Олег Хафизов - Дуэлист

– Принцесса и его не любила?

– Принцесса скачет по буеракам как дьявол, фехтует не хуже нас с тобою и с двадцати шагов попадает из пистолета в туза, – сказал Долгоруков. – Это настоящая чертовка в юбке.

– Я вам сочувствую, – сказал Толстой.

Вдруг спереди хлопнули два выстрела, колонна приостановилась и казаки загалдели. Загораживая корпусом генерала, Толстой подался вперед и достал из седельной кобуры пистолет.

– Не извольте беспокоиться, это заяц, – с угодительной улыбкой передал по цепи казачий сотник. Оказывается, станичники палили по перебежавшему дорогу зайцу.

Долгоруков задвинул в ножны свою кавалерийскую саблю, которую носил на походе вместо шпаги, и продолжал рассказ.

– Ежели бы моя принцесса с горя вышла замуж за ничтожного герцога В. при Павле Петровиче, то при Александре Павловиче она несомнительно съела бы от злости свою шляпку вместе с воалем и цветами. Потому что при новом императоре перед Рыжей открылись самые великолепные вакансии в Европе.

«В царицу он, что ли, влюбился?» – подумал Толстой с уважением к чужому безумию.

– Кронпринц Б. был наследником одной из самых значительных после Пруссии германских стран, с ним считались все три императора Европы, и каждый пытался перетянуть его на свою сторону перед решающей схваткой. На сей конец австрийский император обещал с ним поделиться своими славянскими землями, французский угрожал отнять у него корону, а русский заманивал невестой. Ибо La Princesse Rouge, считаясь на ту пору подданной российской короны, получила от своего венценосного соверена такое содержание, которой немногим уступало бюджету королевства Б.

В то время как я изнывал по Черной Принцессе и пытался совместными радениями соединиться с душою Ганнибала, Рыжая, её брат Вильгельм и император Александр вели лихорадочные брачные происки с кронпринцем, который должен был вступить в антинаполеоновскую коалицию, если хочет получить в свои объятия Прекрасную Обезьянку. Кронпринц не возражал против Прекрасной Обезьянки и её солидного приданого, но страшился Наполеона, стоявшего под его стенами с огромной ратью. Ибо его маленькая корона была ему дороже самой большой любви. Кронпринц Б. покинул Петербург и свою будущую невесту в самых пылких чувствах, с намерением вернуться и сыграть свадьбу в ближайшее время, но после этого их переписка отчего-то затянулась, становясь изо дня в день все более вялой, а после Аустерлица и вовсе сошла на нет. Вскоре европейские газеты сообщили о женитьбе кронпринца на одной из многочисленных родственниц Наполеона, за которой последовало фактическое присоединение его королевства к Франции.

– Променять наше рыжее золото на корсиканскую ворону… – заметил Американец.

– Вот что значит жениться по расчету, который неверен, – согласился Долгоруков.

– Рыжая была уничтожена таким конфузом?

– О, ты не знаешь рыжих!

В то время, как кронпринц Б. стал королем и из ведущих актеров европейской сцены перешел в кордебалет Наполеона, Рыжая нацелилась на должность императрицы, о которой бредила с детства. И на сей раз в её планах не было ничего фантастического.

«Ужели она решилась отравить императрицу Елизавету Алексеевну?» – мысленно ужаснулся Американец. И Долгоруков, как обычно, ответил на его мысль.

–К тому времени скончалась родами императрица Австрии, оставившая своего мужа Франца I вдовцом с двенадцатью детьми.

– Я полагаю, что кайзеру надо было обладать немалыми мужскими достоинствами, чтобы настрогать целый плутонг кронпринцев, – уважительно присвистнул Толстой.

– Напротив, – возразил Долгоруков. – Я ещё не встречал такого ничтожества, которое было не способно воспроизвести себе подобного. А император Франц, как я успел заметить, был самым неряшливым, нелюбезным и трусливым среди европейских монархов. К тому же, он был значительно старше Рыжей Принцессы и изрядно потаскан.

– Представляю себе, как она страдала от необходимости совокупиться с таким чудовищем!

– Напротив! Она настолько воспламенилась ненавистью к Наполеону, что вознамерилась во что бы то ни стало объединить против него силы всех европейских держав. И для этой патриотической цели готова была пожертвовать своим прекрасным телом.

– Ей это удалось?

– Увы, к моему счастью или на мою беду, все матримониальные авантюры Рыжей Принцессы оканчивались крахом вместе с её претензией возглавить хоть какую-нибудь из мировых держав. Ибо после Тильзитского мира Бонапарт из корсиканского чудовища превратился в нашего временного любезного брата, а кайзер Франц, напротив, в нашего притворного врага. И мой приятель король Вильгельм по указанию Александра запретил своей сестре даже думать об Австрии.

– Нет худа без добра, – бодро откликнулся Толстой. – Зато у вас появилась возможность утереть нос Черной Принцессе и завоевать Рыжую. Как знать, возможно, и вам перепадет какое-нибудь уютное княжество, в котором я буду отправлять должность визиря при вашей особе?

– Ты слишком забегаешь вперед, – мрачно возразил Долгоруков, поскольку Толстой слишком увлекся рассказом и обогнал лошадь командира на пол-корпуса.

– Огненный цвет волос как бы роднил Рыжую с Фениксом, который, после каждого сгорания, возрождается из пепла усиленным. Среди людей обыкновенных невеста, которая была отвергнута женихом из-под самого венца, считается навеки опозоренной и обесценивается в глазах соискателей, даже если все её прелести при ней. С Рыжей Принцессой происходило нечто противоположное. Ибо после каждого брачного конфуза могущество следующего претендента на её руку возрастало. Так, на примере европейских монархов, подтверждается стадный инстинкт покупателей на ярмонке и травоядных скотов.

Когда никто не подходит к товару слишком большой ценности, то всем и кажется, что этот товар не про них. Но вот перед прилавком задержался солидный господин, это заинтересовало любопытную даму, другой барыне стало завидно… И вот уже покупатели толкаются локтями, вырывая друг у друга вещь, которая казалась безделицей.

Я только хочу сказать, что следующим моим соперником стал Наполеон.

Да-да, mon cher Americain, держись в седле покрепче. Формального предложения от императора Франции Рыжая пока не получала, но мне положительно известно через её брата, что во время Тильзитских переговоров императоры Александр и Наполеон проводили за интимными разговорами целые часы, гуляли под руку по берегам Немана и, за переделом Европы, подбирали новую супругу для императора французов, недовольного бесплодием Жозефины. Я не буду утверждать, что в этой колоде невест моя Рыжая была козырной дамой, но шансы её казались авантажны.