Алексей Стаценко - «Киев бомбили…». Оборона столицы Советской Украины

В спор вмешался командующий. Он упрекнул Максима Алексеевича в непонимании, что они не могут ждать, пока приграничные дивизии гибнут у них на глазах. Пуркаев возразил, что на войне нельзя жертвовать большим ради малого. Кирпонос заверил его, что никто не собирается ни жертвовать малым, ни вводить в бой корпуса поодиночке… и тут же подтвердил все пункты плана, которые как раз и вели к разрозненному вводу сил в бой. Пуркаев мрачнел с каждым словом Михаила Петровича, но сказать в ответ ничего не мог – мешала субординация. Вашугин с энтузиазмом поддержал наступательные настроения командующего фронтом. Окончательно решили – 24 июня удар по прорвавшимся танковым и моторизованным соединениям противника будет нанесен только теми силами, которые удастся собрать, а остальные втянутся в процессе сражения.

После совещания угрюмый Пуркаев поручил Ивану Христофоровичу подготовить для задействованных в завтрашнем контрударе частей все необходимые боевые распоряжения. Было далеко за полночь, когда с уже готовым документом Баграмян поспешил в кабинет Максима Алексеевича, чтобы тот заверил их подписью. Здесь находились только что вернувшиеся из войск Г.К. Жуков и Н.С. Хрущев. Начальник штаба фронта был мрачнее тучи, его вывело из себя решение Кирпоноса бросить в бой 4-й мк генерал-майора Власова, предварительно раздергав его на отдельные дивизии, на второстепенное Львовское направление, в то время как соединение надо было целиком направить на север, чтобы ударить в основание вражеского танкового клина.

Утром на аэродром приехала машина, груженная ящиками с какими-то новейшими боеприпасами. За ней еще одна, с группой инженеров, возглавляемых старшим инженером их дивизии. Он и объяснил, что пилотам 3-й эскадрильи предстоит испытать первую партию реактивных снарядов марки «РС». Это оружие подвешивалось под крыльями самолетов на специальных направляющих и запускалось с помощью СВР – похожего на телефонный диск переключателя пуска снарядов и пусковой кнопки, которая устанавливалась на ручке управления самолетом.

Историческая справка: Для стрельбы по воздушным целям использовали осколочные снаряды РОС-82, снаряженные дистанционными взрывателями АГДТ-А. Время их срабатывания, находившееся в пределах от 2 до 22 секунд, на каждом снаряде выставлялось техниками по вооружению вручную и перед вылетом сообщалось летчику.

Первой под новое вооружение инженеры переоборудовали «чайку», на которой летал Дмитрий. В отсутствие комэска кому как не комиссару эскадрильи следовало показать пример молодым пилотам? Техники закрепили под плоскостями направляющие, подвесили на них два реактивных снаряда, быстро протянули электропроводку к кнопке пуска и СВР. Инженер-оружейник объяснил Дмитрию, что цифра «1», на которую они установили переключатель, означает, что снаряды сейчас будут запускаться по одному, по мере нажатия кнопки.

И вот мотор заработал, винт быстро завращался, набирая обороты, Дмитрий вырулил свой самолет на взлет. Первый снаряд он выпустил на высоте 2000 метров, заходя с востока на запад. Тот пролетел несколько сот метров и взорвался, оставив в небе облачко черного дыма. Новый заход, теперь уже на высоте 1000 метров, с направляющей срывается следующий снаряд и также успешно разрывается где-то далеко впереди по курсу биплана. Приземлился Дмитрий уже с далеко не таким тревожным настроением, как при взлете. Их этажерки получили мощное оружие, которым можно было теперь и сбивать бомбардировщики, и эффективно штурмовать наземные цели. Под плоскостями «чайки» размещалось сразу восемь 82-мм «эрэсов» – такое название почти сразу «прилипло» к этому новому оружию.

С начала войны Марсен не был дома. Днем комсомольцы истребительного отряда поддерживали порядок на улицах, а ночью выдвигались по телефонным звонкам жителей, чтобы проверять документы у подозрительных граждан и задерживать шпионов. Сигналов поступало очень много, но за редкими исключениями ложных вызовов практически не было. Людей катастрофически не хватало.

Дневные посты комсомольцев отряда располагались в самых ответственных местах Ленинского района. Марсен и пять подчинявшихся ему ребят дежурили на Крещатике у входа в Пассаж. Много было интересных случаев, но больше всех Векслеру запомнился один, когда им удалось задержать какого-то типа, заложившего в Пассаже взрывчатку.

При бомбардировках в их обязанности входило убирать людей с улиц, загонять их в подворотни. Во время одного из налетов критическая ситуация сложилась у группы, дежурившей возле Главпочтамта, где в очередях столпилось много народу. Несмотря на вой сирен, люди не желали расходиться. У Марсе-на в Пассаже все было в порядке, и он с еще одним комсомольцем из своей группы бросился на выручку. Прибежали ребята и с других постов, порядок оказался восстановлен. Неподалеку Марсен заметил подозрительного майора авиации, безучастно наблюдавшего за окружающими. Это спокойствие выглядело странно на фоне перепуганных и возбужденных граждан. Он подошел к летчику, спросил, который час. Тот ответил, и его речь тоже показалась подозрительной – этот человек в разговоре делал слишком сильный упор на шипящие звуки.

Марсен вновь попытался заговорить, но майор или отвечал односложно, или вообще игнорировал вопросы не в меру назойливого подростка. Марсен отошел в сторону и стал внимательно наблюдать за этим подозрительным типом. Тот «срисовал» слежку и невозмутимо пошел прочь от ворот по улице. Тогда Марсен догнал его и напрямую предложил предъявить документы. Майор сразу согласился, что никак не вязалось с его упрямым видом. Подошел сотрудник НКВД, проверил документы, и летчика немедленно задержали.

Опять спустилась ночь, опять звонок по телефону, адрес, бегом. На этот раз улица Короленко, Клуб медсотрудников. Сколько приятных часов проведено было здесь, а теперь…

Когда около полуночи группа Векслера собралась на углу Короленко и Прорезной, чтобы возвращаться в штаб, Яша вдруг потянул его за рукав, отвел в сторону и, предварительно посмотрев через плечо друга на их оставшихся товарищей, доверительно сказал: «Верочка просила, чтобы ты подошел к воротам». И только тут Марсен вспомнил, что стоит у ворот, где живет его любимая, и что вот уже несколько дней прошло, как они не виделись.

Марсен подошел к воротам, Вера стояла на дежурстве вместе со своей подругой. Он отозвал ее в сторону. Времени было мало, его ждали ребята, ведь он – командир взвода, и ему пристало показывать, что для настоящего комсомольца на первом месте долг, а потом уже личные чувства. Пару слов, несколько горячих поцелуев, вот и все: