Рина Аньярская - Весна в душе

Заканчивая монолог, Анжелина уже едва ли не кричала, обернувшись к канцлеру с дрожащими губами, безумно горящими глазами и мертвенно-бледным лицом. Слёзы маркиза умела сдерживать, и обида просто переходила в гнев – это Роквелл отлично знал.

В глазах канцлера первая леди прочла понимание и сочувствие. Он слегка качнул серебряной головой и опустил взгляд, не считая нужным что-либо говорить. Ресницы красавицы тоже опустились, а грудь поднялась от тяжёлого вздоха.

– Простите, крёстный, я утомила Вас. Мне пора идти.

Девушка сделала шаг в сторону ширмы, герцог отступил, чтобы пропустить её. Маркиза молча нырнула в потайную дверь и пошла тёмным коридором по привычному маршруту. Через несколько минут она оказалась в своей комнате.

Анжелина хотела, как водится, позвать служанку, но не успела она произнести и первого слога имени мулатки, как её взгляд упал на записку, лежащую на столе. Маркиза остолбенела – кто посмел войти в её покои, пока её не было?! Пару секунд она стояла без движения, даже не сомкнув от удивления алых губ, и пристально смотрела на листок, словно ожидая, что он испарится, как видение.

Но записка не исчезла. Красавица осторожно приблизилась к столу, взяла бумагу в руки и, грациозным движением откинув волосы за плечи, прочла следующие строки:

– Ха! – холодно усмехнулась Анжелина без тени весёлости.

Девушка подошла к окошку и, не обращая внимания на то, что оно открыто, уселась на подоконник.

– «Я прославляю весь Ваш род!» Какой безумец это написал? Да я ежедневно проклинаю своих родственничков! И всех живых, и некоторых мёртвых.

Вдруг испуганный крик вырвался из уст красавицы – в раму окна с противоположной от неё стороны вонзился кинжал. Маркиза отпрыгнула от подоконника и проворчала, чуть успокоившись: «Так и убить можно!»

На кинжал был наколот листок бумаги. Осторожно взявшись за рукоять, девушка вынула оружие из дерева и, сняв листок, прочла следующее:

Анжелина отложила листок и задумалась: «Судя по тексту, писал не лорд, а человек, который никак не близок по происхождению к моему положению при дворе. И уж точно никто из дюжины на такие жесты не способен…» По привычке она слегка закусила губу и медленно прошлась по комнате.

«Но кто же тогда? Раньше я стихоплётов не замечала в своём окружении… Кто этот трубадур?» Словно отыскивая ответ в своей комнате, маркиза медленно повела головой влево, потом вправо, и тут её осенило: «Джим!» В ту же секунду через распахнутое окно в комнату влетел булыжник, и девушка вскрикнула от неожиданности:

– О Господи, что это?!

Едва перепуганная и отскочившая к самой стене красавица пришла в себя, она заметила, что булыжник замотан в бумагу. Подняв его, девушка развернула очередной лист со стихами:

– «Тебя»? «Твоей»? – возмутилась красавица. – Что за хамство!

В следующую же секунду из уборной раздался голос Сары:

– Госпожа, позвольте войти!

– А постучать ты не можешь?

– Нет, миледи, у меня руки заняты…

– Входи уже, – махнула рукой маркиза.

Отпирая дверь ногой, в комнату ступила мулатка, неся в руках огромное серебряное кашпо с кустом цветущих алых роз.

– Это ещё что?

– Цветы, миледи, – едва выглядывая из-за растения, ответила камеристка.

– Я без тебя вижу, дура, – крикнула Анжелина.

– Позвольте поставить, госпожа, уж больно они тяжёлые…

– Ставь, – растерянно ответила маркиза, начиная понимать последние строки предыдущего послания.

Сара опустила кашпо на низкий чайный столик.

– И откуда только в апреле взялись эти розы? Какая Вы счастливая, миледи!.. Мужчины на такое идут, чтобы угодить вам.

– Пошла вон, – только и ответила красавица, правда, мягко и без злости.

Мулатка пожала плечами и вышла из комнаты.

Леди Линкольн приблизилась к цветам, выискивая ожидаемую записку. Внезапно она поймала себя на том, что стоит над розами и улыбается. Звучно выдохнув от нервного напряжения и благодаря Бога, что её никто не видит, красавица повела головой и аккуратно опустила руку в зелень, минуя колючки. Уже без удивления она довольно и утвердительно покачала головой – перед ней были очередные стихи и, конечно, с извинениями:

– Под кашпо? – вслух спросила Анжелина и с интересом нагнулась.

Действительно, подставка была полая, и в ней покоился длинный футляр. Вынув его и открыв, Анжелина ахнула – внутри оказалось бриллиантовое колье. В маленьких серебряных чашечках лежали красиво огранённые голубые камни. Слабость к драгоценностям девушка питала с детства, хоть и заставляла себя в память о смерти родителей носить в свете траур с малым количеством скромных украшений.

Леди Линкольн подошла к зеркалу и приложила колье к шее. С её губ слетели задумчивые слова:

– Как оно сияет… Сияет любовью Джима Токкинса…

В ту же секунду девушка отдёрнула колье от себя, бросила его на туалетный столик и упёрлась в столешницу руками.

– Что такое? – зашептала маркиза, исподлобья глядя на своё отражение. – Что ты делаешь, девочка, что это за безумие вошло в твою голову? Прочь!

Отскочив от зеркала и кашпо с розами, Анжелина отгородилась от подарков руками и крикнула:

– Сара! Сара, ты мне нужна!

Не дожидаясь камеристки, первая леди сама выскочила из комнаты в уборную.