Сергей Степанов - Последний викинг. Великий город

– Ты хочешь сказать, что такой непомерный труд был затрачен, чтобы провести в город обыкновенную воду?

– Миклагард не Исландия и не Норвегия, где с гор стекают ручьи чистейшей воды, – вздохнул Гест. – Сейчас весна, а когда настанет знойное лето, люди будут толкаться у нимфея, с пустыми амфорами. На улицах начнут продавать воду глотками. Дабы освежиться, придется выложить несколько фолов.

Воистину, лишь один недостаток можно найти в местоположении Великого Города. Он почти лишен источников пресной воды. Ручей Ликос худо-бедно утолял жажду небольшого Византия, но для водоснабжения огромного Константинополя пришлось построить несколько акведуков. Они доставляют воду речек и ручьев, истекающих с Родопских гор в Болгарии. Оттуда в Константинополь и окрестные земли прорыты каналы, а если на их пути встречаются ложбины и ущелья, то через них перекинуты каменные арки и мосты.

Следующее, что привлекло внимание Харальд, был форум, в центре которого возвышалась Порфировая колонна. Темно-багровый порфир добывался только в одном месте на всем белом свете – в египетской пустыне. После того как Египет захватили сарацины, приток порфира прекратился. Между тем красный цвет считается цветом царей, и потому порфир, ставший большой редкостью, ныне ценится на вес золота. Порфировая колона сложена из семи каменных глыб, тщательно отшлифованных и поставленных друг на друга. Седьмая, самая верхняя часть, высечена из мрамора. Места соединения порфировых глыб скрывают бронзовые венки, отчего колонна кажется единым целым. На вершине колонны стоит нагой юноша. В одной руке он держит копье, в другой – державу. Голова статуи увенчана острыми солнечными лучами.

– Глядите, он голый и выставил напоказ свой срам! – загоготал Ульв. – Клянусь Фрейром, его член достигает четырех локтей в длину!

– Не богохульствуй! – оборвал его Гест. – Ведь это изваяние Господа нашего Иисуса Христа, в его венце подлинные гвозди, коими руки и ноги Спасителя были прибиты к кресту.

Невежды толкуют, будто император Константин повелел водрузить на колонну изваяние языческого бога Аполлона, и в доказательство показывают на солнечные лучи, расходящиеся от венца. Но даже если статуя поначалу стояла в языческом капище, это только лишний раз доказывает, что Христос сильнее поганых демонов. На самом верху колонны идет круговая надпись. Знающие люди переводят начертанное следующим образом: «Христу, Царю и Владыке мира посвящается не только сей град, но и вся Римская держава». Передают за достоверное, что в основание Порфировой колонны заложены великие святыни: топорища от топора праотца Ноях, кресало Моисеево, а также палладиум, который некогда оберегал Трою, а потом стал священным оберегом Рима. Когда же Константин перенес столицу на берега Пропондиты, он приказал привезти палладиум из Рима и навсегда скрыть его под колонной.

– Позади колонны устроена маленькая часовня, в коей хранятся остатки хлебов, коими Господь накормил пять тысяч человек, и еще осталось объедков на двенадцать корзин, – рассказывал Гест.

Основание багряной колонны украшали порфировые изваяния четырех воинов невысокого роста. Они обнимали друг друга, но каждый из предосторожности держал руку на рукояти меча. Говорят, что статуи изображали тетрархов, сообща правивших Римской державой, которая в то время была разделена на четыре части. Два правителя носили титул августов, два других – цезарей. Их лица, одеяния, оружия и короны из позолоченной бронзы были совершенно одинаковы, словно у близнецов, хотя такое чудо невозможно, ибо всем ведомом, что у одного мужчины хватает семени только на двух близнецов, а если рождается тройня, то один из детей зачат женщиной в блуде. Так или иначе, все четыре правителя были на одно лицо. Казалось, они поклялись никогда не расставаться друг с другом, даже если какая-нибудь неведомая сила перенесет их на другое место. Вокруг Порфировой колонны теснились многочисленные статуи из меди и мрамора. Среди них выделялась Афина, отлитая из меди столь искусно, что складки её одеяния ниспадали подобно льняной ткани. Но Харальд и его люди устали любоваться статуями. У них уже рябило в глазах. Лишь на статуи диковинных зверей – слонов и гиппопотамов они воззрились с удивлением.

– Если вас возьмут во дворец конунга, вы увидите в зверинце живых чудовищ, – пообещал Гест.

За Форумом начиналась самая красивая и удобная часть Срединной улицы. Тенистые портики спасали от палящих солнечных лучей. По правую сторону тянулась стена Ипподрома, по левую – красивейшие церкви и дворцы. Гест провел их на площадь Августеон, бывший Рыбный рынок. Там стоял Милий – столб, от которого исчислялась протяженность всех дорог Ромейской державы. На восточной стороне возвышалось красивое здание Сената, куда в первый день нового года сходятся сенаторы, чтобы вознести хвалу императору за его мудрое правление. Однако все меркло перед величием колонны, обшитой бронзовыми листами. На листах красовались барельефы, саму колонну венчала колоссальная статуя, которую исландцы заметили с другого берега Золотого Рога. Они приняли её за великана, и неудивительно. Огромный всадник восседал на колоссальном бронзовом коне, поднявшем в воздух копыто. Задние ноги коня были напряжены, словно он собирался сорваться с высоты и помчаться по небу. Облаченный в старинный панцирь всадник держал в левой руке шар с крестом, правая рука была простерта к востоку.

– Кто сей конунг? – полюбопытствовал Харальд.

– По-разному толкуют. Как по мне, сей царь грозит восточным народам.

– Почему же у него нет ни меча, ни копья?

– Греки верят, что они покорят восточные народы одним лишь крестом.

– Ну, это вряд ли! Надо было вложить ему в руку острую секиру.

Император Юстиниан не позаботился о том, чтобы начертать на статуе свое имя. Он был уверен, что оно не нуждается в напоминании. Но каким бы могущественным ни был повелитель империи, время стирает из людской памяти его деяния. Лишь ученые мужи знают, что всадник, указующий на восток, – это император Юстиниан. Простонародье же выдумывает несообразные басни о бронзовом коне. Поневоле подумаешь, что саги сохраняют имена надежнее камня и бронза. Шлем императора украшали позолоченные перья. Об этих перьях Гест рассказал следующую историю. Однажды буря сбросила вниз пышные украшения. И когда все недоумевали и обсуждали, как водрузить их обратно, нашелся некий искусный кровельщик, взявшийся исправить поломанное. Поднявшись на крышу Великой церкви, он забросил дротик с крюком и веревкой на статую. Когда дротик зацепился за конскую гриву, он натянул веревку, прошел по ней и приделал перья к шлему. Его поступок вызвал всеобщее изумление, а император подарил ему за смелость и находчивость сто номисм.