их тюрками, облек их властью, сделав их государями нашего времени и вложив в их руки бразды [правления] преходящего, вознеся их надо всем человечеством и направляя их на справедливое, и что он усилил тех, кто следует за ними и служит им, с тем чтобы они получили от них (тюрков) [исполнение] всего желаемого и чтобы остались не задетыми бесчестьем рабской толпы, – тогда я понял, что каждому, обладающему разумом, надлежит держаться за них, иначе он подставит себя под их разящие стрелы. И нет лучшего пути сближения с ними, чем говорить на их языке, тем самым побуждая выслушивать твои печали и завоевывая их сердца. Того, кто прибегает к нему (языку тюрков), они примут за своего и позаботятся о его безопасности; с его (языка тюрков) помощью могут найти спасение и выход из [опасного] положения и другие. Я слышал от одного авторитетного знатока из имамов Бухары и еще от другого имама из жителей Нишапура – и оба они указывали на цепь передатчиков, восходящих к Пророку, да благословит его Аллах и дарует ему мир: когда [пророк Мухаммед] рассказал о знамениях [судного] часа и смутах конца времени, он упомянул о появлении тюрков-огузов и сказал: «Изучайте язык тюрков, ибо их правление будет долгим». И теперь, если этот хадис верен, – а ответственность за него [достоверность] пусть ляжет на них обоих (имамов), – тогда изучение его (языка тюрков) есть долг перед верой, а если он неверен, [все равно] мудрость требует этого » (Махмуд ал-Кашгари. Диван лугат ат-Турк (Свод тюркских слов). В 3 т. Т. 1. М.: Из-во РАН, 2010. С. 55).

Автор постоянно акцентирует на происхождении тюрков от библейского Иафета.

И вновь мы имеем явный намек на приход тюрков откуда-то с запада первоначально в Среднюю Азию.

Эти черты погребального обряда сохранялись до недавнего времени у тюрков Сибири, Алтая, у карачаево-балкарцев, тунгусо-манчжурских и финно-угорских народов. Еще в конце XIX века, несмотря на то, что ислам значительно нивелировал старые верования, карачаево-балкарцы сохраняли это обычай. Интерес в этом плане вызывает поминальная тризна с участием «чучела покойника», которое родственники усаживали за стол, и, стеная, жаловались ему, оплакивали его. После этого начиналась тризна, съедали все приготовленные яства. Заключительной частью обряда были скачки и состязания ( Азаматов К.Г. Пережитки язычества в верованиях балкарцев // Из истории феодальной Кабарды и Балкарии. Нальчик, 1981. С. 159).

Сюжет с близнецами-родоначальниками довольно распространен в древнейшей литературе Востока и Запада. Он также известен в героическом эпосе народов Кавказа «Нарты» ( Абаев В.И . Опыт сравнительного анализа легенд о происхождении нартов и римлян // Памяти акад. Н.Я. Марра (1864–1934). М.; Л., 1938. С. 317–337).

Букв. « Безымянный ».

Букв. « Могучий хан » ( кара в тюркских языках означает не только «черный», но часто «могучий», «громадный»).

Огуз-хан . Известны различные списки рукописи « Огуз-наме », где подробно рассказывается о рождении Огуз-кагана. Интересно привести отрывок об Огуз-кагане из дренеуйгурского варианта этого произведения: «Пусть будет так! – сказали они. Вот его изображение (следует изображение быка); и после они обрели радость. Опять однажды заблистал глаз Ай-кагана, она родила мальчика. Лицо его было голубое, губы огненно-красные, глаза, волосы и брови черные, он был прекраснее прекраснейших. После того как этот мальчик вкусил первого молока от груди своей матери, он больше уже его не пил, а просил только мяса, кушанья и напитков (которые употребляют взрослые). Тогда он стал говорить и в сорок дней вырос совершенно, стал ходить и играть. Его ноги были подобны ногам быка, его туловище – туловищу волка, его лопатка – лопатке соболя, его грудь – груди медведя, его пахи были густо покрыты волосами. Он пас табуны лошадей, ездил верхом и охотился за дичью. По прошествии дней и ночей он сделался юношей. В это время в той стране был большой лес, в котором было много рек и ручьев. Туда приходило много животных, туда прилетало много птиц. В этом лесу жил большой единорог, который пожирал лошадей, так как был большой, лютый зверь; людей он истреблял, втягивая их в себя. Огуз-каган был мужественный князь и вознамерился убить этого единорога. Однажды он отправился на охоту с копьем, стрелою и луком, также с мечом и щитом сел он на коня. Он поймал оленя; привязав его ивовыми прутьями к дереву, пошел далее. После этого наступило утро; с наступлением дня он пришел и увидел, что единорог унес оленя. Тогда он поймал медведя, привязал его своим золототканым поясом к дереву и ушел. Потом наступило утро. С наступлением дня он пришел и увидел, что единорог унес медведя. Тогда он сам расположился под деревом. Единорог явился и попал своей головой в щит Огуза. Огуз ударил копьем по голове единорога и убил его. Мечом отрубил он ему голову и ушел. Опять он вернулся и увидел, что гриф занимается пожиранием внутренностей единорога. Стрелою из лука убил он грифа; голову отрезал и сказал: (вот изображение грифа) «Единорог пожрал оленя, пожрал медведя: мое копье убило единорога, так как оно из железа. Гриф ел единорога, мой лук и стрела убили грифа, так как они из меди». Так он сказал и ушел. Вот изображение единорога (рисунок единорога). Снова однажды Огуз-хан был занят молитвой к Богу, вдруг сделалась тьма и с неба ниспало голубое сияние, более светлое (?) чем солнце и месяц. Огуз-каган пошел к нему и увидел, что среди этого сияния находилась девушка, сидевшая совершенно одна. Это была чудная, красивая девушка, на голове у нее находилось огненное светящееся пятно, подобное полярной звезде. Эта девушка была так прекрасна, что, когда она смеялась, смеялось и синее небо, а когда она плакала, то и синее небо плакало. Когда Огуз-каган увидел ее, то потерял рассудок. Он пошел к ней, полюбил ее, взял ее, лег с ней и достиг исполнения своего желания. Тогда жена его забеременела. После дней и ночей, его глаз заблистал, она родила трех сыновей. Первому они дали имя «Солнце», второму – «Месяц», третьему – «Звезда». Опять однажды пошел Огуз-каган на охоту. Посреди озера он увидел издали дерево, у дверец (?) этого дерева находилась девушка, сидевшая в одиночестве. Это была чудная, красивая девушка, ее очи были синее неба, ее волосы уподоблялись рекам и ручьям, ее зубы – жемчужинам; она была так прекрасна, что народы земные, увидев ее, говорили: «Аи, аи, мы умираем», а молоко превращалось в кумыс. Когда Огуз-каган увидел ее, то потерял рассудок, и пламя запало ему в сердце. Она понравилась ему, он взял ее, лег с ней и достиг исполнения своего желания. Жена его забеременела. После дней и ночей, заблистал (его глаз) и она родила трех сыновей. Первого они назвали «Небо», второго – «Гора», третьего – «Море». После этого Огуз-каган устроил большой пир, давая приказание народу (явиться), тогда они посоветовались и пришли; сорок постелей и сорок…(?) Велел он сделать, они наготовили различных блюд, различных мясных кушаний…(?), и напитков, и угощались. После пира Огуз-каган дал приказ князьям и простому народу и сказал: «Вот я – ваш каган, возьмем лук и щит, пусть они нам служат тамгою, нашим буяном (?) пусть будет сивый волк, нашим ураном пусть будет «железное копье», в лесу пусть живет дичь; куланы, талуи, реки и ручьи пусть будут знаменем. Это – голубой куриган» – так сказал он. Затем снова дал он приказы по направлению всех четырех стран света и разослал их. В этих указах значилось: «Я – каган уйгурский, и я должен сделаться каганом четырех сторон света. Я требую от вас покорности; кто смотрит на мой рот (то есть кто мне подчиняется), тому я даю подарки и того буду считать другом, а кто не смотрит на мой рот, тому я угрожаю своим войском, того я буду считать врагом, я его покорю и прикажу повесить, я буду действовать так, чтобы он погиб». В то время по правой стороне жил князь по имени Алтун-каган; он отправил Огузу послов, принес в дар много серебра и золота, взял также много ясписа, рубинов и других драгоценных камней, отослал их, вручил в подарок Огуз-кагану и подчинился ему; при помощи славных князей (посланцев) он вступил с ним в дружбу и жил с ним в мире. По левой стороне от него жил князь по имени Урум-каган. У этого кагана было многое множество войска и многое множество городов. Этот Урум-каган не исполнил приказание Огуз-кагана и не пришел к нему с выражением покорности. «Я не буду сообразовываться с его словами, а останусь таким, как есть» – так говоря, не уважил он его повеления. Тогда Огуз-каган решил снарядить войско и хотел выступить против него. Со своим войском сел он на коня, взял свои знамена и отправился в поход. После сорока дней он подступил к подножию горы, которую прозывали Муз-Таг (букв. «Ледяная гора», предположительно гора Эльбрус на Кавказе. – А.Г .). Он велел снять куриган, остановился и расположился на ночлег. Ранним утром в куриган Огуз-кагана проникло сияние светлое, как день, из него вышел сивошерстый сивогривый высокий волк (тотем тюркских народов. – А.Г .). Этот волк стал перед Огуз-каганом и обратился к нему с речью: «О Огуз! Ты намереваешься теперь идти против Урума (Византия. – А.Г .); я, Огуз, хочу служить тебе!» Снова затем поставил Огуз-каган свой куриган, сам ушел и увидел, что в его войске снует туда и сюда сивошерстый, сивогривый волк, служа ему. Следуя за этим волком, двинулись все они далее. По прошествии нескольких дней остановился этот сивошерстый, сивогривый, высокий волк, и Огуз со своим войском также остановился. Там протекала река по имени Едиль-Мурен ( Едиль ( Итиль ) обычно обозгачает р. Волгу, однако иногда этим именем обозначалась и р. Дон, которая в древности сливалась с Волгой и образовывала огромную сеть речных рукавов Волги и Дона, соединяя Черное и Каспийское моря. В пользу этого говорит и вторая часть названия реки: «Мурен». – А.Г .). При этой реке… у черного острова произошла битва. Они бились стрелами, копьями и мечами, между этими войсками произошло много, много сражений. В сердца народов вселилась тогда сильная печаль. Борьба и битва были так сильны, что воды Едиль-Мурена покраснели и уподобились жиле. Огуз-каган победил, Урум-каган бежал. Огуз-каган завладел царством Урум-кагана и его народом. В его орде они нашли много сокровищ (неживого имущества) и много живого имущества (скот, рабы). У Урум-кагана был брат по имени Орус-бек (еще варианты Урузбек. – А.Г .). Этот Орус-бек поручил своему сыну сильно укрепленный город, лежавший на вершине горы между Тарангом и Муреном, и сказал ему: «Этот город надо охранять, сохрани его для нас даже и после сражения». Огуз-каган поехал к этому городу. Сын Орус-Бека послал ему много серебра и золота и сказал ему: «О, ты – мой хан. Мой отец передал мне этот город и сказал, что его нужно охранять. Даже и после сражения сохрани для меня этот город. Если отец мой снаряжается на войну, разве это и моя обязанность? От тебя исходят для меня повеления, богатство и мудрость, это мне известно. Наше счастье – твое счастье, наше семя есть семя и твоего дерева. Бог даровал тебе землю и признал за тобой владычество над нею. Тебе вручаю я свою голову, свое счастье, если хан (сам) пожалует, то (уже никогда) не оставит своей дружбой».