Аркадий Векслер - Загородный проспект

В 1900-х гг. при часовне жили: заведующий часовней священник Василий Александрович Благовещенский, монах Алексий, иеромонахи Геннадий, Иеремия, Маркелин, иеродьякон Никон, настоятель часовни Коневского монастыря иеромонах Тихон.

В 1905–1917 гг. здесь кроме домовладелицы М.И. Виноградовой жили: тапер и настройщик Карл Карлович Германсон и Фридрих Германович Германсон, генерал-майор Владимир Владимирович Носов, зубной врач Виктория Абрамовна Сапер, владелец конторы световой и живописной рекламы в Петербургских театрах Лазарь Давидович Сапер и Матвей Лазаревич Сапер, ксилограф и гальванопласт Александр Ионасович Уро. Георгий Иванович Давыдов содержал ресторан, перешедший к потомственному почетному гражданину Борису Ивановичу Давыдову, Иван Станиславович Лесневский – меблированные комнаты, Александр Иванович Мухин – сливочную торговлю, Анна Михайловна Ревидцова – корсетную мастерскую. Елена Филипповна Чернова – мастерскую дамских нарядов. Во дворе помещалась химическая лаборатория «Роос», Л.Д. Сапер содержал типолитографию и переплетную мастерскую.

В 1917 г. здесь жили: действительный статский советник Анатолий Васильевич Васильев, иеродиакон Виталий, монах Вионор, заведующий часовней иеромонах Трифилий.

В 1919 г., когда Финляндия обрела независимость, и Коневец оказался на ее территории, подворская церковь становится приходской.

11 июля 1932 г. церковь во имя Коневской иконы Пресвятой Богородицы закрыли и передали под райкоммунотдел. Флигель во дворе заняли жильцы. Здание подворья является памятником архитектуры, однако это не помешало новым владельцам обезобразить его до неузнаваемости – был снесен купол, в храмовом здании устроен второй этаж. С 1956 г. здесь располагался трест «Фасадремстрой», который, несмотря на формальное возвращение здания монастырю в 1993 г., отказывался покинуть его.

В 1930—1940-х гг. здесь жили: служащий фабрики «Веретено» Яков Иосифович Аврутин, врач Анастасия Валерьевна Богомольская, Сергей Михайлович Борисов, зубной врач Гдалий Борисович Бурсановский, зубной врач Лев Лазаревич Драбкин, управляющий отделом издательства «Гослестехиздат» Август Иванович Кони, музыкант Владимир Яковлевич Лавендаль, профессор Владимир Владимирович Скобельцын, зубной врач Аркадий Васильевич Трунев и врач Софья Алексеевна Трунева, экономист Василий Дмитриевич Шолеников.

Лишь в конце 1996 г. первый управляющий подворьем протоиерей Сергий Бельков добился передачи храма Коневскому монастырю. 6 января 1997 г. здесь было совершено первое богослужение 19.

Богослужения здесь совершаются в устроенной на первом этаже церкви во имя Коневской иконы Божией Матери. В храме находятся список с чудотворного Коневского образа, частицы мощей преподобного Арсения Коневского и равноапостольной Марии Магдалины. При подворье действует иконно-книжная лавка с большим выбором книг и икон, здесь можно подать записки о поминовении родных и близких в монастыре и на подворье.

На подворье располагается Паломническая служба Коневского Рождество-Богородичного монастыря, которая занимается организацией паломнических поездок в Коневский монастырь, к православным святыням Приладожья и Финляндии.

В этом сохранившемся в перестроенном виде доме Кувшинникова (с 1828 г. – дом Алферовского) после свадьбы с 30 октября 1825 г. поселились Антон Антонович Дельвиг и его жена Софья Михайловна и жили здесь до переезда в 1829 г. в дом 1/14. Здесь Пушкин читал в кругу друзей трагедию «Борис Годунов», написанную в селе Михайловском во время ссылки. Присутствовавший при этом М.И. Глинка был глубоко потрясен истинной народностью трагедии. Здесь Дельвиг готовил к изданию выпуски журнала «Северные цветы», в чем ему помогала Софья Михайловна. Отсюда Дельвиги выезжали летом на дачу, а в 1828 г. совершили полугодовую поездку в Харьков.

В письмах к подруге Софья Михайловна описывала подробности своей жизни после замужества: «… <���Дельвиг> особенно очарователен в своем интимном обществе, так как он застенчив и по большей части молчит, когда много народу, но в кругу людей, которые его не стесняют, он бывает очень приятен своей веселостью, а также люблю слушать его, когда он говорит о литературе… и я всегда бываю очарована его вкусом, правильностью его суждений и его энтузиазмом ко всему тому, что поистине прекрасно». В другом письме она писала: «Дельвиг – очаровательный молодой человек, очень скромный, но не отличающийся красотою мальчик; что мне нравится, так это то, что он носит очки» 20. Насчет своих очков Дельвиг шутил: «В Лицее мне запрещали носить очки, зато все женщины казались мне прекрасны; как я разочаровался в них после выпуска».

Загородный проспект, д. 9

Некоторое время в этом же доме жила Анна Петровна Керн, ставшая подругой Софьи Михайловны. «Одно время я занимала маленькую квартиру в том же доме. Софья Михайловна, жена Дельвига, приходила по утрам в мой кабинет заниматься корректурой „Северных цветов“; потом мы вместе читали, работали и учились итальянскому языку у г. Ленгера, тоже лицеиста. Остальную часть дня я проводила в семействе Дельвига. У них собирались не с одной только целью беседовать, но и читать что-нибудь новое, Дельвига, пользовавшегося репутацией проницательного и беспристрастного ценителя. Во всем кружке была родственная симпатия: дружба, шутка и забавные эпитеты, которые придавались чуть ли не каждому члену маленькой республики, могут служить характеристикою этой детски веселой семьи» 21.

Анна Петровна поселилась в доме Дельвигов, будучи свободной женщиной (она была в разводе с генералом Е.Ф. Керном, за которого ее выдали в возрасте 16 лет). Но она жила не только воспоминаниями, по-прежнему мечтала о поклонении и успехе в кругу литераторов. Это сближало двадцатилетнюю Софью Михайловну с много пережившей и перечувствовавшей кокеткой Анной Петровной. Ей было под тридцать, по тем временам это был уже возраст заката. Каждая из подруг мечтала стать «мадам де Сталь» Петербурга. Они много говорили о Пушкине, считали его творчество несравненным.

А.П. Керн.

Рисунок А.С. Пушкино. 1829 г .

«Дельвиг соединял в себе все качества, из которых слагается симпатичная личность, – пишет о хозяине дома А.П. Керн. – Любезный, радушный хозяин, он умел счастливить всех, имевших к нему доступ. <���…> Благодаря своему истинно британскому юмору он шутил всегда остроумно, не оскорбляя никого».