Дмитрий Калмыков - Записки уездного учителя П. Г. Карудо

Тимофей, отрекомендованный Федором Кузьмичом как человек "большой души", действительно подтверждал это звание. Походил он скорее на швейцара в хорошем петербургском доме, чем на сторожа. Носил седые, но пышные бакенбарды, был молчалив и исполнен достоинства. Быть может, мой внешний вид и не смутил никого единственно потому, что шел я в сопровождении Тимофея. Признаться, я всегда завидовал таким людям. Казалось бы, что он такое? А вот всякий ему кивает, и тайну души доверит, и совета спросит. Да и Тимофей не оплошает – тайну сохранит, совет даст.

А вот еще вопрос, да поважнее первого: почему такие, как Тимофей, люди, как правило, не имеют в жизни своего естественного продолжения? Как ни встретишь такого, так непременно узнаешь, что сын его пьяница и балагур или того хуже. Что дочь бежала с офицером и прочее, и прочее. Ну да к этому еще вернемся.

Воротившись в кабинет, умытый и расчесанный, я застал там Федора Кузьмича. Был он в прекрасном расположении духа, невзирая на довольно-таки обильное вчерашнее возлияние.

– А, вот и вы! – вскричал он, стоило мне ступить через порог. Сидел он не за столом, а на диване, будто и правда это он был моим гостем. – С добрым утречком! Как почивали?

– Благодарю вас, Федор Кузьмич. Все благополучно, – ответил я.

– Ну и чудно! А что я говорил? Ведь чисто перина, а не диван!

Я вдруг опомнился.

– Вы меня простите, Федор Кузьмич, я сей же час уберусь. Вам небось работать нужно…

– Ничуть не бывало, – весело проговорил Федор Кузьмич. – На сегодня выходной взял. Во-первых, заслужил-с, во-вторых (и главных!), не хочу вас покидать, так сказать, на полдороге.

– Что вы! И так я вам по гроб жизни обязан! Уж и не знаю, чем отплатить.

– А вот что! Для начала давайте-ка позавтракаем вместе. Не откажите в компании.

– Я с превеликим удовольствием. Только вот не знаю, мне ведь в училище к начальству явиться надо.

– Не извольте беспокоиться. Алексей Иваныч, директор Святопетровского вашего, ранее полудня в стенах училища не появится.

– Вам это наверное известно?

– Специально справился, Петр Григорьевич. У них жена хворая. Я как раз по дороге сюда нашего доктора встретил, так он мне все и объяснил.

– Что ж, тогда пожалуй.

Мы вышли из конторы. Перед самой дверью прямо на крыльце сидел Тимофей и, видимо, поджидал нас. Завидев Федора Кузьмича, он встал и подошел к тому почти вплотную.

– Федор Кузьмич, батюшка, вы уж и сегодня приглядите, хоть вполглаза, – понизив голос, проговорил Тимофей. Было странно видеть на его степенном лице просительное выражение. – Так одолжите старика, что уж…

– Ну, что ты, что ты, Тимофей, – перебил его Федор Кузьмич. – Бог с тобой, какие уж там одолжения! Пригляжу как за своими.

– Дай, вам Бог здоровья!

– Ты лучше вот что, Тимофей, – сказал Федор Кузьмич. – Багаж Петра Григорьевича пока у себя сбереги. Петр Григорьевич, вы когда намерены на квартиру въехать?

– Думаю, сегодня к вечеру непременно определюсь, – ответил я, хоть и не знал пока точно, где и как буду квартировать.

– Не извольте беспокоиться. Сколько нужно, пусть лежат чемоданы ваши. В полной сохранности будут, – заверил меня Тимофей.

Мы отошли несколько от конторы, тогда Федор Кузьмич объяснил свой диалог с Тимофеем.

– Детки у него, двойняшки – Татьяна и Иван, чрезвычайно непоседливы, – сказал Федор Кузьмич. – Хотя уже подростки, оба гимназию кончили. Оба умные да талантливые. Характер только подкачал. Вот Тимофей и опасается, как бы не напроказили. Они ведь, сами видите, происхождения простого, а в обществе приняты, за ум и сердце их уважают. Конечно, старик скандала боится как огня.

– Что ж возраст такой, что оскандалиться немудрено, тем более при бойком характере, – глубокомысленно заметил я.

– Да он не простого скандала боится, а выдумки. Иван-то на них горазд! Вот я вам расскажу, что они в прошлом году учудили! Да лучше не сейчас… К тому же вы обоих, и брата и сестру, можете сегодня же вечером увидеть.

– Каким же образом?

– Да, видите ли, сегодня вечер состоится в одном приличном доме, так я взял на себя смелость послать хозяевам записку, что буду не один, имея в виду вас, конечно.

– Право, неудобно, Федор Кузьмич! – я, наверное, даже покраснел. – Первый день в городе, а уже к кому-то…

– Что ж тут такого? Все лучше, чем дома скучать. И не к кому-то, а к супружеской чете Видясовых, фамилия в нашем городе небезызвестная.

– Я несколько смущен столь скорым приглашением…

– Бросьте, да не съедят же вас!

Мне ничего не оставалось больше, как согласиться.

Дорогой до трактира я успел осмотреться. Устюжна хоть и не блистала чистотой улиц и убранством домов, но впечатление производила хорошее, и дышалось мне до странности легко. Хотя был я озабочен одним обстоятельством. Мне вдруг стало странно: что это Федор Кузьмич так ко мне привязался? Как будто у него и дела другого нет, как меня обустраивать. Но, забегая вперед скажу, что разгадку этому вопросу я нашел уже через несколько дней. Дело в том, что явление пришельца, пусть даже заезжего чиновника из соседнего уезда, было в городе делом редким. Так что такая, в сущности, мелочь, как прибывший из Петербурга молодой учитель, вообще сравнима была с небольшим астрономическим явлением.

Ум у Федора Кузьмича был, очевидно, живой и подвижный, а потому жаждал нового, все равно чего – лишь бы как-то разнообразить череду дней. Так что будь я даже брюзгливой петербургской старухой, приехавшей для того, чтобы кинуться головой в рудную шахту, и тут Федор Кузьмич оказал бы мне полное содействие.

Изрядно подкрепившись за завтраком, Федор Кузьмич спросил себе бутылку мадеры. Я же пил чай и уже поглядывал украдкой на часы, опасаясь, что под действием напитка Федор Кузьмич разомлеет и снова станет болтлив, как это уже случилось с ним на пути из Весьегонска. К счастью, я ошибся. Федор Кузьмич, оказалось, следил за временем даже лучше моего.

– Петр Григорьевич, вам бы стоило идти, если не хотите заставить начальство себя ждать, – тактично сказал он. – К сожалению, не смогу вас проводить, дела-с, – застенчиво потупив взор, объяснил Федор Кузьмич, после чего дал подробнейшее описание предстоящего мне маршрута, которым я с большим успехом воспользовался.

Директор Святопетровского реального училища Алексей Иванович Черновецкий принял меня в своем кабинете – средних размеров комнате с большим окном, очень опрятной и даже со вкусом обустроенной. Обстановка кабинета давала отчетливые представления о пристрастиях хозяина. Множество комнатных растений в горшках стояло на подоконнике и в дальнем углу кабинета. По стенам висели гербарии, забранные в рамы, и три гравюры, изображавшие разного вида папоротники, показанные в разрезе вместе с корневой системой, под каждым изображением была подпись на латыни.