Борис Борисовский - Кинжал мюрида

– А ты, что такая?

– Каримула, во Внезапную уходит. – Вздохнув, ответила она.– Говорит, дальше с войсками до андийцев пойдёт, кровника искать.

– Он же молодой.– Удивился я.

– Разницы нет. Магамед с родителями и сёстрами остаётся. А он, в горы идёт. Уже всё решено. – Опять с грустью вздохнув, сказала Оксана. И сразу переключилась на домашние дела: – Вы рыбу в погреб несите, две засолю, а остальные утром на завтрак зажарю.

– Чем будем заниматься? – Спросил я Серьгу, когда мы вылезли из погреба.

– Не знаю. Можно сходить пленных посмотреть. А потом до Каримулы. Хоть проводим. А то когда теперь увидимся. Ксюш, я корку хлеба пленным возьму. – Крикнул он сестре.

– Бери. И тарашек сушёных возьми, кушать все хотят. Фляжку возьми, по пути на роднике воды наберёте. Только назад верни, а то батя за флягу, сам знаешь, голову открутит.– Я заскочил в дом и повязал кинжал поверх льняной рубахи.

– Ты, что, тоже в горы, собрался? Ножик, зачем нацепил?– Спросила, посмотрев на меня Оксана.

– Да так, для форсу. – И поправив перевязь кинжала добавил.– Вообще – то к абрекам идём, всё может быть.

– Ладно. Вечерять прийти, не забудьте. Слышь Серьга, смотри, поздно придёте, мать заругает. Держите. – Она сунула мне в руку котомку. Потом перекрестила нас и продолжила заниматься своими делами.

Мы шли по улицам Петровска. Я тащил котомку с хлебом и сушёной рыбой, а мой названый брат, пустую флягу с крышкой, размером с небольшое ведро, литров на шесть. Невысокие здания города, в основном двух и одноэтажные, образовывали довольно широкие, мощёные гладким камнем улицы. Почти все нижние этажи, были заняты под магазины. Возле одного из них, под вывеской «Ювелирные украшения», сидел рыжий паренёк. Он усердно – сосредоточенно пытался, что-то откапать в глубинах своего огромного носа.

– Здорова Беня, как поживаешь? – Проходя мимо него, сказал Серьга.

– А Серьга. И тебе не хворать. Говорят сегодня твой родственник, с Таркинским Аташкой схлестнулся. Только не пойму, кто победил. Таркинские говорят, что победил их боец, а Петровские, что наш, не знаю кому верить.

– Победила дружба. – Сказал я.

– Так не бывает. Ты что ли родственник? – Спросил Беня, не прекращая раскопки в носу.

– Я. Палец не сломай.

Беня не спеша, достал палец из глубин носа, осмотрел его со всех сторон, затем тщательно вытер его о штаны и выдал:

– Вы куда? Я с вами.

– Да мы вообще-то до зиндана, пленных подкормить.– Ответил ему Серьга.

– Угу, я с вами. Беня. – Сказал он, протянув мне руку.

– Перстень.– Ответил я.

– Я вижу, Кубачинский.

– Что, Кубачинский?

– Ну, перстень.

– Не знаю.

– Я знаю. У меня отец, такими в лавке торгует. – Сказал он, разглядывая кольцо.– Только твой, похоже на заказ делали, камень не обычный, чёрный. Такие редко попадаются. Пошли что ли.

У городского родника, мы остановились, набрать воды. А спустя не большой промежуток времени, дошли, до армейской палатки. Возле неё сидело, около десятка понурых горцев, разного возраста.

– Осади, куда прёшь? – Огромного роста Апшеронец с мушкетом и, саблей на боку вышел из- за палатки. Он пошёл в нашу сторону, с явным намерением, не пустить нас к арестованным.– Осади, говорю! Не положено, подходить к арестованным.

– Да ладно тебе дядь, мы вон, воды да покушать пленным принесли.– Серьга взял у меня из рук котомку и потряс ей перед лицом караульного.

