Александр Минченков - Тайны угрюмых сопок

– Что ж так? – снова подал голос Семён.

– Коль любопытство разбирает, можно и просветить. Хотя ради истины, где правда, где выдумка, судить не берусь, расскажу, что сам от людей слышал, о чём писали. Жил в тайге некий томской старообрядец, по имени вроде как Егор, а фамилии то ли Лесовик, то ли Лесной, но это не столь и важно. Не один проживал, а с дочкой. Отшельниками прозябали, чем занимались, как жили, никому до них не было дела. А далее, как узнали о его тайном знании пород и намыве золота на речке, где он добывал его, так молва, словно птица, вылетела и понеслась.

– Где такая речка-то, неуж богатая, и почто в одиночку копошился? – не унимался Семён, а все глянули на него, мол, вот же пристал к барину с расспросами, а самим-то страсть как хотелось историю дослушать до конца.

Рачковский взялся за чай, отпил пару глотков и, удовлетворённый его вкусом, продолжал:

– Речка невеликая, Берикуль имеет название. Про неё в народе так и говорили: бери золота хоть куль, а она и была богатая. Конечно, кулями не намывали, где ж такое возможно, но содержание металла в её породах имелось высокое. Находились люди и по-иному название этой речке выдумывали. А в то время один из купцов со своим родственником решили оставить свою винную торговлю, а перекинуться на поиски и добычу золота. Вот тут-то слух до них и долетел об этом Егоре Лесном, вернее, о речке, что золотом покрыта. С оформленным разрешением на добычу драгоценностей они прямиком на эту речку и отправили своих доверенных людей. А те крутились, крутились, выведывали, расспрашивали, деньги тратили, да и вернулись ни с чем – ничего ни от кого не узнали, а старообрядец им не открылся, затаился с мыслями своими. Так купец сам поехал до него, да не застал живым – убил его кто-то.

– А как же купец узнал тогда, где речка золотая? – вопрос уже задал Окулов.

– Помогла ему воспитанница Лесного, вся в горе, в слезах по батюшке, открылась купцу, показала, где золото мылось. И началась работа, поплыло золото в руки, а потом и залихорадило всяких людей в тех местах. Каждый норовил копать и незаконно пески полоскать, всякое случалось там, до межусобиц и бойни дело доходило, алчность и глаза завидущие людьми руководили – о том люди судачили и газеты писали… – Рачковский замолчал и допивал чай.

Вдруг где-то в ночи как ухнуло, и эхом отозвалось в распадке между сопками.

– Что это? – насторожился Трубников, замерев в руках с кружкой недопитого чая.

– Где-то глыба от скалы отвалилась, вот и застонали сопки, – предположил Севастьян.

– А может, и не скала, то ж мощь крепкая, чего ей сыпаться, – засомневался Завьялов.

– Чему ещё так ухнуть. Хоть и веками стоят скалы, а дожди-то камни точат, зима щели расширяет, – стоял на своём Севастьян.

– Нет, мужики, не скалы это, – встрял в разговор Никита Роткин. – Скажу, то сила нечистая по долине пронеслась.

– С чего взяли, молодой человек, скажете тоже, – удивился Трубников. – Прав Севастьян – верно природное явление. Вы хотя бы раз в жизни видели эту самую нечистую силу или страху на всех навести вздумали-с?

– Я не встречал, другие рассказывали.

– Ну вот видите, со слов пересказываете, – укорил Кондрат Петрович.

– Кто знает, а вдруг Никита не врёт, раз от кого-то слышал, зря люди говорить не станут. К примеру, у меня с товарищем случай был, так не только в лешего, в чёрта поверишь, – подал голос Павел Сушков. – Шли по тайге, и в сумерках неведомо откуда явился в отдалении от нас огромный демон, видом словно туман густой, ростом выше сосен, рогатый, лохматый, пронёсся мимо нас как вихрь, аж деревья согнулись. Ну, думаем, пропали, и ниц пали, куда там супротив такой силы, ложись и помирай. Пронесло, поднялись, вроде тихо. Решили домой возвращаться от греха подальше. Идём, бредём и опять на то самое место вышли, направление сверили, идём, да что ж такое, опять кругляка дали. Хотите, верьте, хотите, нет, но раз пять вот так кругом ходили. А из-за лощины слышали несколько раз хохот дикий, отчего аж спина холодела и пот на лбу выступал, явно леший тешился, глядя, как мы под его дудку пляшем. Он же как, ежели захочет, то любого с пути может сбить. С тех пор я с собой всегда оберег ношу, – с этими словами Сушков из-за пазухи достал засушенный кусочек коры осины.

Мужики сидели, и кое-кто поверил, иные впали в сомнения и оглядываться начали. Рачковский же с Трубниковым улыбались.

– А вы с товарищем, случаем, не выпивши были? – уточнил Окулов.

– Трезвыми шли, вот вам крест, трезвыми.

– Прямо и не знаю, что и думать, что за чудо-юдо на вас налетело, – покачал головой Севастьян.

– А чего, Севастьян, сам молчишь, с твоим отцом и матерью тож невероятные дела леший наворотил, пропали, и всё тут, будто улетели куда, – произнёс Сушков и перекрестился. – Царствие им небесное, пусть не гневаются, против ночи помянутые, добрые предки твои были. Не то что наш селянин, что также в одни дни с ними пропал – Никодим Заворотнюк. Вот и размышляйте, куда кого нечистая сила вывести может. На веру да на крест Господень животворящий надёжа одна.

Тут Сушков перешёл на шёпот:

– Наша дорога дальняя, и дела важные намечены, так коль узнает об этом леший, с пути сбить захочет или оборотня нашлёт на нас, вот к тому и предупреждаю, ухом ко всему прислушиваться, знать, надо и глаз на стреме держать день и нощно.

– Ты, Павел, лучше хворосту в огонь подбрось, а сверху дров потолще, и довольно воду в ступе толочь, пора к отдыху всем, рано вставать потребно, – предложил Севастьян, поднялся с корточек, выплеснул из кружки на землю остатки чая и обратился к товарищам: – Первые полтора часа я коротать на страже буду, а далее уж давайте, мужики, очередь сами определяйте.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.