Мишель Зевако - Коррида

Красная Борода тут же утратил все свое хладнокровие. Когда он вспомнил, что враг спас ему жизнь, то задохнулся от ярости и от стыда. Ему больше не хотелось развлекаться. Великан прохрипел:

– Несчастный нечестивец! Теперь я ненавижу тебя еще больше… хотя и думал, что это невозможно…

– Черт возьми! Обратное меня удивило бы, – холодно заметил шевалье. – Что же касается вожжей, – продолжал наш герой, – то ими воспитывают таких невежественных мальчишек, как вы. Не знаю даже, что меня удерживает от того, чтобы проучить вас прямо здесь. Не плохо было бы узнать, по-прежнему ли вы так хорошо прыгаете… Вы еще помните, малыш?

В тот момент, когда Пардальян произносил слова «мальчишка» и «малыш», его интонация была просто неподражаема. Красная Борода бесился от ярости, он окончательно вышел из себя и, уже ничего не соображая, заорал:

– Что тебе надо?

– Мне? – удивленно переспросил шевалье. – Я всего-навсего хочу избавить тебя от твоей ноши. Ты же видишь, что эта девушка очень тяжела для твоих слабых рук… Малыш, ты ведь сейчас ее уронишь.

– Прочь! – завопил великан.

– Дальше вы не пойдете, – повторил Пардальян, вынимая шпагу.

Сейчас он боялся только одного: что великан все так же будет держать девушку на руках. Это бы ему сильно помешало.

К счастью, мозги великана работали куда хуже, чем мышцы. Он небрежно положил Жиральду на землю и ринулся на врага. В тот же момент на Пардальяна набросились и все остальные, но шевалье это мало занимало.

Все внимание он сосредоточил на Красной Бороде, полагая, и не без оснований, что, лишившись главаря, бандиты испугаются. И вот, улучив удобный момент, Пардальян всадил в великана свою шпагу.

Он проткнул его насквозь. Красная Борода выронил оружие и рухнул, истекая кровью.

Агония оказалась недолгой, и скоро великан испустил дух. Тогда шевалье повернулся к Центуриону. Он понимал: этот тоже хочет удовлетворить свою ненависть. Расправа была быстрой. Сначала Пардальян вонзил свою шпагу в плечо Центуриона, а затем ударом наотмашь отрубил кусок щеки Барригону, который ему весьма досаждал.

Раздался двойной вой, и оба повалились на землю как снопы.

Теперь перед шевалье были только тринадцать бандитов. Эти люди дрались только для того, чтобы честно заработать свои деньги.

Теперь же, после того как их главарей вывели из строя, их желание продолжать бой заметно уменьшилось.

К тому же Пардальян однажды уже задал им трепку, и они готовы были поверить, что это не человек, а сам дьявол.

– Кто следующий? – прогремел шевалье. – Кто еще хочет получить свою порцию ударов?

Центурион и Барригон засвидетельствовали своими воплями, что они уже свое получили. Когда бандиты услышали эти крики, им стало совсем нехорошо.

В довершение всего в этот самый момент раздались какие-то непонятные звуки. Некая тварь: то ли странный зверек, то ли чертенок, – они толком не поняли, – стала носиться у них между ногами, не переставая испускать душераздирающие крики. Мало того, вскоре это существо принялось колоть оцепеневших от суеверного ужаса бандитов то в икру, то в ляжку, то в живот, однако не выше. Завывая от страха и боли, раненые тут же пустились наутек.

Через некоторое время на дороге, превратившейся в поле боя, остались только труп Красной Бороды и Барригон с Центурионом – не то мертвые, не то потерявшие сознание. Неподалеку от них лежала Жиральда.

Пардальян расхохотался. А дьяволенок, посеявший панику среди головорезов, продолжал скакать и что-то выкрикивать, потрясая своей спицей. Нельзя было не рассмеяться, видя, как он передразнивает гримасы раненых бандитов, улепетывающих, словно зайцы.

– Браво, Чико! – воскликнул шевалье.

И тут же добавил другим тоном, более суровым:

– Так-то ты выполняешь мои приказы? Разве я не велел тебе никуда не уходить, покуда я тебя не позову?

Радость карлика мигом улетучилась.

Жалобным тоном он объяснил, что хорошо понял намерение Пардальяна. Но ведь он умер бы от стыда, если бы продолжал оставаться только наблюдателем этого неравного сражения.

– Дурачок, – буркнул шевалье, стараясь скрыть от Чико довольную улыбку. – Силы были неравны, это верно… Но это вовсе не пошло мерзавцам на пользу.

– Точно, – согласился карлик.

– Несчастный! А если бы тебя убили? Что бы я сказал нашей маленькой хозяйке?

Чтобы не смущать больше Чико, Пардальян направился к Жиральде, по-прежнему лежащей без чувств. Шевалье присел рядом с ней и принялся разрезать лезвием своей шпаги веревки, которыми она была связана. Вдруг он услышал крик Чико:

– Берегитесь!

В тот же момент Пардальян почувствовал какое-то шевеление за своей спиной. Тут же раздался страшный крик, а затем хрип. Все это случилось в мгновение ока. Шевалье вскочил, быстро обернулся и увидел, что произошло.

Оказывается, Центурион вовсе не терял сознания.

Пардальян присел в нескольких шагах от наемника и повернулся к нему спиной. Тогда тот составил свой гнусный замысел: потихоньку доползти до шевалье и вонзить ему в спину кинжал. Он медленно, осторожно пополз вперед, стараясь не стонать: каждое движение заставляло бандита ужасно страдать.

И когда Центурион уже занес над своим врагом оружие, это увидел Чико. Карлик бросился вперед, закрывая собой Пардальяна.

Удар пришелся малышу точно в грудь. Это он издал тот крик, от которого вздрогнул шевалье. Однако Чико тоже успел воткнуть свою шпажонку прямо негодяю в горло. Центурион захрипел и упал на землю лицом вниз.

При виде карлика, истекающего кровью, Пардальян пришел в ярость.

– Ах ты, гадина! – крикнул он и наступил на голову негодяя.

Наемник дернулся и застыл – теперь уже навсегда.

Так закончил свои дни дон Христофор Центурион.

Шевалье взял малыша на руки.

– Чико, мой бедный маленький Чико! – простонал он.

Карлик бросил на него взгляд, полный любви и привязанности. Он улыбнулся и прошептал:

– Я… я… рад!

Сказав эти слова, Чико потерял сознание.

Побледневший Пардальян, осыпая себя всевозможными проклятиями, быстро разорвал камзол на своем маленьком друге и стал исследовать его рану как заправский хирург. Вскоре он облегченно вздохнул и радостно улыбнулся.

– Это просто чудо! Клинок не задел ни одного важного органа! Через неделю он уже будет на ногах, а через две все заживет… Фу, как же я испугался!

Теперь, когда шевалье успокоился насчет участи Чико, к нему вернулось его прежнее беззаботное настроение.

– Ну и повезло же мне, – рассуждал он. – Женщина без чувств и раненый ребенок на руках! Что же мне с ними делать? Может, попросить помощи в замке? Гм… Пожалуй, это все равно, что лезть хищнику прямо в пасть. Не будем играть с огнем. И так довольно странно, что они до сих пор не накинулись на меня… Ага! Вот кто мне поможет!