– Хорошо, давай я передам. – Солдат взял у него котомку и вывалил её содержимое на землю возле арестантов.

– Чего ж ты дядь, еду как зверям на землю кидаешь? Они же тоже люди. – Возмутился я.

– Эти люди знаешь, сколько моих друзей на тот свет отправили? – Разозлился на меня Апшеронец.

– Так и друзья твои, наверняка их не щадили. – Не сдавался я.

– Болтаешь много, щенок. Думаешь, они с нашими пленными, лучше обращаются? Забирай свою котомку и проваливай.– Он бросил в меня котомку и, собрался уже уходить.

–Дядь, а дядь давай воды тоже нальём, зря, что ли через полгорода тащили или себе отлей? Только флягу верни, а то батька выдерет. – Серьга протянул Апшеронцу баклагу.

– Ладно, давай. – Тот взял флягу и вылил в ведро, с висящим рядом ковшом. Арестанты по одному потянулись к воде. Один, самый старый, попив воду, передал ковш товарищу и, что – то спросил меня на Кумыкском языке.

– Он спрашивает, откуда у тебя, этот кинжал и кольцо. – Перевёл Беня.

– Какое его дело?

– Он говорит что, это вещи мюридов имама. Их надо вернуть, в них камни из короны Надиршаха.

– Скажи, я их в море нашёл, там корабль затонувший был. Так что возвращать не кому.

Беня перевёл мои слова старику, тот внимательно выслушал его. И стал говорить, показывая рукой в сторону гор.

Выслушав старика, Беня перевёл мне его слова:

– Камни нужно вернуть короне. Он говорит, что возвращать нужно не людям, хозяева не они, а корона.

– Закончили хабар 28 28 Хабар – разговор. . – Солдат протянул Серьге пустую флягу. – Проваливайте! Не дай Бог, комендант увидит, батоги 29 29 Батоги – плети. мне точно прилипнут. Давай, давай хлопцы, не злите меня.

– Откуда ты так, по-ихнему умеешь? – Спросил я у Бени, когда мы отошли от пленных.

– Ну, ты даёшь, я же здесь родился, да и отца часто в лавке подменяю. Русский и Кумыкский лучше идиша знаю, за что от отца, частенько получаю. Он тоже интересный, с кем я здесь, на идише говорить буду. Таты вон, вроде тоже, евреи, но они здесь, редко бывают, да и говор у них совсем другой, на идиш не похож. – Беня шмыгнул своим большим носом. – А когда бывают, то тоже на Кумыкскомили на Русском общаются. Да старик ещё одну вещь сказал, только я не понял к чему. – Беня остановился на полном ходу, и снова шмыгнув носом, передал мне слова пленного: – Сказал, если хочешь вернуться, надо вернуть. Два раза повторил эту фразу. О чём это он?

– Побежали к Каримуле. – Сказал я, срываясь с места.

Возле дома Каримулы, наблюдалось оживленное движение. Десятка два осёдланных лошадей, стояли привязанными к деревьям, возле домов. В прохладном дворе,Анжикалинского муллы собралось, почти всё не занятое мужское население города. Те же, кто был занят, спешили закончить дела и, подойти проводить Каримулу в горы.

– Салам Алейкум–сказали мы, с Серьгой проходя во внутренний дворик. Беня с нами не пошёл. Его по пути поймал отец и заставил сидеть в лавке.

– Ва Алейкум Салам, – нам навстречу, вышел, как – то сразу повзрослевший, Мага. Одет он был как на праздник. Новая черкеска, папаха и ичиги сидели на нём как влитые, подчёркивая молодость и силу джигита. Что – то сказав нам, он махнул рукой, приглашая идти за ним. Серьга перевёл его слова:

– Каримула скоро выйдет, он там со стариками в доме, напутствия с наставлениями выслушивает. Уже больше часа, скоро закончат. Кушать сядем. Женщины уже накрывают.