Рина Аньярская - Новый сюрприз

Испанец сел по-турецки на пол, но рук Ирены не отпустил.

– У нас с тобой всё было иначе… – прошептала девушка. – Странно и необъяснимо. А для меня ещё и ново.

– Что между нами происходило там, на площади у ювелирки, и во время пути в замок, я до сих пор не понимаю, – прижав ладони Ирены к своей груди, признался Джим. – Жутко не хотелось выпускать тебя из рук… Тогда мне ещё не было известно, кто ты, а допустить мысль о такой преграде между нами я, конечно, не мог. Молил Бога, чтобы атаман отдал мне тебя… Но пришли стражи. Потом мой пыл немного утих, когда появилась леди Линкольн. Но ты преследовала меня везде. Не буду скрывать, ты была желанна с первой встречи. По-земному желанна, маня своим неповторимым очарованием, – испанец покачал головой: таких признаний он не делал ни одной женщине в своей жизни. – Я долго не мог понять, что нашёл в тебе, Ирена, что почувствовал тогда, при первом прикосновении… Понимал лишь, это не та любовь, о которой поют менестрели [9] Менестрель – то же, что трубадур, певец. . Но тянуло к тебе безбожно. И ты права, мы не договорили, не успели разгадать друг друга летом и должны были встретиться ещё раз, наедине.

Лицо Ирены во время этой речи залилось краской – слушать мужчину было сложно, а не слушать нельзя.

– Мы наблюдали за тобой долго… Сначала я решил, что ты девушка Вайта, но вскоре понял, что это не так. Я не знал, есть ли кто-то в твоём сердце, не мог этого понять. Потом мой атаман изъявил желание выкрасть тебя… Словно для того, чтобы было кому прислуживать принцессе, но я же понимал, какие у него планы на самом деле…

Ирена опустила взгляд.

– Он жаждал хоть как-то насолить стражам, и отнять у них тебя было самым простым и в то же время болезненным, что он мог придумать. А я не привык перебегать дорогу другим мужчинам. И отступил, признавая его право на трофей. Но снова явились стражи. Потом весной, когда твоя кузина пришла ко мне с тем же предложением, я иначе посмотрел на тебя. Уже зная, кто ты, но ещё помня свои ощущения, я хотел испытать их вновь – не скрою. Соглашаясь на эту авантюру, где-то глубоко в душе я лелеял надежду, что у нас будет возможность объясниться. Кеннеди уже не стоял между нами, но вдруг появился Джером… Я думал тогда, что он любит тебя как женщину. И снова был готов отступить, если бы он решился уехать с нами.

– Но я пришла к тебе раньше…. – взмахнула ресницами Ирена, и взгляды их встретились.

– Зачем? Только лишь, чтобы понять себя? Или были иные причины?

– У меня в душе тогда всё смешалось: чувства к Джону Райту, этот трепет при воспоминаниях о тебе, нежелание надевать корону, непонятная мне ненависть Анжелины и страх перед необходимостью выходить замуж по велению парламента… Я какое-то время даже желала, чтобы моя жизнь резко изменилась… Пусть даже таким варварским способом…

– Когда ты приехала, в моей голове многое перевернулось, – на миг прикрыл веки Джим, вспоминая то странное чувство, что родилось в его душе под навесом конюшни. – Но я ещё не до конца понимал тебя. Видел лишь, что ты готова была уехать со мной. И более того – я уверен – готова была стать моей…

Девушка вновь опустила ресницы, погружаясь в воспоминания.

– Я же чувствовал это… – прошептал Токкинс. – Готов поклясться – чувствовал. Ты была на грани, играла с огнём… Если бы мы уплыли вдвоём, не знаю, смог бы я устоять перед соблазном… Да и ты вряд ли бы смогла.

– Я знала, чем рискую, Джимми, но понимала, – подняла глаза Ирена, – что благородный Красный Джон никогда не согласится изменить мою судьбу. Он не пошёл бы на то, что готов был сделать ты, даже если бы я стала его умолять об этом. Скорее он силком притащил бы свою принцессу во дворец, чтобы отдать её королю. А ты смог бы преступить и эту черту…

– Да, я увёз бы тебя… – прошептал Джим, утопая в глазах своей странной подруги. – Вот, ей-Богу, увёз бы, потому что видел, как тягостен тебе сан. В Англии женщины могут править… Я не понимал этого никогда. У нас в Испании такое невозможно. И я был готов дать тебе твою долгожданную свободу и себя в придачу, – мужчина мягко улыбнулся. – И жили бы мы с тобой где-нибудь в Новом Свете. Тихо и мирно. Как муж и жена. Я рассказал бы тебе правду о себе. Открыл бы, почему не могу отвезти тебя в Испанию…

Ирена перевела дыхание:

– Но случилось иначе.

Джим опустил взгляд и снова странно улыбнулся.

– Господу было угодно, чтобы в твоём сердце поселился Джонатан Райт, а моё заполонила леди Анжелина. Это же у тебя взаимно? – Токкинс поднял взгляд. – Он же любит тебя? Тебя, а не твой титул?

Принцесса горько улыбнулась в ответ. Испанец верно прочёл её мимику.

– Закономерно… Я всего лишь слабый земной человек, и не смог бы составить твоего счастья, принцесса… Всё-таки хорошо, что кто-то сверху не дал нам уплыть вдвоём.

– Ты очень сильный, Джим, – возразила Ирена. – И всегда был сильнее меня, поэтому я тянулась к тебе.

– Ты догадалась, что я бросил в Испании слишком много?

Наследница кивнула.

– Волшебная Фея, ты всегда читаешь душу до того, как я открываю рот. Но вы с Райтом созданы друг для друга. Он – идеальный рыцарь, а ты – романтичная принцесса… Как в сказке.

– Только живём мы в реальности, – грустно добавила девушка.

Джим выпустил её руки, поднялся и, сделав шаг в сторону, проговорил в пространство:

– Да, Ирена. И реальность сурова. Я повторюсь: ты всегда была мне желанна… Но обещаю, что никогда не позволю себе таких мыслей впредь. Это будет сложно, потому что нас всегда влекло друг к другу, и мы оба это знаем. Та связь, что возникла между нами, – не банальная страсть. Это больше и чище, – Токкинс обернулся. – Я, ей-Богу, не понимаю, что это. Да и не важно, как назвать, но душа моя принадлежит только тебе, моя Фея.

– Я это знаю, Джим, – кивнула принцесса.

– Когда я понадоблюсь тебе, всё, о чём бы ты ни попросила, будет выполнено. Моя шпага, мой пистолет, моя жизнь – всё у твоих ног. Даже если ты прикажешь мне свергнуть твою сестру, которую я люблю, как безумец. Впрочем, я знаю, что ты этого никогда не попросишь. Ты лучше её.

– Я просто другая, – Ирена поднялась на ноги и подошла к мужчине. – И рада, что неясностей между нами больше не осталось.

Он улыбнулся и прикрыл ресницы:

– Я тоже.

– Дай мне руку… – попросила девушка. Джим протянул ей ладонь, которую она тут же обхватила своей. – Я привыкну к тебе и перестану чувствовать трепет от твоих прикосновений. Тот день позабудется, потому что мы с тобой уже иные. Не такие вовсе, какими были в августе 1623 года.

– Истину глаголете, принцесса, – прошептал Джим. – Совсем другие.

Сердце Джона радостно подпрыгивало. Облачённый в лучший свой камзол малинового цвета, в парадном плаще рыцаря Красного ордена он ехал на самую важную встречу в своей жизни – знакомиться с сёстрами.