Аліна Максакова - Чужестранец

Люсинда Мартинс угрюмо поправила изящной тростью поленья в камине, не желая лишний раз вызывать к себе не слишком ловкую компаньонку Бетси. Пепел со сгоревшего полена поднялся белым вихрем и с неистовой живостью устремился вглубь камина, мечтая найти в разогретых, обугленных, чёрных головешках своё счастье…

– Да уж, Люси! – послышался хрипловатый женский голос из глубины гостиной, сопровождаемый жалостливым скрипом кресла-качалки. – Иногда мне кажется, что ты действительно настолько эксцентричная, как и утверждает та старая карга… Купер! Точно, именно Купер!

Вдова Мартинс весело рассмеялась, устремляя взгляд на женщину позади себя, грузноватую даму средних лет с соломенными волосами, распущенными по плечам. Лицо ее выражало полное недоумение. Женщина была привлекательна, но на лице уже были заметны признаки увядания.

– Ещё минуту назад я и подумать не могла, что услышу подобное обвинение от своей дорогой подруги, милая Майя, – беззлобно заявила Люсинда, изящным жестом тонкой руки оправляя выбившийся из замысловатой прически каштановый локон. – Чем же я это заслужила?

– Тем, что у меня в голове не укладывается, как ты ухитрилась променять Лондон на эту деревеньку со столь мерзкой погодой, – угрюмо отозвалась Майя, задумчиво вертя в ладонях фарфоровую кружку с дымящимся ароматным чаем. Кивком головы она указала на огромное окно, служившее украшением всему дому.

И действительно, там, за окном, как назло, бушевала страшная гроза, без устали ломая деревья…

Сердце вдовы бешено забилось в груди, словно пытаясь слиться с неистовым барабанным ритмом капель, со страшной силой ударяющихся о железную крышу. Пусть они и были прекрасны днём, когда на них падал священный солнечный блеск, однако сейчас, в момент внезапно опускающейся темноты, капли быстро поникли и казались черными.

– О, Майя… – голосом, полным тревоги, проговорила внезапно миссис Мартинс, присаживаясь на просторную софу и оправляя пышные юбки роскошного, сшитого по последней моде, темно-синего платья. – Завтра сюда должны прибыть пятеро новых эмигрантов, которых я собираюсь разместить в небольшом коттедже у нашего пруда. Но как же они доберутся в такую бурю?

– Пятеро?! – поперхнулась собеседница, едва не разлив на пол содержимое своей миниатюрной чашки. – Но ведь в Блухёрсте и так их не сосчитать…

– О, нет, нет! – запротестовала вдова, и через ее чересчур напудренные щеки пробился румянец. – Ими занимается госпиталь! Но я должна, я просто обязана проявить сочувствие к нашим союзникам! Ты читаешь «Morning Chronicles», [1] Morning Chronicles фр. – Утренние хроники дорогая? О, ну, конечно же, нет… В таком случае, я тебе расскажу. Эти маленькие храбрые люди, оказавшиеся один на один с опасностью, рискуя жизнями, укрывают в своих домах наших солдат. А, кроме этого, я не понаслышке знаю, насколько они учтивы и милы в общении… Так, разве, помочь им – зазорно?

Майя Роуз-Баффет, глубоко задумавшись, молча отпила чай.

– Значит, ты решила приютить у себя семью? – спросила Майя после нескольких секунд неловкого молчания. Брови ее вопросительно взлетели.

– В принципе… В принципе, можно и так сказать, – тщательно подбирая слова, ответила Люсинда Мартинс. – Это четверо несчастных сирот в сопровождении воспитательницы лишились всего: родителей, дома, имущества. Одиннадцатого числа они пересекли Ла-Манш и теперь, я полагаю, остановятся в отеле в Бидборо.

– В Бидборо? – повторила Роуз-Баффет, потирая мочку уха, не знавшего украшений. – Но ведь это в нескольких милях отсюда… Они поедут на автобусе, я надеюсь?

– Автобусы из Бидборо не едут в нашем направлении! – огорченно ответила Люси.

– Нет, нет, нет, нет… Только не говори мне, Люси, что ты хочешь сказать мне, чтобы они проделали этот долгий путь пешком! В такой-то ливень? Но он не закончится ещё дня два! – казалось, негодование захлестнуло мисс Майю. Поразмыслив с мгновение, она тут же продолжила свою тираду.

– Пожалуй, я привезу их сюда. Все равно завтра мне было бы ужасно скучно наблюдать за приготовлениями к очередной ярмарке… Ты сможешь их предупредить об этом?

Вдова утвердительно склонила голову.

– Ну, что ж, – бойко сказала Роуз-Баффет под конец, одним махом осушив целую кружку. – Мне будет интересно посмотреть на твоих эмигрантов… Возможно, они возвратят мне былую охоту писать! Среди иностранцев попадаются иногда характеры, столь живые, что на страницах книг они выглядят очень оригинально.

14 апреля 1915 года автомобиль марки «Daimler» на невероятной скорости пронёсся по дороге на Тонбридж, устланной опавшими мокрыми листьями, поднимая за собой вихрь капель и грязи.

Стоило ему показаться в окрестностях мелкого городка (если это угрюмое поселение все же можно было бы так назвать), как его водитель выдала удовлетворённую ухмылку. Прямо перед носом Майи Роуз-Баффет, расслабленно восседавшей за рулем, показалось трехэтажное здание отеля «North», у входа в который, с кучей небольших чемоданчиков, стояло трое детей в компании молодой девушки, облаченной в наряд, напоминавший одеяния «сестер милосердия», только без головного убора.

Безо всяких сомнений припарковавшись у клумбы, начавшей отцветать, мисс Майя бодрым шагом засеменила в сторону сирот и сопровождавшей их некой Анни (насколько та запомнила из разговоров с Люсиндой). Будучи человеком творческим, она тут же обратила внимание на то, как разительно отличались эти люди от англичан – прежде всего, безусловно, манерой одеваться. Двое мальчишек, практически одинаковые ростом, носили на тонюсеньких шеях пышные банты, слишком большие и яркие, а девочка (о, ей было не более трёх лет на вид) – усыпанное рюшами белое платьице, будто сошедшее со страниц французских журналов моды прошлого столетия.

Громко поздоровавшись на расстоянии в несколько шагов, мисс Роуз-Баффет протянула иностранной даме обе руки для энергичного рукопожатия.

– Bonjour… – растерянно пролепетала Анни Гризетт, улыбаясь своими очаровательными алыми губами, так удачно дополнявшими ее невинный образ. – Вы – мадемуазель Майя?

– Даже не сомневайтесь в этом! – заверила ее женщина с соломенными волосами, плотно прижав ладонью свою голубую шляпку, украшенную аппликацией из подсолнухов, к голове. – А, это, стало быть, ваши воспитанники? Милые создания!

Будто опомнившись, монахиня тут же бросилась представлять своих подопечных, и через несколько секунд Роуз-Баффет могла составить о беженцах собственное мнение. Малышка Мари, а также шалопаи Этьенн и Жером, смышлёные, но вечно норовившие побаловаться с самодельными рогатками, – все заслуживали с ее стороны долю сочувствия.