Array Сборник - Кавказ. Выпуск XXX. Кавказский этикет

Вполне возможно, что так или как-нибудь в этом роде начинали складываться первые правила взаимоотношений между старшими и младшими еще на заре человеческой цивилизации. Модель этих взаимоотношений проста, если не сказать – примитивна: сильный повелевает, слабый ему угождает. Но, кроме силы, в те ранние годы обнаруживалось еще одно преимущество старших – опыт. Человек бывалый и опытный лучше молодых мог выбирать удобное место расположения общины, предсказать погоду или иные природные явления, предостеречь от возможных неприятностей, указать время и место наиболее удачной охоты, рыбалки, а также выпаса скота или возделывания каких-нибудь растений. Он также мог лучше других оказать помощь больному или раненому. Наконец, он, имея многолетний навык, мог лучше выполнять многие работы по хозяйству. Мало того, он еще и обучал молодежь выполнению этих работ.

Все это заставляло еще людей первобытного общества относиться к старшим с должным почтением. Конечно же, среди пожилых людей далеко не все были одинаково опытны, ловки и мудры, как и среди младших не все были неумехами: у людей от природы способности разные, поэтому всегда были какие-то исключения из правила. Но общая закономерность все же была наверняка такова, как мы обрисовали.

Здесь меня могут спросить: а если человек достиг очень преклонного возраста и уже не способен ни что-то хорошо делать, ни даже подать разумный совет? Вопрос резонный и непростой. Видимо, он был непростым и для самого человеческого общества. Не случайно у многих народов мира существуют предания о временах, когда немощных старцев убивали сами соплеменники. Я не верю, что такое явление было когда-то распространенным, хотя оно и могло иметь место там, где природные условия не позволяли обществу прокормить своих немощных стариков. Возможно, что здесь народ просто в преувеличенной опоэтизированной форме отразил свое отношение к проблеме уходящего поколения.

У адыгов тоже есть одно такое предание. Рассказывают, что когда-то в обществе богатырей-нартов старых людей, которые не могли самостоятельно сесть на коня, усаживали в специальную корзину и сбрасывали с горы. Подошел черед и нарту Бадиноко таким вот образом расправиться с собственным отцом. Он смастерил корзину, посадил в нее одряхлевшего родителя и поднялся на гору, с которой, по обычаю, совершалось это жестокое действие. Когда наш герой пустил корзину с кручи, она вдруг зацепилась за какое-то деревце, росшее на склоне, и застряла. Бадиноко хотел было столкнуть ее вниз, но опешил при виде того, как его отец рассмеялся.

– Чему ты смеешься? – спросил он в недоумении.

– Я вспомнил, – отвечал ему отец, – как много лет назад и я был таким же молодым, как ты. Я тоже принес своего отца на эту гору, и его корзина тоже тогда зацепилась за такое же деревце. Пройдет время, и твой сын проделает то же самое с тобой, и, быть может, тогда и твоя корзина вот так же зацепится и зависнет над бездной, чтобы ты еще раз посмотрел на белый свет.

Подумал Бадиноко над словами отца и решил нарушить старый обычай. Он поднял корзину, спрятал отца в надежном месте и стал время от времени тайно приносить ему еду. Во время его посещений старик расспрашивал о жизни и делах нартского общества. Узнав о том, что на землю нартов пришли засуха и голод, старик дал сыну умный совет, благодаря которому люди были спасены. Так он помогал мудрыми советами несколько раз. Бадиноко, следуя его словам, спасал общество от грозящей беды. Люди засомневались, что юноша Бадиноко может обладать столь редкостными познаниями, каковых нет ни у кого из них. Когда его стали донимать расспросами, он вынужден был признаться в том, что нарушил старый обычай и что всеми умными советами общество обязано не ему, а его престарелому отцу. С тех пор, гласит предание, перестали сбрасывать стариков с горы.

Так рассказывают, и здесь в художественной форме запечатлено то, что в обществе произошло естественным путем в результате развития. А произошло очень важное: люди не просто вдруг обнаружили полезность стариков. Несомненно, об этом знали и ранее. Дело в том, что с развитием общества нравы стали более человечными, гуманными. Люди в своих поступках стали исходить не только из очевидной практической пользы. Если раньше старшего уважали из страха перед ним, как более сильным, или же из признания других его преимуществ, то со временем правила, связанные с отношением к старшему, стали стимулироваться еще одним важным обстоятельством: соблюдение этих правил являлось признаком хорошего воспитания и благородства. И если даже старший настолько слаб, что обществу от него нет никакой пользы, забота о нем являлась священной обязанностью всякого человека, который хотел бы считать себя достойным и благовоспитанным.

Нельзя также забывать еще об одной стороне дела. Помните, что ответил старик нарту Бадиноко: он сказал, что и его отец когда-то зацепился за это дерево и что, может быть, когда-то корзина и с самим Бадиноко вот так же здесь зацепится, ибо и его не минует судьба предшественников. Это есть признак так называемого временнóго мышления. Только низшие животные позволяют себе жить одними заботами о сиюминутных делах (да и то не всегда: многие звери запасают продукты впрок, на зиму или на случай голода). Человек же научился не просто мыслить, а и мыслить во времени. Он понимает, что младшие в будущем поступят с ним так же, как он ныне поступает со своим старшим. Поэтому, воздавая должное своим родителям и всем старшим, он как бы обеспечивает себе благополучное будущее. Видите: в общественном сознании уже появилось то, что обиходно мы называем практической мудростью.

Добавилось еще одно обстоятельство, которое также стало осознаваться не изначально, а лишь с течением времени: человек стал испытывать чувство признательности и благодарности к отцу, матери, другим предкам за то, что они не только произвели его на свет, но всечасно заботились о нем, вывели его в люди. С другой стороны, человек преклонного возраста не просто больше видел и больше знает, он еще и больше испытаний пережил, чем младшие, и теперь на старости лет имеет право на покой, заботу и внимание.

Все это откладывается в человеческом сознании тогда, когда личность выходит из периода дикости и приобретает черты поистине культурного создания. Не секрет, что доисторический дикарь, не желающий думать ни о чувствах другого человека, ни о последствиях для него же самого, нередко проявляется кое в ком и в наше время, казалось бы, столь отдаленное от времен первобытности… И, конечно, набивает себе шишки.

Время движется, человеческое общество в различных частях земного шара развивается разными путями. Поэтому некогда возникшие правила и нормы, предписывающие то или иное отношение к старшему, понемногу изменяются. Где-то жизнь делает необязательным выполнение строгих ритуалов почтительного отношения. Где-то обстоятельства совсем или почти совсем стирают древние обычаи, оттесняя их в область воспоминаний и предоставляя новым поколениям максимальную свободу. В других местах, напротив, эти правила и нормы становятся канонами, которые нужно выполнять беспрекословно. Можно с уверенностью говорить о том, что у народов Запада во взаимоотношениях между старшими и младшими свободы больше, нежели на Востоке, где старший порою чуть ли не обожествляется.