Абул-Гази Багадур-хан - Кавказ. Выпуск XXIII. Родословное древо тюрков

В связи со сказанным очень важно, как мы уже неоднократно отмечали выше, чтобы перевод именно сочинения Абулгази был выполнен не только как исторический источник, но и как памятник языка. Как видим, ни один из известных переводов на русский язык нельзя признать совершенным и еще лишь предстоит объединить усилия историков, этнографов и лингвистов, чтобы сделать максимально точный перевод этого сочинения. Но наша задача весьма скромна. Мы хотим ввести в научный оборот давно не издававшийся выдающийся памятник, чтобы дать новый импульс для его глубокого исследования.

Известна потребность найти в сказаниях восточных историков пояснения темным местам русской истории в разные эпохи сближения нашего отечества с азиатскими народами. Посвятившие себя трудам по русской истории часто высказывали желание, чтобы им сделалось доступным все, что восточная литература может доставить полезного при их изысканиях. Желание употребить к делу исторические рассказы Востока не исключало из списка источников и «Родословного древа тюрков», исторического сочинения, написанного в 17-м столетии хивинским ханом Абуль-Гази-Багадуром.

Автор «Родословного древа тюрков» Абуль-Гази-Багадур-хан в своем творении подробно рассказал всю свою жизнь: привожу главные ее черты, которыми поясняется историческая достоверность его рассказов и определяется степень ученого и литературного их достоинства. Абуль-Гази-Багадур-хан, сын Араб-Мохаммед-хана, потомок Чингисхана, из рода Шибана, из поколения Узбеков, родился в городе Ургендже, в 1605 (1014 году Гиджры) году. Абуль-Гази получил себе это имя в память победы, одержанной за 40 дней до его рождения отцом его над уральскими казаками, напавшими на Ургендж, а также и потому, что род, из которого была мать его, носил титло Газиев – «воителей за веру». На шестом году Абуль-Гази лишился матери и до шестнадцатилетнего возраста воспитывался в отцовском доме, в Ургендже. В это время отец, женив его, отдал ему в удельное владение половину Ургенджа, другую половину брату его Хабеш-султану, а сам хан жил в городе Хиве. У Абуль-Гази было пять братьев. Он скоро поссорился с братьями, Хабешем и Ильбарсом, через год перешел из Ургенджа к отцу и получил от него во владение город Кат. Раздоры Абуль-Гази с братьями не прекращались; Араб-Мохаммед-хан и Абуль-Гази были ими побеждены: Араб-Мохаммед был убит своим сыном Ильбарсом, Абуль-Гази убежал в Бухару, к Ишим-Кули-хану. Принятый им ласково, он прожил здесь два года и возвратился на родину, где Ильбарс был уже умерщвлен Эсфендияром, старшим братом Абуль-Гази. Эсфендияр, провозглашенный ханом, отдал Абуль-Гази Ургендж. Это было в 1623 (1033) году, когда Абуль-Гази исполнилось только 20 лет. Вскоре братья поссорились, и Абуль-Гази, обессиленный Эсфендияром, бежал в Тюркестан, к Ишим-хану, который через два месяца представил Абуль-Гази Турсун-хану, владетелю Ташкендскому. Спустя два года, когда Ишим-хан убил Турсуна, Абуль-Гази удалился в Бухару к Ишим-Кули-хану; но, принятый им холодно и приглашаемый узбеками, воротился в Хиву. Одержав победу над своими братьями, Эсфендияром и Мохаммед-Шерифом, он помирился с ними. Но Эсфендияр-хан притворным примирением с Абуль-Гази хотел только обмануть брата. Когда Абуль-Гази не подозревал вероломства в брате, последний врасплох напал на него, захватил его и отослал в Персию к Шаху-Сефи, вступившему в этом (1623) году на персидский престол. Шах-Сефи назначил Абуль-Гази местопребыванием Исфаган. Здесь хивинский царевич прожил десять лет под стражей, в хорошем доме, получая от Персидского правительства нескудное содержание. На одиннадцатом году своего изгнания Абуль-Гази склонил к побегу троих своих слуг, разделявших с ним заточение, и хитро умел пробраться до границ Хивы; два года прожил между тюркменами, год у калмыцкого хана и возвратился в Ургендж. В 1644 (1054) году, по смерти Эсфендияра, он провозглашен ханом. Двадцатилетнее царствование Абуль-Гази-хана, скончавшегося в 1664 году P. X. (1074 Гиджры), представляет ряд войн с непокорными тюркменскими племенами, с калмыками, и набегов на Бухару.

Под конец своего царствования Абуль-Гази, искавший покоя после многочисленных, государственных и военных, тревог своей кипучей жизни, приступил к сочинению «Истории о Чингизидах», имея в виду преимущественно сохранить для потомства историю рода Шибани, царствовавшего в Хорезме, или поколения, к которому принадлежал дом Абуль-Гази-ханов.

Абуль-Гази, приняв намерение показать генеалогические ветви монгольских и тюркских поколений, по примеру многих мусульманских историков, начал свои сказания библейскими преданиями, с которыми связал и свои народные: после короткого пересказа о библейских патриархах до родоначальников монголов и тюрков, он с подробностью исчисляет поколения обоих этих племен; потом излагает историю Чингисхана; повествует о каждой монголо-тюркской державе, составившейся из Чингисхановых владений под властью его потомков, и, наконец, подробно описывает дела, совершенные в Хиве государями его поколения. В основание этой истории приняв генеалогию монголов и тюрков, Абуль-Гази своему сочинению дал название «Родословное дерево тюрков», или «Родословие тюрков». Изнуренный болезнями, постигшими его в последние годы царствования, не успел окончить свое сочинение и, умирая, завещал своему сыну, Ануш-Мохаммеду Багадур-хану, довести ее до предположенного конца. Ануш-Мохаммед закончил ее описанием дел своего отца.

Язык, на котором написана «Родословная тюрков», есть народный язык Хивы, составляющий наречие тюркского языка, которое ориенталисты отличают от других наречий именем джагатайского. Хивинское наречие, более сохранившее свою чистоту, нежели другие наречия, принявшие в себя много арабских или персидских слов и оборотов, почти одинаково с наречиями киргизов, башкиров и оренбургских татар. Абуль-Гази хотел изложить свое сочинение самым чистым языком тюркским, так чтобы, говорит он, понимало его и пятилетнее дитя; потому он избегал арабских и персидских слов, употребляя самые обыкновенные, которыми говорили его соотечественники.

Абуль-Гази Багадур-хан в свое время принадлежал к образованнейшим государям Востока: достоинства писателя и поэта, которые он смело приписывает себе в своем сочинении, оправдываются этим самым сочинением. Владея, как писатель, тюркским языком, он хорошо также знал персидский и порядочно монгольский. Слог Абуль-Гази строен, плавен, красив. По местам встречаются обороты, свойственные персидскому языку, но не производят темноты по простоте своего сочинения. В целом своем составе творение его расположено стройно, план его выполнен отчетливо.