Эндрю Гросс - Шут

– С дороги, еврей, – рявкнул Черный Крест.

Из глубины дома выбежала жена хозяина в длинной шерстяной рубашке.

– Мы мирные люди, – бесстрашно заговорила она. – Вы получите все, что вам нужно.

Схватив женщину за горло, Черный Крест прижал ее к стене.

– Покажи мне ее, – потребовал он. – Покажи, если тебе дорога собственная жизнь.

– Пожалуйста, возьмите деньги, – жалобно заскулил мужчина. – Они во дворе, в сундуке около бака с водой. Возьмите все. Все, что хотите.

– Обыщите дом, – приказал своим солдатам Черный Крест. – Снесите, если понадобится, стены. Но только найдите!

– Но деньги... Я же сказал...

– Мы пришли не за деньгами, мразь, – ухмыльнулся Черный Крест. – Нам нужно кое-что поценнее. Христианская реликвия.

Его люди ворвались в дом, где нашли старика, обнимающего двух дрожащих от ужаса детей, мальчика лет шестнадцати с курчавыми волосами, и девушку, может быть, на год старше, с темными, полными страха глазами.

– Что вам нужно? Я не понимаю. – Отец бросился на колени. – Я всего лишь купец. У нас нет никаких реликвий.

Тем временем приспешники Черного Креста уже взялись за дело, круша стены, взламывая сундуки и комоды.

Предводитель схватил хозяина за горло.

– Мне не до шуток. Отвечай, где сокровище?

– Заклинаю вас, у нас нет никаких сокровищ, – бормотал дрожащий мужчина. – Я торгую шерстью.

– Торгуешь шерстью? – Черный Крест кивнул и посмотрел на юношу. – Что ж, посмотрим. – Он выхватил кинжал и приставил его к горлу мальчика. – Ну?

– У камина... под плитками, – прошептал отец, роняя голову.

Двое из рыцарей поспешили к камину и, орудуя топорами, принялись ломать плитки пола, под которыми обнаружился тайник. Оттуда извлекли сундучок, наполненный золотыми и серебряными монетами, брошами, ожерельями. На самом же дне сундучка лежал огромный рубин величиной с монету, в позолоченной византийской оправе. Драгоценный камень как будто светился изнутри.

Рыцарь взял его и взвесил на ладони.

– Вы даже не понимаете, что это такое.

Еврей смахнул повисшие на ресницах слезы.

– Неужели? – усмехнулся Черный Крест. – Это печать Павла. Твой народ недостоин того, чтобы владеть ею. Больше ты ничего не украдешь у нашего Господа.

– Я не украл ее. Это вы крадете. Мне же ее продали.

– Продали? – В глазах рыцаря вспыхнули злые огоньки. Он повернулся к мальчику. – Тогда это не такая уж большая потеря по сравнению с тем, что вы отняли у нас.

Произнеся это, он воткнул кинжал в живот сына. У юноши вырвался короткий полувздох-полухрип, глаза его широко раскрылись, а изо рта потекла тонкая струйка крови.

Черный Крест ухмыльнулся.

– Нефрем... – вскрикнули одновременно купец и его жена и рванулись к сыну.

Рыцари схватили их за руки.

– Сожгите дом, – распорядился предводитель. – Их семя мертво. Больше они не будут осквернять землю.

– Как быть с девчонкой? – спросил один из рыцарей.

Черный Крест рывком поднял девушку на ноги и окинул оценивающим взглядом. Красивая. Он провел рукой по гладкой щеке.

– Какая шкурка, а, торговец шерстью? Неплохо бы завернуться в такую. Ну, что молчишь?

– Пожалуйста, возьмите все, – в отчаянии взмолился несчастный отец, – только оставьте нам нашего ребенка.

– Боюсь, что не смогу. – Черный Крест покачал головой. – Она мне еще пригодится. Да и другим тоже. Например, слуге, который чистит мулов нашего герцога.

Он толкнул девушку в руки ближайшего солдата. В следующее мгновение ее, кричащую от страха, уже вынесли из дому.

– Не печалься, еврей, – обратился Черный Крест к плачущему отцу. Потом, наклонившись к сундучку, взял монету и бросил ее на пол. – Возьми. Я не краду у тебя дочь – я ее покупаю.

– Он мертв?

Голос пробился ко мне словно через густую пелену. Женский голос... Я открыл глаза, однако ничего не увидел. Только неясное, размытое пятно, проступающее как будто из тумана.

– Не знаю, моя госпожа, – произнес другой голос, – но раны очень серьезные. Боюсь, он долго не протянет.

– Какой необычный цвет волос... – заметила первая.

Я мигнул, в голове мало-помалу начало проясняться. Мир как будто был отделен от меня отражающим свет, поблескивающим занавесом. Может, я умер? Незнакомое, но милое лицо склонилось надо мной. Золотистые волосы были заплетены в тугие косички и спрятаны под расшитый пурпурный капюшон. Лицо улыбнулось. От улыбки сразу стало теплее, словно меня коснулись лучики солнца.

– Софи, – прошептал я и поднял руку, чтобы дотронуться до ее щеки.

– Ты ранен, – ответила женщина. Голос ее напоминал щебет птицы. – Боюсь, ты принял меня за другую.

Странно, но никакой боли я не чувствовал.

– Это рай?

Незнакомка снова улыбнулась.

– Если рай – это место, где раненые рыцари похожи на овощи, то да, должно быть, так.

Она снова прикоснулась ко мне нежными руками. И я снова мигнул. Женщина и впрямь не была Софи, и голос ее звучал с северным акцентом. Париж?

– Жив, – со вздохом пробормотал я.

– Пока да. Но твои раны очень опасны. Тебе нужен лекарь. Ты здешний? Откуда? У тебя есть семья?

Я попытался сосредоточиться на ее вопросах, но мысли разбегались, мир перед глазами расплывался, а раны напомнили о себе болью.

– Нет.

– Ты преступник?

Голос второй женщины долетел до меня откуда-то сверху.

Прищурившись, я рассмотрел богато одетую даму, явно благородного происхождения, восседающую на изумительно белой верховой лошади.

– Уверяю вас, госпожа, – ответил я, изображая подобие улыбки, – вам нечего меня бояться. – Взгляд мой упал на испачканную кровью тунику. – Даже несмотря на мой вид. – Боль нарастала, пронзая бедро и живот. Сил не оставалось, и я со стоном откинулся на спину.

– И куда же вы держите путь, мсье Руж [3]? – поинтересовалась золотоволосая.

Я совершенно не представлял, где нахожусь и насколько далеко ушел от нашей деревни. Зато мне вспомнился кабан.

– В Трейль.

– В Трейль! – воскликнула прекрасная незнакомка. – Даже если мы возьмем тебя с собой, боюсь, ты не выдержишь дороги и скончаешься прежде, чем мы туда доберемся.

– Взять его с собой? – удивилась вторая дама. – Да вы только посмотрите на него. Он же весь в крови, и мы даже не знаем, чья это кровь. От него пахнет лесом. Оставьте его, дитя мое. О нем позаботятся такие же...

Мне стало смешно. После всего, что выпало на мою долю, моя жизнь зависела от исхода спора двух благородных дам.

– Не беспокойтесь, госпожа, – сказал я самым любезным тоном, на какой только оказался способен, – мой оруженосец должен вот-вот прийти мне на помощь.

Юная красавица подмигнула.

– Он совершенно безобиден. Ты ведь не опасен, верно?

Она посмотрела мне в глаза. Такого милого лица я давно уже не видел.