Людмила Кулагина - Память. Часть 2

После того, как оба успокоились, Семён задал вопрос:

– А что делал твой папа в это время?

– Папа был большевиком и сражался на стороне красных, командовал частью. Был ранен. Когда маму посадили в тюрьму, папа пытался доказать, что она невиновна, но не смог.

– Он не поехал с мамой в ссылку?

– Он хотел. Мама ему не разрешила из-за меня. Она хотела, чтобы у меня была нормальная судьба. Папа до сих пор сожалеет о том, что послушал её и отпустил одну. Считает, что, если бы он поехал, мама была бы ещё жива.

– Большевики пытали его жену, а он продолжает на большевиков работать? – сделал резкое замечание Семён.

– Папа решил, что он должен добиться высокого положения, чтобы иметь возможность самому что-то решать. Он думает, что дело не в том какая власть, а в том, на какой ступени иерархии ты при этой власти состоишь. У него не хватило полномочий и влияния спасти маму от смерти. Так он думает.

– У него получается продвигаться? Как? Он же муж врага народа? Большевики к таким вещам очень серьёзно относятся!

– Да, это большая проблема. Если бы не этот факт, папа занимал бы сейчас самую высокую должность в городе.

– А сейчас он кто?

– Заместитель председателя коммунистической партии Казани и прилегающих территорий. Этого он добился благодаря большим заслугам перед партией. Он принимал участие в организации революции, командовал частью во время гражданской войны, много сделал для восстановления города после военной разрухи. А то, что они с дедушкой были по разные стороны баррикад, не его вина. Впрочем, дедушка не был на баррикадах вовсе. Он просто был за порядок. Он был против анархии, против беспредела, против воровства.

– А почему суд поверил какому-то охраннику, а не твоим родителям и дедушке?

– Им необходимо было кого-то обвинить. Ведь пропали огромные богатства, и кто-то должен был быть виноватым. Не могли же большевики сказать, что это они виноваты, что вовремя не позаботились о безопасности золотого запаса. Ленин был вне себя от ярости, когда узнал об этом. Приказал расследовать и наказать всех виновных. Так что показания Забира Юшкова и его друга Ибрагима Щербакова были им просто на руку.

– Семён, я так рада, что ты приехал в Казань. – Аделя положила голову ему на плечо. – Я чувствовала себя очень одинокой без тебя.

– У тебя не было друзей и подруг? – спросил Семён.

– Не было.

– Почему?

– Как-то не складывалось. Последние годы, после смерти мамы, люди избегают меня. А может быть, это я всех избегаю. И папа недоверчиво ко всем моим знакомым относится. Я так рада, что вы подружились. Папа долго о тебе расспрашивал. Ты его очень заинтересовал.

У Семёна в голове после этих слов вдруг сложились, наконец, все пазлы. Вчера он был в гостях у Якушевых. Друзей у девушки нет, значит в гости никто не ходит. Появление Семёна было неожиданностью. Якушев относится ко всем недоверчиво. Занимает высокий пост, значит имеет штат сотрудников. Когда началась драка с беспризорниками, появился сначала Андрей. А затем ещё два парня. Андрея Порфирий приставил следить за Семёном, а тех двоих, наверняка послал Якушев.

«Да, зря я так много болтал во время чаепития. – подумал Семён. – хотя молчание тоже выглядело бы подозрительно. Интересно, что он обо мне знает? Если бы знал всё, я бы уже здесь не гулял.»

Семён оглянулся вокруг. За ним, как минимум должны следить два человека. Один – от Порфирия Порфирьевича Смирнова, другой – от Габита Данисовича Якушева. Нужно выяснить, кто же за ним следит.

– Давай ещё погуляем, – предложил Семён, поднимаясь с лавочки, на которой они сидели.

– Что-то не так? – спросила Аделя, почувствовав его напряжение.

– Всё хорошо. Просто хочется размяться после занятий. Ведь ещё придётся долго сидеть, пока будем делать домашнее задание.

– А мы будем опять делать его вместе? – обрадовалась Аделя.

– Знаешь, мне не ловко каждый день к тебе в гости приходить, – сказал Семён, внезапно поворачиваясь и останавливаясь, чтобы заметить слежку. – А к себе я пригласить не могу. Я в коммуне живу.

– Это, наверное, тяжело жить в одной комнате с двадцатью парнями?

– Там их все сорок, – поправил её Семён, внезапно свернув за угол и резко остановившись. И тут он заметил, что какой-то парень, сначала побежал, а потом резко замедлил шаг. Вероятно, сначала потерял их из виду, когда они свернули за угол, а затем остановился, чтобы не столкнуться с ними. Семён усмехнулся, довольный тем, что обнаружил слежку.

– Что смешного? – опять напряглась девушка. Она тонко чувствовала его состояние, но не могла понять причину изменений.

– Я вспомнил, как в коммуне зарядку проводят. – удалось отвлечь её внимание Семёну. Он начал подробно рассказывать о дурачествах парней, о Клаве. Всё это реально было забавно, а в изложении Семёна смешнее вдвойне. Семён забавлял девушку, чувствуя, что ей нужно отвлечься от тяжёлых воспоминаний, и следил за преследователем. Пока он вычислил только одного. И решил попробовать от него оторваться. Для Адели это было просто весёлым развлечением. Они то бежали куда-то сломя голову, то прятались в подворотню, то останавливались у витрины, то заходили в какую-нибудь лавку. Но Аделя была догадливой барышней, и в конце концов она спросила:

– Ты что, прячешься от кого-то?

– Нет! С чего ты взяла?

– Мой папа был революционером. И я с детства знаю, что такое конспирология и уход от слежки.

Семён разозлился. Почему он должен выкручиваться? Это её отец установил за ними слежку. Так пусть знает!

– Мне показалось, что кто-то следит за нами? Хотел проверить. – честно признался Семён. – А тебе так не кажется?

– Мне всё время так кажется. Я думала, что у меня паранойя. Но ты выглядишь вполне адекватным человеком. И я тебе верю. Давай вычислим шпиона!

И у них началась очень увлекательная игра. Они вместе придумывали, как усложнить дело преследователю, как вывести его на чистую воду.

– Я чувствую себя шпионом, – хохотала Аделя. – Как ты думаешь, нам удалось оторваться от преследования?

– Не знаю, давай проверим!

– Семён, ты знаешь, что ты лучший? – спросила она, когда они резко остановились за углом после долгой пробежки.

– Вряд ли это так. – весело отозвался Семён.

– Это так! Мне ни с кем не было так хорошо. Я счастлива, что у меня, наконец-то, есть настоящий друг!

Семён чувствовал, что он должен сказать что-то в ответ, но не мог придумать что. Пришлось перевести разговор в другое русло.

– Смотри! Вот он! – резко произнёс Шлинчак, хотя никого не видел. – Побежали!

И они снова понеслись по улицам Казани.

– Добрый день, Порфирий Порфирьевич. В общежитии сообщили, что мне выделили комнату в коммунальной квартире. Я вам очень благодарен. – сдержанно сказал Андрей, входя в кабинет к руководителю партийной организации.